— Александра, сейчас на канале «Россия» идет авантюрный сериал «Теория вероятности», где вы играете очень яркую роль. Режиссер — . А совсем скоро выйдет третий сезон «Содержанок», и режиссер тоже Мороз. Вы с ним практически одновременно две картины снимали?
— Сериал «Теория вероятности» был снят намного раньше, просто долго лежал на полке, ждал своего часа. Наконец премьера, чему я очень рада
Приходит еще какая-то девушка, садится за мой столик, спрашивает: «А что конкретно вы бы хотели?» Я повторяю просьбу: «Мне просто с каким-нибудь человеком незрячим поболтать, задать буквально три-четыре вопроса. Это все для кино». — «Ну задавайте». Пауза… Девушка так бодро вошла, так уверенно села, смотрит на меня сквозь полупрозрачные очки, у меня даже мысли не возникло, что она ничего не видит. Когда ей принесли кофе, она взяла чашку точным движением, ничего не искала, кинула сахар и, помешивая, продолжала улыбаться. Мы познакомились, поговорили, и все мои стереотипы были разрушены за пару минут. Я была поражена. Вторая наша встреча была в «Лужниках», она там занималась бегом на стадионе с тренером. Девушку эту зовут Лена Федосеева, ей совершенно не хочется, чтобы к ней относились как к человеку неполноценному. Она живет насыщенной жизнью, самостоятельна, работает, создала фонд «Дом слепоглухих» в Пучкове, у нее семья, сыну четыре года. И сейчас Лена очень ждет выхода «Теории вероятности».
— По-актерски вам везет, вы всегда играете совершенно разных героинь. Например, в сериале «Швабра» ваш персонаж — учительница математики с неординарным интеллектом, который помогает ей расследовать преступления. Что это за история?
— Анна Николаевна — ученый, занимается высшей математикой и, чтобы оправдать перед обществом свое увлечение чистой наукой, преподает в школе. Расследованиями занимается вынужденно, с того момента, как сама попадает в ситуацию, где ей приходится доказывать свою невиновность. Цифры помогут моей героине выйти из-под подозрения, да еще и найти реального убийцу. Кстати, и у меня дружба с цифрами с детства. Мой папа кандидат физико-математических наук. И математика была моим любимым предметом в школе. Так что эта роль мне очень близка.
— Производство сериала «Обитель» по роману Захара Прилепина, где вы играете одну из главных ролей, тоже затянулось, только сейчас его должны увидеть зрители на канале «Россия». За это время вы успели забеременеть и родить второго ребенка…
— Там вышла забавная история. Мне предложили пройти пробы в «Обитель» на роль Галины, когда я была беременна в первый раз. А Галина — следователь НКВД на Соловках, действие происходит в 1927 году, все жестко. Но мне сказали — никаких проблем, что я на пятом месяце. Помню, нас — Сергея Безрукова, Евгения Ткачука и меня — сразу одели в костюмы и дали две сцены сыграть не то чтобы откровенные, но все же пропитанные таким обостренным чувством, животной страстью. В этом лагере особого назначения жизнь, смерть — все рядом. Вы сегодня любовники, а завтра один из вас решает, жить другому или нет. К тому же в моде того времени свободная любовь. И вот мне нужно на пробах играть сцену страстного разговора с Сергеем Безруковым — начальником лагеря. А вторую сцену с Женей Ткачуком — заключенным. Я его допрашиваю, и в конце тоже случается страсть. Представьте картину: актриса на пятом месяце беременности должна сыграть любовные сцены с двумя мужчинами. (Смеется.) Я очень благодарна своим партнерам, что они с уважением отнеслись к моему положению, безо всяких комментариев и шуточек. В общем, мы все это сыграли, режиссер прекрасно с нами поработал. Это было начало весны 2017 года. Летом родился Иван. Прошло больше года, и вдруг выясняется, что сериал в запуске. Узнаю это случайно от одной актрисы, которая при встрече рассказывает, что была на потрясающих пробах, и такая роль сложная — Галина в «Обители». Я поняла, что сериал запустился, но, видимо, без меня. Это, кстати, одна из больных тем нашей профессии, что если ты беременна, то ты «беременна» года два.
