С Александром Михайловым в фильме
«Любовь и голуби». 1984 г.
«Началась утренняя репетиция, ни Даля, ни Дорошиной нет. Ефремов велел позвонить им домой. Звонят
Актриса театра «Современник» (знаменитая «Шурочка», не раз дававшая интервью «7Д», часть которых мы не успели опубликовать при жизни актрисы. — Прим. ред.) вспоминала: «Когда Нина рассказала мне о своем необычном детстве, я поняла, почему она такая: «не советская», разбитная, вольная, что ли… Что бы ни вбивала в Ниночку советская школа, ее личность сформировалась раньше, когда она десять лет жила с семьей за границей. Ее отца, работавшего оценщиком на меховом комбинате, в середине 30-х годов отправили на закупку мехов в Иран.
Эти меха нужны были для Красной армии: для воротников, папах, полушубков. Ответственная должность! Благодаря отцовской командировке Ниночка, в отличие от своих ровесников, не узнала ужасов войны. Она спокойно и в достатке жила в Иране. Как и положено ребенку, выросшему в посольстве, знала этикет, владела столовыми приборами, вообще имела прекрасные манеры. И при этом впитала весь этот восточный колорит, который потом обожала всю жизнь. Отсюда ее любовь к ярким краскам, танцам… Кстати, Нина всю жизнь хорошо говорила на фарси и мечтала снова съездить в Иран.
В СССР она вернулась в 12 лет, в тот же Лосиноостровск, где родилась и откуда они когда-то уехали в Иран. Стала учиться в обычной школе, зато записалась в театральный кружок. Нина мне рассказывала: «Я уже тогда знала, что стану актрисой. Для меня самым большим удовольствием было прочесть для взрослых стихи, душещипательные, жалобные, так, чтоб все плакали… И когда я пришла в училище Щукина, первый год учебы была разочарована. Ну что это за детский сад? Этюды! Я все это знаю. Мне сначала было даже неинтересно…»
Когда Нина окончила второй курс, ее пригласили на съемки фильма «Первый эшелон», где она познакомилась с Олегом Ефремовым. Он тогда тоже был совсем молодой, актер Центрального детского театра. Нина влюбилась сразу и навсегда. Но его тогда не заинтересовала… В юности она еще не кружила головы, ее женская сила раскрылась позже.
«Олег Николаевич понимал,
что их отношения не продлились бы долго. Что в своей
импульсивности Нина обязательно выкинула бы какой?нибудь фортель» С
Олегом Ефремовым в фильме «Первый эшелон». 1955 г.
Сама она насчет своей внешности шутила: «Лицо — плоское, круглое, как сковородка. Хоть блины пеки!» Олег прозвал ее Цуцындрой, и Нине казалось обидным это прозвище. Она втихомолку плакала, сердце ее страдало. Но, как оказалось, Олег к ней очень тепло относился. После съемок, уже в Москве, пригласил посмотреть репетицию первого спектакля «Современника» — «Вечно живые» — и потом не раз приглашал на спектакли. А после провожал… к себе домой. Ниночкина Лосинка ведь далеко, поздно вечером на последней электричке возвращаться опасно. Знаю, был один случай. Ехала Нина домой как раз из «Современника».
На ней была шубка, на руке — золотые часики. В подъезде на нее напали, она закричала… Хорошо, какой-то парень, на вид тоже подозрительный, пришел на помощь. Стали знакомиться. «Что-то лицо у тебя, девочка, знакомое. Я тебя в кино видел!» А в кино, в «Первом эшелоне», у Нины была яркая роль верной подруги хулигана. У обитателей Лосинки такая героиня, а значит, и сыгравшая ее актриса вызвала уважение. В общем, договорились, что Нину будут охранять. И все же Олег считал, что отпускать Нину домой так поздно нельзя, и по-дружески приводил ее ночевать к себе, на Арбат. Тем более что мама Олега к Нине очень хорошо относилась. Никто и не догадывался, что Нина в Олега влюблена, она об этом молчала…
Потом Нина пришла в «Современник» как актриса, показываться. Это было в 1958 году. Дорошина уже очень активно снималась в кино, ездила по всей стране с концертными бригадами, ее узнавали, она хорошо зарабатывала… На показ она пришла с такого выступления, в концертном наряде, на веках какие-то тени с блестками. Фифа! Мы таких не любили, у нас был очень сплоченный, своеобразный коллектив. Никаких «авансов» киношным звездам (например, позже нам не понравилась Гурченко). «И что это за внешность? — говорили про Дорошину. — Простонародная, русопятая… Кого она может играть?» Но Олег Николаевич ее принял.
