Наш постоянный колумнист Елена Радион с грустью рассуждает, почему ей не суждено «стареть красиво» и жить на пенсии так, как живут западные пенсионеры.
Никогда специально не читаю статьи о европейских пожилых женщинах, которые в 60−70 лет выглядят молодо благодаря спорту и питанию, излучают здоровье, прекрасно себя чувствуют и флиртуют с мужчинами — ровесниками их внуков. В интернете это называется «красиво стареть», и люди, которые пишут такие тексты, скорее всего, думают, что могут мотивировать и вдохновить отечественную женскую аудиторию, показать им, что любой возраст может быть привлекательным и интересным, поэтому женщины не должны бояться морщин, дряблой кожи и обвисшей груди.
Думаю, у белорусской женщины, которая разменяла пятый-шестой десяток, нажила себе пару-тройку хронических болячек, полежала энное количество раз в нашей белорусской больнице, столкнулась с проблемой трудоустройства при наличии маленьких детей, рыдала над плохо оплачиваемыми больничными, трудно решаемым квартирным вопросом и тупиком по уходу за умирающими родителями, вид стареющей тетки в купальнике, вольготно расположившейся на берегу синего моря-океана, не вызовет прилива оптимизма и жизнерадостности.
В лучшем случае, это повод порадоваться за кого-то, у кого жизнь удалась. Может быть, даже цинично ухмыльнуться. В худшем — это триггер для очередной депрессии: как так? «Я же все делаю правильно, костьми ложусь, чтобы следить за собой, покупаю все, что перечисляется в рекламе по списку, считаю калории, хожу в фитнес-клуб, откуда же взялся артрит, варикоз, гастрит, грыжа в позвоночнике, полипы в почках и узлы в щитовидке. Почему я в свои 40+ выгляжу так, как она в 60, а чувствую себя на все 70?» — думает наша среднестатистическая женщина.
Лично у меня статьи о красивом старении вызывали бы гораздо больше энтузиазма, если бы к фотографиям пожилого олицетворения красивой старости прилагалась информация о годовом доходе, подробностях медицинской страховки, количестве денег, которые тратятся ежегодно на уход за телом, здоровое питание и оздоровительный отдых, условиях жизни. В частности: сколько часов в неделю уходит на работу, если таковая имеется, есть ли в доме домашняя прислуга, занимающаяся приготовлением пищи и уборкой, и прочие нюансы. Тогда по крайней мере я могла бы сказать: «Да, я хуже выгляжу, хуже себя чувствую, но я за год не трачу на себя столько, сколько она за неделю, так что все справедливо».
Сейчас многие могут сказать: «Елена, а не зависть ли в вас сейчас клокочет?» Но нет, не думаю
Стареть страшно
У моей подруги уже много лет болеет свекровь. Пожилой женщине лишь 70, но она давно полностью потеряла память, не узнает своих родных, не понимает, где она находится и что делает. Семья вынуждена была поставить замок на межкомнатную дверь и укрепить окна, чтобы бабушка не навредила себе и другим, пока родные на работе. Ее старость стала настоящим испытанием не только для нее, но и для близких людей, которые вынуждены спешить после работы домой, потому что бабушку нужно покормить и переодеть.
В этом году подруга предприняла попытку найти место, куда можно было бы отдать старушку хотя бы на месяц, чтобы впервые за много лет съездить в отпуск, и столкнулась сразу с несколькими проблемами. Более дорогостоящие варианты платных сиделок и частных домов они не рассматривали. Что касается государственных учреждений, то, во-первых, там нет мест, а очередь такая, что записываться нужно, видимо, пока ты еще сам в здравом уме и твердой памяти, на всякий случай. В конце концов, покупают же люди места на кладбище заранее.
Во-вторых, даже если бы места и были, это тоже не бесплатно. При этом пенсия удерживается в бюджете. А пребывание и уход за больным с деменцией и с учетом того, что есть трудоспособный сын, оплачивается в количестве ориентировочно 700 белорусских рублей в месяц, то есть ровно одна зарплата в этой семье. Я вижу очень грустную иронию судьбы в том, что даже очень приличной по белорусским меркам бабушкиной пенсии недостаточно для того, чтобы получить необходимые социальные услуги на базе государственного учреждения.