Про тебя забывают на это время и даже на пробы не приглашают. А еще популярен миф, что женщины меняются после родов. Вот я этого до сих пор не могу понять: как именно меняются, что там такое должно произойти? Мне кажется, актриса, да и любой человек, пройдя какой-то сильный новый опыт, становится только лучше, сложнее, интереснее и внутренне, и внешне. Молодые матери всегда красивые, у них глаза горят. Звоню агенту и говорю: «Там пробы идут на Галину…» Агент связалась со студией и добилась встречи с режиссером Велединским. Потом, уже на съемках, он признался: «Когда ты пришла, у меня камень с души упал. Ты не то что не изменилась после родов, ты даже стала лучше подходить для этой роли. Я ведь очень боялся этой встречи, а вдруг увижу…» — «Что? Что увидите?» — «У меня, как у всех мужчин, есть страх, что женщина после родов как-то…» — «Как? Допустим, я бы набрала в весе — тогда я бы вам сказала, что я плюс десять. А еще что? Вы боялись, что я приду с пустышками на пальцах вместо колец? Что на мне будут висеть бусами молокоотсосы? Что я буду сидеть и обсуждать, когда прикорм вводить? Что могло произойти такого тотального, чего стоило бы пугаться?» В общем, мы посмеялись. Он говорит: «Я не знаю, есть какой-то бред в голове у мужчин. И я рад, что ты добилась этой встречи, потому что, признаюсь, я уже смотрел других актрис». После утверждения на роль меня отправили на встречу с легендарной питерской женщиной-следователем. Людмила Тюкалова сейчас на пенсии, но ей до сих пор звонят и советуются по каким-то очень сложным вопросам. Старший следователь городской прокуратуры, старший советник юстиции, автор нескольких книг, она раскрывала сложные преступления, знала, как вести себя на допросе, если, допустим, перед тобой убийца, но никто не может его «расколоть». Рассказывала мне, как провоцировать заключенных и что делать, если они провоцируют тебя. Разными приемами со мной делилась.
— У меня есть личное наблюдение: многие актеры, которые сейчас очень востребованы, в институт поступали с большими проблемами и вроде бы сначала были не очень нужны. Так совпало, что я недавно делала интервью с Еленой Лядовой, Павлом Деревянко, Сергеем Буруновым — и вот они все прошли такой путь. А как дела обстояли у вас?
— Я поступала три года. Возможно, причина в том, что если ты не попадаешь в стандарт — тебя невозможно классифицировать по системе, по амплуа. В итоге в «Щуке» в меня поверил Родион Овчинников и взял к себе на курс. И он, и , первая из режиссеров, кто снял меня в главной роли (в знаменитом сериале «Школа»), и Светлана Проскурина, давшая мне первую главную роль в полном метре, и , пригласивший меня в «Карамазовых» в МХТ, — все они люди смелые, сильные, точно знающие, чего хотят, стремящиеся выйти за рамки шаблонности, стандартности, желающие выбить зрителя из зоны комфорта.
— То есть после окончания института вам трудно было получить работу, пока не нашлись нешаблонно мыслящие режиссеры?
— После института меня не взяли ни в один театр. И полгода было ощущение предательства Бога театра. Потому что я так искренне служила, так в него верила… Последняя уходила из института, иногда даже оставалась там ночевать, не снималась во время обучения. Кстати, мне тогда говорили, что кино — не моя ниша. Мол, вы хорошая драматическая актриса, вот здесь и развивайтесь. Мне ставили голос, говорить нужно было низко, с посылом на последний ряд, уверяли: «Низы — это твои краски». Моя природа немного сопротивлялась, но я продолжала настойчиво в эту сторону двигаться. Играла какие-то характерные или возрастные роли… И вот получила диплом и... села дома. Играла, но в компьютерные игры. Никому не была нужна. И теперь, когда меня просят посоветовать что-то абитуриентам актерского факультета, я рекомендую думать не только о поступлении. То, что ты в институте, — еще не значит, что в профессии. Поступить — это не финал, а только один из жизненных этапов. Следующий — попасть в театр. Потом еще один — получить главную роль в кино. У кого-то все просто, у кого-то сложно. Прежде всего, конечно, надо определить, в каком театре ты хотел бы работать. А я в свое время на этот вопрос себе не ответила. Например, МХТ я ни в каком сне не могла даже нафантазировать. Мне казалось, что там вообще какая-то высшая каста или же те, кто окончил Школу-студию МХАТ. У «щукинцев» есть Вахтанговский театр, но туда меня не