«Что за человек такой, снова ни на один вопрос не ответил прямо, — вот что напишут в комментариях под этим интервью», — улыбается лидер группы «J:Морс» Владимир Пугач, которого мы выдернули на интервью между репетициями , который скоро пройдет в Минске.
На самом деле кажется, что Владимир, с его представлениями о приватности личной жизни, и так был максимально откровенен. Более того, пообещал, что это последний раз, когда он говорит с журналистами о личном. Не пропустите.
— В одном из прошлых интервью вы сказали: «Общество стало более потребительски относиться к жизни, чем 15 лет назад, индивидуализм как форма поведения и выживания сейчас в тренде, поэтому семьи и разваливаются». С учетом вашего личного опыта расставания с женой: почему люди — умные, интересные, самодостаточные — расстаются спустя много лет?
— Мысль, которую я тогда озвучил, мне по-прежнему близка. Об этом же до меня говорили многие футурологи, социологи… Когда-то давно мужчина и женщина создавали семью, чтобы выживать. Дети не выходили из семьи, а оставались с родителями, чтобы, к примеру, обрабатывать поля. Сейчас же любая девушка со средним образованием может спокойно выжить в городе безо всяких мужиков
Фокус вот в чем: любые отношения — это все-таки не фотография, где зафиксирован счастливый момент, а кино, в котором все может поменяться. Люди могут просто какое-то время вместе ехать на эскалаторе, а когда выйдут из метро — разойтись в разные стороны. Так бывает… Если больше вас вместе ничего не держит, как, скажем, упомянутая выше проблема выживания. (Улыбается.)
— Это и ваша история?
— Про эскалатор? Вероятно, да.
Я могу порассуждать об этом абстрактно. Думаю, если в отношениях двух людей есть уважение, если эти двое что-то друг для друга значат, когда они начинают причинять друг другу боль и дискомфорт, то трезво, здраво, разумно будет расстаться. При этом ничто не мешает им продолжать жить в одном городе, созваниваться, помогать друг другу, поздравлять с днем рождения…
— Для вас кризисы в личной жизни и творчестве связаны? То, что происходит дома, влияет на то, что мы видим и слышим на сцене?
— Творческое состояние — это что-то очень зыбкое, и дисбаланс может вызвать что угодно. На человека, который занимается музыкой, влияет все: его настроение зависит даже от того, с какой ноги он сегодня встал, остановил его гаишник или нет. А уж то, что связано с важными, знаковыми для тебя людьми… Конечно, влияет.
Но если вы хотите спросить, нет ли у меня песни, которую я посвятил расставанию, состоявшемуся такого-то числа такого-то года, сразу скажу: я не люблю делать музыкальных байопиков. Да и просто не умею, если честно. Все равно начинаю искать образы, обобщать. Любой художник на пленэре не пишет детально то, что видит: если на небе нет облаков, а они ему нужны, он все равно их нарисует.
— Помните цитату Жванецкого: «Ты сам такой, какая женщина возле тебя»? В вашем случае: женщина может существенно повлиять на вашу самореализацию?
(Прим. редакции: « …Определить талант очень просто: вы смотрите, какая женщина возле него. Возле Пушкина, возле Высоцкого, возле Есенина. Потом вспоминаете, какая женщина была возле Брежнева, возле Хрущева, возле Сталина. Не было их у них! Все было у них, а этих людей у них не было! Вот я и говорю: ты сам такой, какая женщина возле тебя!». — Михаил Жванецкий.)
— На меня может повлиять близкий друг. А если ты не можешь назвать женщину, которая с тобой рядом, близким другом, вообще непонятно, что вы делаете вместе. Для меня это правда: друг, особенно если этот друг — женщина, которая чувствует тебя как никто другой, помогает тебе в том, что ты считаешь любимым делом. Мой личный опыт это подтверждает.
— Согласны с Фроммом в том, что «любовь — это активная заинтересованность в жизни и развитии объекта любви»?
— Я вам цитатой на цитату отвечу: Юваль Ной Харари считает, что любовь — это совокупность биохимических реакций. Вероятно, правы оба. (Улыбается.)