Как вообще такое может быть? Я понимаю, что пенсии может не хватать для оплаты частных услуг, но почему не хватает государственной пенсии для компенсации социальной помощи в государстве, гражданкой которого она является? Неужели несчастная бабушка за 40 лет рабочего стажа во вредных условиях с выплатой всех необходимых налогов и отчислений не заработала на оплачиваемую государственную помощь хотя бы на один месяц? Просто для того, чтобы ее родственники могли отдохнуть и восстановить силы.
Конечно, в таких условиях страшно стареть, потому что мы видим, что старость бывает не только седая, морщинистая и беззубая, но еще и болезненная, безумная, малоподвижная. И еще мы знаем, что нужны стране только в том случае, когда здоровы и можем полноценно работать. Получается, что в 21 веке, несмотря на активно декларируемые прогрессивные ценности и социальные блага, мы все еще живем, как дикая волчья стая, в которой старых, слабых и больных ждет в общей массе не красивая старость, а неминуемый естественный отбор.
Про относительность здоровья
Фаина Раневская очень точно подметила, что «здоровье — это когда каждый день болит в другом месте». Действительно, с возрастом индивидуальное здоровье становится очень относительным понятием, и это еще одна неотъемлемая характеристика доступной нам старости.
Когда в молодости узнаешь, что у тебя повышенный холестерин и сахар в крови, начинаешь волноваться, сдавать многочисленные анализы, ходить на УЗИ брюшной полости, ФГДС желудка, пьешь лекарства, и на борьбу за хорошие показатели уходят годы и куча денег и нервов, потом с кипой бумажек в очередной раз приходишь на консультацию к рекомендованному гастроэнтерологу, который за один прием берет больше, чем ты зарабатываешь за день, а в результате уважаемый специалист говорит тебе буквально следующее: «Вы слишком много об этом думаете. Перестаньте зацикливаться, и не исключено, что все само нормализуется». Само? Ну слава Богу! Что же вы сразу не сказали-то? Но тут параллельно выясняется, что у тебя киста в яичнике, поэтому забываешь про свои претензии к гастроэнтерологам, и начинается новый крестовый поход за здоровьем в другой части тела.
В 50+ понимаешь, насколько относительным может быть здоровье, и окончательно перестаешь доверять врачам. На результаты анализов уже не обращаешь внимания, если ничего не болит. Потом перестаешь обращать внимание на боль, если помогает анальгин или кетанов. Настораживаешься, только если долго и регулярно болит в одном и том же месте, а обезболивающие таблетки перестают эффективно действовать.
А после 70 границы между здоровьем и нездоровьем определяются исключительно адекватным отношением к себе и устойчивой психикой. У меня есть тетя, которая недавно разменяла восьмой десяток. Когда мы созваниваемся, я спрашиваю: «Как ваше здоровье?» В ответ слышишь: «Хорошо, спасибо. Только сегодня ночью закашлялась кровью, хотела скорую вызывать, но потом вроде прошло…». Когда человек перенес рак, несчетное количество операций на различных органах, имеет массу хронических болезней, уже с трудом ходит, плохо видит и слышит, он как никто другой понимает, насколько субъективным понятием является собственное самочувствие.
Про принятие
Наша проблема в том, что мы хотим быть вечно здоровыми и молодыми и отказываемся принимать боль и постепенное ухудшение здоровья как естественный процесс приближения к смерти. Думаю, что общая картина значительно усугубляется идущей вперед семимильными шагами медицинской диагностикой и повальной ипохондрией, которая из индивидуальной особенности переросла в характерную черту целого поколения.
Диагностические методы очень сильно продвинулись вперед: теперь у нас есть УЗИ, МРТ, точнейшие компьютерные лабораторные исследования и прочие новейшие технологии, благодаря которым мы можем диагностировать любые болезни не только на самой ранней стадии, но и до их фактического наступления. Только мы пока не знаем, что потом с этой информацией делать. А скоропалительные и не всегда профессиональные медицинские интерпретации на основе точной диагностики лишь способствуют распространению всеобщих ипохондрических настроений, особенно среди молодежи.