пригласили… Был один любопытный эпизод еще в институте: мы играли дипломный спектакль по Маркесу «Старый-престарый сеньор с преогромными крыльями». Он пользовался таким успехом, что зрители висели на люстрах. Спектакль, по определению его режиссера Александра Назарова, был поставлен в стиле «серая клоунада». Мы говорили сочиненными словами, которых не существует в русском языке. На кафедре же среди преподавателей постановка вызвала неоднозначную реакцию. Для наших педагогов странным выглядело и визуальное решение. Художником спектакля была Лариса Ломакина, сейчас она художник практически всех проектов Константина Богомолова. Задником сцены Лариса сделала огромный лист помятого крафта, все декорации и стулья были из картона, костюмы из старого, когда-то бывшего белым хлопка и холстины. При этом остальные, «форматные» спектакли не были таким
и популярными и ушли на второй план, что тоже многих педагогов раздражало. На кафедре произошел раскол, с перевесом в сторону «это не наша эстетика». Спектакль решили закрыть. Мы были в отчаянии! Режиссер Александр Назаров тогда служил в МХТ и позвал Олега Табакова на самый последний показ. И Олег Павлович, хотя никакого отношения к «Щуке» не имел, нас спас, выручил, защитил. Выйдя из зала, сказал, что спектакль ему понравился, он очень хороший, надо оставлять. Я стояла в фойе внизу, когда Табаков выходил, и у меня мелькнула мысль: «Боже мой, какой он сильный, смелый и всемогущий! Как бы я хотела работать у него в театре! Может, подойти и сказать, что я хочу в МХТ?» Но не решилась. И в ту секунду, когда Табаков проходил мимо, сказала просто: «Спасибо вам большое». Сейчас вспомнилась фраза из «Мастера и Маргариты»: «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!» Через 10 лет я оказалась в МХТ и уже 8 лет служу здесь. Ну а «Старый-престарый сеньор с преогромными крыльями» благодаря табаковскому одобрению остался. И мы еще два года после института показывали его на разных площадках Москвы и даже возили на гастроли.
— У вас был зигзаг в судьбе — вы уходили в журналистику. Не стало ли это предательством мечты?
— Я не предавала мечту. Просто подумала, раз здесь не нужна, пойду в другой «подъезд» этого огромного здания. Я же могу разговаривать о профессии. К тому же у меня художественное и музыкальное образование, мне все равно интересно искусство. И я решила смотреть на него со стороны, раз изнутри невозможно. Несколько лет этим занималась. Работала на телеканале «Культура», делала репортажи. Как-то раз брала интервью у Михаила Угарова, создателя Театра.doc. Очень готовилась к этой беседе, так как заразилась новой драмой еще студенткой. Во время интервью Угаров меня раскрыл: «Вы не журналист, вам слишком интересна эта тема. Что вы заканчивали?» И я призналась, что училась в «Щуке» и хотела быть актрисой. Через неделю он пригласил меня в свой театр. После окончания института прошло три года. Я впервые вышла на сцену Театра.doc вместе с Сережей Буруновым в спектакле «Синий слесарь». Потом был спектакль «Жизнь удалась», за который мы получили «Золотую маску». Так произошло мое возвращение к профессии актрисы.
— А потом — судьбоносная встреча с Константином Богомоловым, который пригласил вас играть Грушеньку в «Карамазовых». Вы говорите, что всегда идете туда, где страшно. С Богомоловым было так же?
— Да, очень страшно. Такой режиссер! Такой театр! Я еще не понимала, насколько эта работа будет сложной. И как изменится вся моя жизнь. Кстати, сейчас так же было страшно, когда Константин Юрьевич предложил Ставрогина играть в «Бесах Достоевского» в Театре на Малой Бронной. Услышав это, я сидела и молчала. Он говорит: «Тебе страшно?» — «Да». — «Ну и прекрасно, тогда давай попробуем». Это режиссер, который видит тебя такой, какая ты есть. Он тебя не придумывает, а говорит: мне интересна только ты, вся твоя природа. И это очень вдохновляет. Особенно после многих неудачных попыток поступить, потом учебы, затем трехлетнего простоя, когда ты даже не знаешь, пригодится ли когда-нибудь твой «неформат» и «нестандарт». И вдруг успешный режиссер говорит: вот это мне и нужно... Сейчас мы с Богомоловым в Театре на Бронной репетируем «Покровские ворота» вместе с Игорем Верником и Александром Семчевым. Театру очень повезло. После того как туда пришел Константин Юрьевич, такая интересная театральная воронка закручивается, так там задышала и закипела жизнь...
