Наташу с Ваней все называли красивой парой. На них и правда было приятно смотреть: она – шатенка с кукольным личиком, он – атлетичный брюнет с иссиня-голубыми глазами. И детишек они произвели на свет словно под копирку: старшая дочь, Катюшка, была маленькой копией отца, а младшая, Валюшка – вылитая мать. Когда это красивое семейство выходило на прогулку, прохожие улыбались от умиления и восхищения.
Иван воспринимал свою красоту как дар природы, над которым надо неустанно трудиться. Наташа беззлобно хихикала, наблюдая, как супруг с упоением крутит хулахуп (он считал, что лучшее средство для пресса – обруч с отягощением)
Наташу всерьез не напрягало внимание супруга к своей внешности. Во-первых, ей даже льстило, что рядом с ней такой красавчик. А во-вторых, пусть он лучше хулахуп крутит, чем в гараже с соседом пивко тянет. Ревностью она не страдала: в конце концов, и ее саму природа внешностью не обидела.
Смятение в ее душу внесла маленькая Валюшка. Как-то по дороге из детского сада она, делясь впечатлениями о полном событий дне, между прочим сообщила, что их сегодня водили на прогулку в парк, и там она видела папу, который шел по дорожке с «та-а-а-кой красивой тетей». «С какой? Ты ее видела раньше?» Наташа физически ощутила, как екнуло сердце. «Видела, – кивнула девчушка. — В книжке про принцессу. У нее такие же длинные белые волосы и пальто тоже длинное, как платье принцессы на балу».
Валюшка продолжала что-то щебетать, но Наташа ее уже не слушала. Она поняла, кто эта «принцесса». Длинное расклешенное пальто носила преподавательница йоги, на занятия к которой супруги ходили каждую субботу. Роскошная блондинка нередко опаздывала и буквально врывалась в студию, на ходу сбрасывая с себя стильную дизайнерскую вещицу. Наташа испытывала эстетическое удовольствие, глядя на ее чувственные губы и безупречное гуттаперчевое тело. Иван, очевидно, испытывал те же чувства: Наташа не раз ловила его восторженный взгляд, устремленный на эту богиню грации и пластики. Только почему он прогуливался с этой богиней в парке в разгар рабочего дня?
Она еле дождалась мужа с работы и с порога озадачила мучившим ее вопросом. Иван, меньше всего ожидавший его услышать, сразу не нашелся, что ответить. Он молча смотрел на жену, и его лицо медленно покрывалось бурыми пятнами, выдававшими крайнюю степень напряжения. Он прошел в ванную и дольше обычного мыл руки. Наташа нервно присела за стол, накрытый для ужина. Иван, войдя на кухню, остановился в дверях, всем своим видом давая понять, что еда сейчас интересует его меньше всего.
«Да, я сегодня встречался с Ангелиной. – Имя тренерши заставило Наташу еще больше внутренне сжаться. — Ей предложили работу в Питере, и она через две недели уезжает туда».
«А ты тут при чем?» – удивленно спросила она.
«Потому что я уеду к ней сразу после того, как мы разведемся, – сказал он. — Я собирался поговорить с тобой об этом со дня на день. Не волнуйся, делить квартиру я не буду, пусть все останется тебе и детям. Для меня сейчас главное – решить вопрос с работой. Я уже занимаюсь поиском места в Питере. С детьми видеться буду, Ангелина не против, в отношение алиментов тоже можешь не беспокоиться. Давай спокойно обсудим все наши дела и расстанемся цивилизованно, чтобы не травмировать девчонок».
Наташа ошалевшими глазами смотрела на это вдруг ставшее чужим лицо. Какое «благородство»: он и квартиру делить не будет (которая, между прочим, досталась Наташе по наследству от бабушки), и с дочками соизволит изредка видеться, потому что его новоиспеченная мадам не против. «Делай как знаешь, – наконец сказала она. — Девочкам я скажу, что ты по работе уехал в другой город. Визитами можешь себя не утруждать – мне будет спокойнее тебя не видеть».
С последним утверждением Наташа, конечно, погорячилась: с отъездом Ивана на нее напала жуткая депрессия. Кроме того, развод мощно ударил по ее самооценке. Она подолгу разглядывала себя в зеркале и с каждым днем находила себя все более невзрачной. И с чего она раньше считала себя хорошенькой? Глаза не большие, а просто круглые, рот маленький, как у диснеевской куклы, кудряшки немодные, с ними любая стрижка смотрится одинаково. Одним словом, понятно, что красивый мужчина предпочел более эффектную женщину. А ей, простушке, как жить? И как растить дочек, чтобы они не стали такими же, как она, никчемными клушками, об которых так легко можно вытереть ноги?
Длительные размышления привели ее к выводу: чтобы дочки выросли самодостаточными личностями, нужно быть для них достойным примером. А какой пример может подать брошенная женщина? Значит, она не должна быть одинокой! А для того чтобы появились воздыхатели, нужно стать достойным объектом для мужского интереса. Мужчины предпочитают женщин сексуальных и раскрепощенных – вот именно такой она и станет!
