Мэтт Дэймон
«Прочитав гадости о себе, жена сильно плакала. А я просто впал в ярость и решил больше никак не соприкасаться с этой грязью», — признается .
— Мэтт, в прессе вас почему-то часто принижают: называют то «ничем не примечательным», то «ординарным»... Это потому, что вы скромны, любите свою семью и не замечены в походах «налево»?
— Я стараюсь не обижаться на дурацкий негатив, не зацикливаюсь на нем. Да, я самый обычный женатый мужчина и отец четырех дочерей. Забавно… Однажды я сказал Брэду Питту, что сам вожу девочек в школу
Наоборот, моя «нормальность» как раз и привлекает режиссеров. Помнится, я тогда готовился к съемкам нового фильма о Борне, а он присылал мне сообщения, прикалывался: «Начинай уже есть ореховое масло!» (Смеется.) Возможно, когда-нибудь в фильме о Борне мой герой и будет толстым и счастливым, но в то время мне было непросто привести себя в форму. Я получал его эсэмэски, сидя рядом со своими друзьями Брэдом Питтом и Джорджем Клуни, — можете себе представить, как они смеялись? Вот уж кого не назовешь «ординарными личностями»…
— То есть ничего по-настоящему обидного о себе вы не слышали?
— В Интернете много чего пишут. Что с людьми происходит, не понимаю... Какие-то комментарии в самом деле удручают. Ладно я, но вот моя жена Лусиана очень переживает. Как-то прочитала очередную гадость о себе — мол, она никто и звать никак, бывшая барменша, которая подцепила меня... Там еще обсуждали ее внешность — не стану пересказывать. Лусиана так плакала… Я прямо в ярость впал. Тебя словно нарочно пытаются засунуть в кроличью нору, как в «Алисе в Стране чудес». И есть только один выход — вообще никак с этой грязью не соприкасаться, не вступать в перепалку, изолироваться от этого полностью...
«Все эти актрисы — мои близкие
знакомые и подруги! Я их люблю, ценю безмерно, разве можно
заподозрить меня в том, что я их предаю?» С Джулианной Мур в фильме
«Субурбикон». 2017 г.
— Судя по тому, что вы счастливо живете уже 15 лет, вам удается поддерживать жену. Говорят, на вашем дне рождения она произнесла невероятно трогательную речь в вашу честь?
— Это было не на дне рождения, а на нашей повторной свадьбе. Еще когда поженились, мы заключили пакт о том, что когда-нибудь непременно повторим клятвы. И сделали это. И да, Лусиана сочинила потрясающую речь. Напомнила, как мы познакомились. Как она заметила меня в баре в Майами, где работала, а я заглянул туда после съемки. Она увидела ничем не примечательного парня, похожего на героя из глупого фильма с Уиллом Смитом о гольфе. Только более упитанного и не такого высокого. (Смеется.) Она не знала, кто я такой, когда я решился с ней заговорить. «Кто бы мог тогда подумать, — сказала моя жена, — что этот чудаковатый парень станет любовью всей моей жизни?!» Это прозвучало классно. Я не сразу нашелся, что ответить, просто поцеловал ее.
— Расскажите поподробнее, как вы обменивались клятвами заново, — об этом известно мало…
— Никто из приглашенных на вечеринку не подозревал, по какому она поводу. Мой друг в присутствии наших друзей и родных официально объявил нас мужем и женой, чем нереально всех шокировал, конечно. А Лусиана продемонстрировала потрясающее чувство юмора, которое обычно не стремится выставлять напоказ, заявив: «Клянусь всегда занимать ту сторону супружеской кровати, которая ближе к ванной комнате, — где бы, в каком уголке мира эта кровать ни находилась». (Смеется.) И уже совершенно серьезно добавила, что останется самой лучшей матерью нашим дочерям, потому что они этого заслуживают, и всегда, как бы ни обернулась жизнь, в любых обстоятельствах, станет поддерживать меня и любить всем сердцем. Я чуть не расплакался.
«Я самый обычный женатый мужчина и
отец четырех дочерей. Надеюсь, что моя «ординарность» как
человека не относится к моей актерской работе» С женой
Лусианой и детьми — Изабеллой, Джиа и Стеллой. 2017 г.
А потом мы обменялись уникальными кольцами. Когда-то моя бабушка подарила Лусиане кольцо с шестью бриллиантами. И мы решили их разделить и вставили по три камешка в оба кольца с внутренней стороны. Теперь это символ нашего союза. Невидимый, но очень важный… Мои бабушка с дедом прошли через множество суровых испытаний, включая годы Великой депрессии. Я горжусь ими и восхищаюсь. И надеюсь, что теперь лучшая часть этого счастливого союза будет со мной и моей женой навсегда.
— Почему ваш друг Бен Эффлек, в отличие от вас, не смог сохранить семью? Не слушал ваших советов?