Для меня «любить» — это уважать внутреннюю свободу человека и позволять ему оставаться тем, в кого ты влюбился. Как только ты начнешь его душить, человек перестанет быть тем, кто был тебе интересен и дорог. Я однозначно за то, чтобы в отношениях личность прежде всего оставалась личностью.
— В одном из последних интервью вы сказали, что свободны и открыты для предложений…
— Это же было сказано в шутку!
— Поздно, Владимир. Раз вы уже об этом упомянули, расскажите, какая женщина сможет быть рядом с вами.
— Вы так спрашиваете, будто я сижу на троне, а вокруг — претендующие на меня женщины. Ну это же просто нелепо было бы с моей стороны — так к себе относиться. (Смеется.)
— Тем не менее раньше вы говорили о том, что больше всего цените в женщинах ум. Что для вас умная женщина? Ей обязательно знать, что такое большой адронный коллайдер?
— Нет, конечно. Многознание не равнозначно уму. И постоянная нарочитая демонстрация осведомленности в разных областях — это, скорее, свидетельство небольшого ума. Речь, скорее, шла о том, что женщина, которая рядом, — это близкий партнер, друг. Поэтому мне очень важно иметь с ней общие темы и интересы, проживать жизнь вместе не только физически, но и эмоционально, духовно.
— К чему ей нужно быть готовой, если она решит, говоря вашими словами, проживать эту жизнь вместе?
— К тому, что я вообще-то сложный человек. Я интроверт и часто испытываю потребность в уединении. Иногда задыхаюсь от количества общения и присутствия чего бы то ни было и кого бы то ни было в моей жизни. И это еще не самая большая проблема, у меня в принципе куча недостатков. Например, я ленивый.
— И непредсказуемые перепады настроения, небось, как у всякого творческого?
— И это тоже. Хотя гораздо менее интенсивные, чем пару лет назад: раньше я был очень вспыльчивым. Сейчас меня по-прежнему можно вывести из себя, но сделать это гораздо труднее.
Думаю, я стал спокойнее, потому что за последние несколько лет основательно покопался в себе… И, может быть, от избытка одиночества?
— О, вы опять дарите журналистам громкие заголовки.
— И заметьте, как аккуратно я их дарю: по-прежнему ни в чем не признаюсь и не делаю никаких заявлений. (Смеется.)
— Но вы недавно уже сделали заявление: сказали, что не хотите жениться. Как думаете, институт брака себя изжил?
— Нет, социальный тренд и мои личные ощущения в этом случае никак не связаны. Просто сейчас я не чувствую сил, чтобы брать на себя ответственность и какие-либо обязательства. Делать это по работе я обязан, но за ее пределами стараюсь никому и ни в чем не клясться. Хотя бы потому, что я не хочу никого обманывать и разочаровывать.
Чувствую, что не готов к стайерским забегам и могу сойти с дистанции. И честно в этом признаюсь.
— Может быть, гостевой брак, когда люди вместе, но не живут бок о бок — это подходящая альтернатива? Что думаете об этом?
— Думаю, что если людей тянет друг к другу, если им интересно вместе, пусть это называется как угодно. (Улыбается.)
Ведь по сути важно только то, что происходит между ними, а все остальное — культурные рамки и социальные мифы. Живут они вместе или раздельно — в 21 веке это не имеет никакого значения. Это вообще не критерий качества и глубины отношений.
— Вы сейчас играете самого себя в спектакле «Шоу присяжных заседателей. Быть Пугачем», где оказываетесь обвиняемым на суде. Похожая идея есть во многих произведениях, в том числе — в фильме «Небесный суд» с Константином Хабенским. В нем умерших людей после судебного заседания, где анализировали их жизнь, направляли в сектор раздумий или в сектор покоя. Так вот: в сектор раздумий можно было легко загреметь за то, что ты обманул ожидания женщины. Например, обещал к ней вернуться — и не сделал этого. В вашей биографии можно найти такие эпизоды?
(Прим. редакции: в спектакле «Шоу присяжных заседателей» главный герой, звезда сцены, популярный музыкант, внезапно оказывается в гостях у странных людей, которые называют себя бывшими судьей, прокурором и адвокатом. Герой получает предложение принять участие в игре в «судебный процесс» в роли обвиняемого. Наш герой соглашается, правда сначала он удивленно спрашивает, какое же преступление он совершил. Ему отвечают, что это несущественно, преступление всегда найдется… Скелеты в шкафу есть у каждого.)