— С детьми время проводить успеваете? График-то у вас напряженный… Вы видели, как Ваня пошел, как заговорил?
— Это иллюзия, что ты выключаешься из жизни ребенка, если у тебя съемки или репетиции. Нет, я ничего не пропустила, у меня все задокументировано. Есть фотка, где Ваня в МХТ держится за кресла, а со Светой Колпаковой зовут его, чтобы он отпустил руки и пошел. Мы вместе с Ваней учились всему. На какие-то съемки летаем вместе, иногда я оставляю его с бабушкой на даче, если это короткая поездка и я понимаю, что ему лучше по лесу побегать. С моими родителями они прекрасные друзья. Нет в нашей семье одинокого, стоящего в грусти у окна ребенка, которого бросают с чужим человеком. Даже если Ваня остается с няней, теперь у него есть сестренка Вера и они уже не одни. Я всегда любила детей, и эта любовь стала сильнее после рождения своих. Я стала попечителем фонда «Жизнь как чудо», чего раньше от себя ожидать не могла. Правильно говорят, что дети наши учителя, мы с ними растем, меняемся. Я почти все свободное время провожу с детьми.
— Вы достаточно поздно стали мамой. Ваня родился, когда вам было 37, а его сестру Веру вы родили в 40 лет. Как внутреннее самоощущение?
— Прекрасное. Я считаю шаблонным представление, что в 37 поздно рожать. У материнства нет какого-то особенного правильного возраста. Оно с тобой происходит ровно тогда, когда ты этого хочешь, когда готова. Кто-то в раннем возрасте действительно молодой мамой становится. И это тоже прекрасно.
— Скажите, почему у ваших детей двойная фамилия: Ребенок-Вертковы?
— Мы не смогли выбрать. Я думаю, что дети сами определятся, когда паспорт будут получать. Смогут какую-то одну оставить.
— Ваш муж Алексей Вертков — один из самых талантливых российских артистов. Как вы познакомились? Из чего рождается любовь?
— Мы познакомились в 2005 году в Ясной Поляне на фестивале «Новая драма», который организовывал Михаил Угаров. Там собираются режиссеры, драматурги, и впервые туда позвали актеров. Мы поехали на неделю. Я никого из актеров не запомнила, кроме Алексея и Розы Хайруллиной. Эти двое не были ни на кого похожи, я таких актеров еще не видела и не слышала, они читали фантастически. Но потом все мы потерялись в жизни. А уже в 2011 году я пришла на «Мосфильм» к Светлане Николаевне Проскуриной, у которой должна была играть Анну в фильме «До свидания, мама». Это современная интерпретация Анны Карениной. Алексей играл, по сути, Вронского. У него было всего три съемочных дня, съемки проходили в Таллине. И в эти три дня мы почти все время проводили вместе, после съемок гуляли, болтали, и нам было хорошо и интересно друг с другом. Когда я вернулась в Москву, Алексей меня встречал в аэропорту, и больше мы не расставались.
— Сразу после свадьбы вы обвенчались, это смело, ведь многие боятся такого ответственного шага, проверяют отношения.
— Мы хотели просто венчание, но нам сказали, что это невозможно без штампа в паспорте. Мы сходили в загс и на следующий день в церковь. Сейчас празднуем именно день венчания, считаем его нашим днем. Я никогда прежде не была замужем и не собиралась. Не было у меня ни разу в жизни человека, с кем бы я хотела пойти дальше по жизни. И, кстати, желание иметь детей появилось, только когда я встретила Алексея.
— Как у вас сложились отношения с Тимофеем, старшим сыном мужа?
— Прекрасно. Он сейчас живет с нами, потому что наш дом ближе к его школе. Тимофей замечательный мальчик, Ване друг и мне помощник с Верой. Кстати, его мама тоже недавно малыша родила, чуть раньше меня. Теперь у нас уже три брата и одна сестра. Так и живем...
Комментарии