Наташа взялась лепить из себя секси-вумен с маниакальным упорством девочки-отличницы. Вся безликая, с ее точки зрения, одежда перекочевала в шкафы подружек, а ее место заняли откровенные мини-платья, фривольные блузки и облегающий трикотаж (благо было что облегать). Вместо привычного сдержанного макияжа на ее милом личике прижился натуральный боевой раскрас. Если раньше она лишь слегка подкрашивала ресницы и припудривала нос, то теперь в ее арсенале появились блестящие тени, карандаш для стрелок, терракотовые румяна и красная помада. Внешне Наташа стала выглядеть ярче и… вульгарнее. Подруги недоуменно крутили у виска, а она торжествовала: это было именно то, к чему она стремилась.
Поклонники не заставили себя долго ждать – на таких женщин мужчины летят как мотыльки на огонь. Правда, нельзя сказать, что их количество было пропорционально качеству: к новоявленной baby doll проявляли интерес исключительно «кобелирующие» личности. Зато каждый из поклонников вносил свою лепту в повышение ее самооценки. Нет, она не питала иллюзий, что кто-нибудь из них в нее влюблен, – ощущения желанности было для нее вполне достаточно. Тем более на комплименты ее воздыхатели не скупились, и она в собственных глазах превращалась в роковую красавицу.
…Как-то вечером, выпорхнув у своего подъезда из авто очередного поклонника, она в дверях столкнулась с Иваном и вскрикнула от неожиданности. Он тоже остолбенел, недоуменно разглядывая ее в свете тусклого фонаря. Такой он Наташу никогда не видел: в коротком полупальто нараспашку, в высоких ботфортах и размазанной по губам яркой помадой. «На кого ты похожа? — Он схватил ее за воротник и встряхнул так, что у нее из рук выпала сумочка. — И почему ты вечером не дома с детьми?»
«Да пошел ты! — Она вырвалась из его рук и схватила с земли сумку. — Девочки не одни, а с моей мамой. А ты не имеешь права предъявлять мне претензии!»
«Имею, потому что ты мать моих детей!» – в сердцах рявкнул он.
«Батюшки, вспомнил! — истерично воскликнула она. — А ты отец моих детей! И почему ты в таком случае не с ними дома?»
«Я приехал к ним. Насовсем. И вижу, что вовремя, – процедил он. — Во что ты превратилась? Ты выглядишь продажной вокзальной девкой. Где ты шляешься в то время, когда детям спать пора? Быстро шагай домой – и сразу в ванную: дочери не должны видеть мать в образе дешевой шлюхи!»
Иван подтолкнул ее в спину и проследовал за ней в подъезд. Наташа не сопротивлялась: она была придавлена его словами и уничижительным тоном. Едва войдя в квартиру, она бросилась в ванную, включила воду и впилась глазами в зеркало над раковиной. В нем она увидела омерзительно вульгарную женщину, от которой пахло стойким парфюмом только что отчалившего от подъезда кавалера. Где эта волнующая baby doll, которой она мнила себя в последнее время? Бывший муж прав: дешевая шлюха – верное для нее определение. А самое горькое, что небезосновательное. Включив воду во весь напор, чтобы не было слышно снаружи, Наташа разрыдалась в голос. Она чувствовала себя грязной, растоптанной и гораздо более несчастной, чем в тот вечер, когда Иван сообщил ей о своем уходе.
Теща, едва увидев Ивана, быстро упорхнула восвояси. Он, пообщавшись с обрадованными девчонками (еще бы, папа из командировки вернулся!), лег в гостиной на маленьком неудобном диване. Наташа в своей спальне всю ночь не сомкнула глаз, пытаясь осознать, как с ней, взрослой женщиной и матерью двоих детей, случилась такая нелепость. Кому и что она пыталась таким нелепым образом доказать?!
Утром она зашла в гостиную и присела на краешек дивана, на котором лежал ее бывший. Он не спал, но даже не повернул головы в ее сторону, продолжая сосредоточенно разглядывать потолок. «Давай поговорим, Иван, – устало сказала она, не глядя на него. — Я хочу, чтобы ты знал – твой приезд ничего не изменил. Решение вернуться в семью зависит не только от тебя. Ты можешь видеться с девочками, когда хочешь, но жить здесь не будешь. Потому что мы не можем больше быть вместе. Я не знаю, почему ты вернулся и что у тебя там произошло, – но, поверь, и знать не хочу. Это из-за тебя я чуть не потеряла себя и зачерпнула столько грязи, сколько не видела за всю прежнюю жизнь. Конечно, я сама должна была думать, а значит, сама и виновата. Но всего этого со мной не случилось бы, если бы не твое предательство, и того, что со мной произошло, я никогда не прощу ни себе, ни тебе. Поэтому вставай, одевайся и уходи, пока девочки еще спят. Я скажу им, что ты снова уехал в командировку. И сделай так, чтобы не возвращаться из нее долго-долго».
Он полежал немного, потом молча поднялся, оделся и направился к выходу. Она вышла в прихожую, наблюдая, как он надевает пальто. «И что я раньше в нем находила? — грустно думала она, глядя на некогда обожаемого мужа. — Вот уж поистине у любви розовые очки. Бледный, мешки под глазами, глаза бегают – мартовский котяра в конце гона выглядит лучше. И я изо всех сил старалась понравиться таким, как он?! Боже, какая глупость! Прощай, Ванек, и прощай, безмозглая baby doll!»
Комментарии