— Бен мое мнение знает. Я считаю брак сумасшествием. Но лично мне нравится быть женатым. Подозреваю, потому, что я встретил именно Лусиану. Секрет нашего крепкого брака прост: мы оба счастливы, и это не связано с моими ролями, красными дорожками, номинациями, «Оскаром» и прочим. Жена предпочитает вести себя так, словно ее муж — обычный человек, отец ее детей, а не какая-то там звезда. Мне крупно повезло, что я женился не на актрисе. У Лусианы нет амбиций, желания попасть в мир шоу-бизнеса. И не потому, что она не могла бы сделать карьеру. Просто она умная, самодостаточная женщина и не пытается извлечь публичную выгоду из нашего брака и моего статуса. Никаких кулинарных книг, советов, как одеваться, стричься и так далее. Никаких парфюмов имени себя и чудодейственных кремов. Никаких блогов — как стать красивой, сохранить молодость и прочее. Лусиане это не нужно. Многие считают, что лишь жена-актриса способна понять мужа-актера. То есть она может примириться с издержками славы и ловушками, которые слава расставляет. Но я не согласен. Во многом как раз благодаря тому, что моя жена из другого мира, нам удается сохранить семью и нормальный образ жизни.
«Я считаю брак сумасшествием. Но
лично мне нравится быть женатым. Подозреваю, потому, что я встретил
именно Лусиану» С женой Лусианой
— Как же получилось, что в скандале с Вайнштейном вы, образцовый семьянин, трепетно относящийся к женщинам, не стали его осуждать? Сами же говорили, что были в курсе его хамского поведения…
— Я действительно знал о том, что Вайнштейн грязно приставал к Гвинет Пэлтроу. И Бен Эффлек, у которого тогда был роман с Гвинет, здорово поругался из-за нее с Харви. В итоге Гвинет добилась определенного соглашения с Вайнштейном. И с тех пор она была своего рода первой леди Miramax (студия и компания, принадлежащая Вайнштейну и его брату). И с ней обращались безупречно. Харви вел себя предельно вежливо и ни разу не нарушил слово, сколько бы раз ей ни приходилось потом сниматься в его фильмах. Все знали, что из себя представляет Харви. Он тяжелый человек, упрямый, как осел, и дела с ним вести сложно. Но несмотря на репутацию, фильмы он делал отличные. И никто не отказывался работать с ним.
— Скажите честно, вы не потому выступили против решительных мер, что благодарны Вайнштейну? Ведь в свое время он поверил вам и Бену Эффлеку, еще никому не известным парням, и помог выпустить ваш фильм «Умница Уилл Хантинг», ставший культовым.
— Конечно, мы с Беном не можем не быть ему благодарны. Но в сложившейся ситуации это не влияет на мое мнение. Наверное, мне лучше было держать рот на замке. Но объясню: одно дело — грубость и приставания, а то, что Харви бабник, было известно всем, и совсем другое — обвинения в сексуальном насилии. Первое — хамство и неуважение к женщине, второе — преступление... Я готов бороться вместе с женщинами против тех мужчин, которые позволяют себе и то, и другое. Но ратую за то, чтобы в Голливуде создали рабочий комитет по этике, который рассматривал бы скользкие ситуации. Комитет по этике должен провести расследование, прежде чем обращаться в полицию, которая выпишет ордер на арест и перечеркнет жизнь человека, несмотря на все его заслуги.
«Многие считают, что лишь
жена-актриса способна понять мужа-актера. То есть она может
примириться с издержками славы и ловушками, которые она
расставляет. Но я не согласен» С Анджелиной Джоли в фильме «Ложное
искушение». 2006 г.
— Режиссер Ридли Скотт, узнав о неподобающем поведении Кевина Спэйси, заменил его на Кристофера Пламмера в фильме «Все деньги мира» — уже после того, как сняли фильм. Вы бы могли поступить так?
— Честно? Не знаю. Мне трудно рассуждать, когда речь идет о близких друзьях. Допустим, в случае с тем же Кейси Эффлеком, которому я же и отдал роль в фильме «Манчестер у моря» ( продюсировал картину, режиссер и сценарист Лонерган писал эту роль для него, но Дэймон счел, что его другу Кейси, младшему брату Бена Эффлека, она подходит больше. — Прим. ред.), и Кейси был за нее номинирован и получил «Оскар». Когда его обвинили в домогательствах, он отклонил приглашение «оскаровской» академии и не стал участвовать в церемонии на следующий год. На самом деле я очень боюсь, что вся эта ситуация с харассментом выйдет из-под контроля. В том смысле, что все эпизоды с участием звезд выставлены на всеобщее обозрение, медиа постоянно об этом пишут.