— Нет, исключено, это подло. Как уже говорил: у меня куча недостатков, но я никогда не позволял себе такого поведения по отношению к женщинам. Не только к женщинам — к людям в целом.
— Значит, вам нередко приходится говорить людям однозначное «нет»?
— Мне очень трудно это делать, но приходится. Мне до сих пор тяжело увольнять людей. За 20 лет существования группы я научился это делать, но это все так же сложно. Как и сказать женщине: «У нас с тобой ничего не получится, потому что я не готов к ответственности».
— Ну вы по крайней мере переводите стрелки на себя — это для женщины утешительно.
— Да я их не перевожу, а действительно так считаю. Я знаю, что дело во мне.
— Все в том же фильме «Небесный суд» — такая циничная версия бога Амура. Антонио Аморэ говорит о том, что почти никогда не стреляет с двух рук, поэтому в паре любит кто-то один, а второй продается за комфорт, заботу, деньги…
— Красиво, но плакатно. В жизни все-таки есть место компромиссу между белым и черным. Конечно, кто-то больше любит и больше жертвует, кто-то — меньше. Но при этом чувствует, что здесь и сейчас ему хорошо с этим человеком.
А если кто-то один ради другого кладет свою жизнь на жертвенный алтарь, гармонии в этом нет. И если второй этим сознательно пользуется, то он кажется мне сволочью. Это, кстати, цитата из спектакля «Шоу присяжных заседателей».
— Боюсь, что это все-таки цитата из нашего .
— Это чудесная история, на самом деле: просто автор и постановщик спектакля Владимир Максимков составил текст, который я произношу на сцене, из цитат моих же интервью. (Улыбается.)
— Кстати, про жертвенность. В недавнем интервью Вячеслав Бутусов сказал, что для него главное о любви сказано апостолом Павлом. Согласитесь, жертвенность, которая есть в этой цитате, идет вразрез с эпохой индивидуализма, о которой вы говорили выше. Ей вообще есть место в нашем времени?
(Прим. редакции: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает…» — первое послание к Коринфянам святого апостола Павла.)
— Если подумать, все 10 библейских заповедей противоречат тому, что сейчас творится в мире. Но никто не отменял наших представлений о добре и зле. И готовность жертвовать ради другого, любимого существа. Которая, кстати, присуща не только людям, но и животным.
— В отношениях вы были кем: тем, кто больше любит и жертвует, или тем, кто позволяет себя любить?
— Я всегда был искренним. Возможно, излишне импульсивным, но честным. Я могу сказать только, что с моей стороны это была любовь. А обратная сторона луны должна быть опрошена вами без моего участия — я не могу отвечать за другого человека.
— Вам страшно остаться одному?
— Пока что нет, но с дочкой мы про стакан воды в старости на всякий случай договорились. (Улыбается.)
(Прим. редакции: Ольга — дочь бывшей жены Владимира, которую он удочерил.)
Иногда бывает дискомфортно, потому что одиночества — в избытке, но страха нет.
— Кстати, вы сказали, что хочется, чтобы в вашей жизни появились дети. Что стоит за этим желанием?
— В какой-то момент ты чувствуешь, что тебе есть уже что рассказать и чему научить. И хочется этим делиться. Мы же любим делиться своими мыслями о добром и вечном с другими людьми в фейсбуке? Лучше родить ребенка и запостить все это ему в голову.
— Во время съемок у вас был очень интенсивный и особенный опыт общения с детьми, которые совершили правонарушение и проходили реабилитацию в специальной школе закрытого типа. Что в тот момент поняли о детях?
— Эти дети гораздо старше своих сверстников, и они гораздо тоньше и четче считывают любое проявление неискренности. Просто по щелчку пальцев. Либо они тебе искренне интересны и тогда вы можете стать друзьями, либо — до свидания. С ними по-другому нельзя. И вообще с детьми по-другому нельзя — вот что я понял.
Комментарии