Дочь моей близкой подруги, совсем молоденькая девушка, испугалась и полгода сидела на лекарствах, пила антибиотики, витамины и иммуномодуляторы, соблюдала строжайшую диету, потому что врачи ей сказали, что она здорова, но если сейчас ничего не предпринять, то через 10 лет у нее может быть сахарный диабет. Ключевые слова: «сейчас здорова», «через 10 лет» и «может быть». То есть самое смешное, что диабет у нее может быть в любом случае. А может и не быть!
Мы научились диагностировать то, что не имеем возможности ни толком интерпретировать, ни вылечить, ни принять как должное. Болезни или их вероятности как были, так и остаются, а психическое здоровье однозначно ухудшается. В результате мы просто начинаем бояться того, что еще не случилось, повышается тревожность, начинается депрессия, искажается мировосприятие, и мы решаем притвориться, что старость вообще не существует, а если и существует, то она обязательно красивая и сексуальная.
Деньги
Снова слова Фаины Раневской, которая в моем понимании знала толк в старости: «Стареть скучно, но это единственный способ жить долго». Кроме боли и страха старость — это еще уныние, скука и одиночество.
У меня есть знакомая американская семейная пара, им обоим уже за 70, но они много путешествуют по миру, часто приезжают в Беларусь, потому что у них здесь живут дальние родственники. Кроме того, их многочисленные дети, внуки и правнуки по традиции приезжают к ним на Рождество. Ежегодно они выпускают что-то вроде мини-журнала с картинками и смешными комментариями, а потом рассылают эти мини-журналы по почте друзьям и знакомым. Я каждый год получаю от них полиграфическую продукцию с отчетом о том, где они в этом году побывали, с какими интересными людьми познакомились и кто из многочисленных членов семьи провел с ними рождественские праздники. Но здесь снова все упирается в деньги. Они вполне состоятельные люди и могут себе позволить весело проводить время и потом всем об этом рассказывать.
В случае же, когда приходится жить на белорусскую пенсию, нужно еще иметь фантазию и определенную силу воли, чтобы бросить вызов скуке, возникающей при наличиии ограничений, связанных с финансами и здоровьем. Конечно, можно найти себе занятие по интересам, можно вязать крючком или читать книги, ходить на какие-нибудь курсы или в театр, регулярно посещать библиотеку и местные выставки, освоить интернет и общаться с пенсионерами по всему миру. Можно, наконец, копать грядки и выращивать картошку в деревне. Честно говоря, я считаю, что распространенное увлечение грядками в нашей стране — это не что иное, как попытка бороться со скукой, которая настигает пожилого человека в четырех стенах маленькой блочной квартиры.
Но для многих единственный доступный и понятный вариант у нас в стране — оставаться нужным и востребованным для своей семьи, сидеть с внуками, помогать по хозяйству или оказывать финансовую поддержку, пусть даже ценой собственных лишений. Тут можно либо ненавязчиво содействовать по мере сил, либо затерроризировать близких людей своей помощью, но желание быть нужным и значимым гораздо важнее, чем желание стареть красиво перед бездной одиночества и болезней, так что окружающим ничего не остается, как понять и простить.
Я ни в коем случае не призываю всех отказаться от идеи хорошо и модно выглядеть, следить за здоровьем, заниматься спортом и правильно питаться. Это замечательно, что есть люди, которые могут подать пример бодрости и жизнелюбия в пожилом возрасте. Однако фотографии вечно молодых бабушек и интернетные мотивации, вырванные из контекста, провоцируют лишь ипохондрию и неврозы, когда обычная женщина воспринимает призыв «красиво стареть» буквально и начинает панически бояться любых намеков на старение. Но суть в том, что старость нельзя отменить. Нельзя отменить сопутствующие ей боль, немощность, одиночество, которые приходят рано или поздно к каждому, кто решил жить долго.
Повторюсь, что лично я видела красивую старость только в интернете или очень издалека, поэтому могу предположить, что мне это вряд ли по карману. Я привыкла к мысли, что если доживу до пенсии, то у меня не будет возможности путешествовать по миру, не будет денег на имплантированные зубы или новые органы. Так что предел моих скромных мечтаний — это стареть по крайней мере достойно и желательно с чувством юмора.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Комментарии