Это правильно, конечно, но не приведет ли к нежелательному эффекту? Не станут ли многие, наоборот, теперь молчать в тряпочку — насмотревшись на то, как рушится жизнь их коллег, обвиненных иногда без достаточных на то оснований? Лишь на огромной волне эмоций, которую подняли жертвы настоящих преступников? Понимаете? Да господи, все эти актрисы — мои близкие знакомые и подруги! Я их люблю, обожаю, уважаю, ценю безмерно, разве можно заподозрить меня в том, что я их предаю? Я всего лишь призываю более тщательно расследовать каждый конкретный случай и не торопиться немедленно ставить крест на всех подряд.
С Кристофом Вальцем в фильме
«Короче». 2017 г.
— Интересно, а как бы вы себя повели, окажись — гипотетически — обвиненным в чем-то подобном?
— Отвечу честно. Пожалуйся на мое поведение какая-то дама 10 лет назад (заявила бы, например, что Дэймон хватал ее за разные места и целовал взасос без ее на то согласия), я бы немедленно отправился с ней к специальному медиатору, улаживающему проблемы. На любой студии есть такие люди. Особенно если бы в это время готовился к выходу фильм с огромным бюджетом и скандал бы навредил. Юристы, проанализировав ситуацию, спросили бы, какую денежную компенсацию желает получить эта дама в обмен на молчание — даже если мы знаем, что она лжет. По соглашению, взяв деньги, она больше не имеет права распространять свою ложь... Сейчас, когда огонь разоблачений распространяется моментально, я наплевал бы на деньги — и защищал бы свою репутацию в суде хоть десять лет. Но не позволил бы отнять у меня то, чего добился нелегким трудом. Я заслужил свои успехи, и все достижения, и свое имя. Я бы дрался за все это из последних сил до победного финала.
— Что ж, оставим эту тему. Правда ли, что вы теперь ради семьи ставите режиссерам условия, где хотите сниматься? Слышала об этом, когда предложил вам роль в фильме «Субурбикон»…
— Это не каприз. К тому моменту я снялся подряд в четырех фильмах: «Марсианин», «Великая стена», «Джейсон Борн» и «Короче». Два года работал без перерыва! И поклялся семье, что возьму паузу. А тут Джордж со своей картиной. Когда он мне позвонил, я сказал, что скорее бы утопился, чем подвел его, но должен сдержать слово и побыть с семьей дома, в Лос-Анджелесе. Пока мы с женой ужинали, он прислал сообщение: «А что, если я перенесу съемку в Лос-Анджелес?» Я показал телефон жене, она сказала «О’кей. Ты это сделаешь». Так что это была идея Джорджа. И конечно, хитрый Клуни знал, что я покажу Лусиане его послание. С тем же успехом он мог отправить его сразу ей. (Смеется.)
«Я не позволю отнять у меня
то, чего добился нелегким трудом. Я заслужил свои успехи,
и все достижения, и свое имя. Я буду драться за все это
до победного финала» В фильме «Марсианин». 2015 г.
— Вы познакомились с Клуни, когда снимались в фильме «Одиннадцать друзей Оушена». Он сильно изменился за эти годы?
— Он здорово развернулся с тех пор, эволюционировал, так сказать. (Смеется.) Но у него по-прежнему доброе сердце, он верный, преданный и умный человек. Сумел развернуть карьеру на 180 градусов. Встретил-то я его, когда он переживал бешеный успех после выхода сериала «Скорая помощь». Был мегателезвездой. Но большинство относилось к нему как к красавчику-сердцееду. А он взял и начал сниматься у Стивена Содерберга. Все недоумевали: с чего вдруг такой режиссер обратил внимание на Клуни? Теперь у Джорджа репутация большой звезды, первоклассного режиссера и «оскароносного» продюсера. Я очень ценю его мнение. Когда работаю над сценарием, обязательно посылаю ему — почитать. А если снимаю кино, показываю монтажный вариант и прошу совета. Джордж может все. Поэтому его легко ненавидеть! (Смеется.)
— А как складываются отношения с Беном Эффлеком? Говорят, вы не одобрили его новый роман...
— Думаю, что не дело настоящего мужчины — указывать другу, что ему делать со своей женщиной. (Улыбается.) Мы с Беном по-прежнему лучшие друзья как раз потому, что я не в состоянии его изменить. Мы дружим с восьми лет, то есть почти 40 лет уже. Подростками ездили из Бостона в Нью-Йорк на пробы и кастинги. То на поезде, то на самолете. Летали тогда экспресс-шаттлы из Бостона, с билетом по 20 долларов. И курить можно было в самолете. И мы, как два юных идиота, смолили беспрерывно, чтобы казаться взрослыми. Открыли общий счет в банке: клали деньги, заработанные на съемках местной рекламы, и копили на поездки в Нью-Йорк. Даже если у нас все шло плохо и перспективы вроде никакой, мы устраивали так называемые бизнес-ланчи — в школьной столовой. Чтобы обсудить наши планы. И настал день, когда один из нас сумел помочь другому. Когда добился сдвига в своей карьере. Мы с Беном и теперь не разучились мечтать по-крупному...
Комментарии