В «Современнике» Нина далеко не сразу начала играть главные роли. Ее настоящий взлет — роль Принцессы в «Голом короле». Тогда все ахнули. Заметили наконец ее ладную фигурку, красивые плечи, озорные глаза, кудрявые волосы. И Нина расцвела! Откуда только брались ее яркие, нарядные платья! Каблуки огромные, модная прическа. Все молодые ребята стали просто повально влюбляться в Нину. И уж тогда сам Олег Николаевич увидел в ней женщину… Но я всегда знала: эта любовь — несчастная. Слишком серьезно Нина к Олегу относилась. Поэтому я ей всегда говорила: «Тебе надо думать о будущем! Смотри по сторонам! Тебе нужен человек серьезный, обстоятельный…»
«Характер у Нины был сумасшедший,
необузданный. Достаточно вспомнить историю, как она повела себя,
когда выходила замуж за Даля, — ему пришлось сбежать
с собственной свадьбы от позора» С Олегом Далем в фильме
«Первый троллейбус». 1963 г.
Как-то привела ее в компанию физиков, Нина имела потрясающий успех… Пока сама все не испортила! Помню, она шутит, хохочет, а я ее пихаю в бок: «Присмотрись вот к этому!» И тут в нее словно бесенок вселился. Не глядя на меня, Нина говорит: «А я недавно выписалась из сумасшедшего дома…» — «Как это?» — «А вот так. Я там, правда, недолго пролежала, знаете, на съемках перегрелась на солнце…» И такое неловкое молчание сразу повисло, все на нее стали смотреть с опаской. А Нина так и сыпала придуманными историями из жизни в «желтом доме». Физики не смеялись, а потом кто-то деликатно предложил проводить нас домой…
Даль жаловался, что ни разу не видел Дорошину у плиты
И вот так всегда: за ней наперебой ухаживали, на ней мечтали жениться, а Нина не желала этим воспользоваться. Непрактичная она была. Помню период ее недолгой жизни с . Олег в шутку жаловался, что ни разу не видел супругу у плиты. Все, что она могла ему предложить, — печенье, сок… Разве что кофе сварит… И вот однажды уже началась утренняя репетиция, ни Даля, ни Дорошиной нет. Ефремов велел позвонить им домой. Звонят. Ниночка берет трубку: «Мы с Олегом даже не можем вылезти из-под одеяла, в квартире страшный холод. Есть нечего, мы совершенно ослабли. Денег нет…» — «Они там что, издеваются? — заорал Ефремов. — Послать за ними такси, одеть, накормить! Чтоб через полчаса были здесь!»
В театре Нину осуждали. Никто не понимал, как так можно жить с молодым мужем. Помню, наш актер Петя Щербаков, страстный кулинар, семьянин, говорил: «Она что, не может купить буханку хлеба и отрезать себе кусок?» Ну вот, порой Нина не могла. А может, просто не хотела строить домашний очаг с Далем, с которым они, по-моему, прожили не больше месяца. Вероятно, не могут столь свободолюбивые и далекие от быта люди стать парой.
Эта особенная черта Нины — взбалмошность, непредсказуемость — мешала ей в жизни, но помогала на сцене! Недаром Ефремов в спектакле по Хемингуэю «Пятая колонна» дал ей роль марокканки-проститутки Аниты. И Дорошина с увлечением придумывала себе костюм, грим. Чтобы выглядеть смуглой, она перед каждым спектаклем мазала морилкой все открытые части тела: лицо, шею, ноги… Она познакомилась с испанскими эмигрантами, жившими в Москве, советовалась с ними, как ей играть эту страстную девушку. После этого уже ни у кого не оставалось сомнений, что Дорошина — первая красавица «Современника», наша прима. Олег словно нарочно давал ей неоднозначные роли, а Нина выгодно выделялась тем, что была готова выходить на сцену в смелых образах. Ефремов обожал эту ее смелость. Он ее провоцировал…
«Нина не была красавицей, но
от нее глаз нельзя было оторвать, такая она была обаятельная
и хорошенькая. Личико кругленькое, тонкая талия. Женственная
невероятно!» 1960-е гг.
Она, конечно, и сама была огонь! Устраивала совершенно особенные праздники, девичники. Например, один раз мы гадали, девочки задавали вопросы, а Нина открывала Омара Хайяма и читала, это были ответы. Удивительно, но все, что таким образом напророчила Дорошина, сбылось! А какие Нина умела произносить тосты: цветистые, сложные, восточные (она их специально собирала). И всегда у нее — гитара, всегда песни и конечно же танцы. Танцы до упаду! В том числе и запрещенные, откровенно фривольные… Протанцует всю ночь так, что каблуки отобьет, поспит пару часов, встанет свежая, примет душ — и к 11 утра на репетицию. Жила на полную катушку, несмотря на то что ее подтачивало бесперспективное, как я бы выразилась, чувство к Олегу Николаевичу.
Неудивительно, что репутация у Дорошиной была не столь безупречной, чтобы выдвигать ее в первых рядах на поездки за границу. Но все-таки случалось… Ведь «Современник» уже гремел, нас приглашали на гастроли. Вот однажды идем в райком, где мы должны пройти нечто наподобие политического собеседования. Чтоб вели себя за границей как положено. Я страшно боюсь, что Н
Комментарии