«Они не страну спасали, а себя». Участник событий — о главной лжи ГКЧП и о том, почему Ельцин не спас Союз

К началу 1990-х годов Советский Союз переживал тяжелейший политический кризис. Перестройка, начатая Михаилом Горбачёвым в 1985 году, изначально задумывалась как модернизация социализма. Но политика гласности, демократизации и рыночных реформ запустила процессы, которые впоследствии вышли из-под контроля.

Экономика стремительно деградировала: товарный дефицит, инфляция, падение уровня жизни. Очереди за хлебом и сахаром стали привычной картиной даже в столице. Национальные республики одна за другой заявляли о суверенитете. Сильнее всего процесс дезинтеграции проявился в Прибалтике, где массовые движения требовали полной независимости

В июне 1990 года Верховный Совет РСФСР во главе с Борисом Ельциным провозгласил приоритет российских законов над союзными — фактически начав демонтаж союзной системы.

Кульминацией стал проект нового Союзного договора. Документ должен был перераспределить полномочия в пользу республик, фактически превращая Союз в конфедерацию. Подписание договора было запланировано на 20 августа 1991 года. Многие в партийном и силовом руководстве считали его смертным приговором стране: после подписания Россия, Украина, Казахстан и другие крупные республики получили бы полную самостоятельность, а центр остался бы номинальным.

Недовольство охватило армию, КГБ и руководство КПСС. В кулуарах всё чаще звучали призывы остановить распад страны, ввести чрезвычайное положение и восстановить жёсткий порядок. Эта атмосфера страха и отчаяния стала почвой для создания Госкомитета по чрезвычайному положению (ГКЧП), в который вошли высшие должностные лица Страны Советов.

18 августа 1991 года группа высокопоставленных чиновников прилетела в Крым, где в это время на даче в Форосе отдыхал президент СССР Михаил Горбачёв. В делегацию входили вице-президент СССР Геннадий Янаев, премьер-министр Валентин Павлов, министр обороны Дмитрий Язов и глава КГБ Владимир Крючков. Они требовали от Горбачёва подписать указ о введении чрезвычайного положения в стране. Горбачёв категорически отказался, после чего связь в его резиденции была блокирована.

На следующий день, 19 августа, по центральному телевидению был зачитан указ вице-президента СССР, объявлявший о временной неспособности Горбачёва исполнять обязанности главы государства и создании ГКЧП во главе с Янаевым. В него вошли также премьер Павлов, глава МВД Пуго, председатель КГБ Крючков, министр обороны Язов, а также другие представители политической элиты.

ГКЧП объявил целью «спасение страны от анархии и хаоса», сохранение единого государства и «возвращение к законности». В Москву по распоряжению Язова были введены войска, по улицам прошла бронетехника. По радио и телевидению звучали суровые заявления и предостережения, но без конкретной программы действий.

Современники отмечали, что заговорщики выглядели растерянными. На пресс-конференции 19 августа Янаев зачитывал декларации дрожащим голосом, а в глаза гражданам бросались трясущиеся руки вице-президента. Этот образ наглядно показал народу слабость и неуверенность путчистов.

Если ГКЧП представлял собой олицетворение растерянной «старой гвардии», то Борис Ельцин, на которого в стране возлагали большие надежды, быстро превратился в символ сопротивления. Утром 19 августа он прибыл в здание Верховного Совета РСФСР. Вместо капитуляции Ельцин выступил с решительным заявлением: он объявил действия ГКЧП антиконституционными и призвал граждан к сопротивлению. К зданию Верховного Совета начали стекаться люди.

Решающим фактором стала позиция армии. Командующие войсками в Москве не получили от министра обороны СССР чётких указаний. Подавляющее большинство офицеров и солдат не понимали, ради чего они введены в столицу. В результате это привело к тому, что некоторые воинские подразделения начали переходить на сторону Ельцина. Ситуация становилась всё более двусмысленной: ГКЧП заявлял о «контроле», но фактически контроль ускользал.

На следующий день, 20 августа, стало очевидно, что путчисты теряют инициативу. Вечером на улицах Москвы начались столкновения: у тоннеля на Садовом кольце погибло трое молодых людей: Илья Кричевский, Владимир Усов и Дмитрий Комарь — они пытались остановить бронетехнику.

21 августа утром министр обороны СССР Язов отдал приказ выводить армейские подразделения из Москвы. К вечеру стало очевидно: ГКЧП проиграл. Лидеры комитета начали отказываться от своих полномочий. Министр внутренних дел Борис Пуго покончил с собой. Остальные — Язов, Янаев, Крючков и Павлов — были арестованы и отправлены в следственный изолятор «Матросская тишина».

22 августа в Москву вернулся Горбачёв. Формально он вновь стал президентом СССР, но его власть уже выглядела символической. Фактическим победителем вышел Борис Ельцин, утвердившийся как лидер новой России.

В августе 1991 года Андрей Дунаев, занимавший тогда должность замминистра внутренних дел РСФСР, ввёл в Москву для защиты Верховного Совета РСФСР курсантов милицейских училищ. Также он участвовал в операции по освобождению Горбачёва из Фороса, а после арестовал главу КГБ Крючкова и министра обороны Язова.

Он рассказал, что приказ об освобождении Горбачёва из Фороса ему отдала администрация Ельцина.

— Мне позвонили от Ельцина. Вот держат вне воли Горбачёва. Надо освободить его. Для этих целей я решил захватить самолёт. Когда я его захватил, Руцкой быстро приехал с Силаевым, и мы поехали в Форос. По прибытии в Крым Руцкой поехал за Горбачёвым, а я охранял наш самолёт и захватил самолёт Горбачёва. Руцкой, прибыв в Форос, сказал: «Или отдавайте нам Горбачёва, или будет плохо». Они согласились, и затем Крючков, Язов и Лукьянов, которые были там, приехали вместе с Руцким, — раскрыл Андрей Дунаев подробности в беседе с Life.ru.

По прибытии в Крым ему пришлось также захватить самолёт, принадлежавший Горбачёву, чтобы на нём доставить в Москву Крючкова и Язова.

— Руцкой на одном самолёте, на которой мы прилетели, вместе с Горбачёвым улетели. А мне он приказал, чтобы я на захваченном самолёте Горбачёва полетел вместе с Язовым и Крючковым. Когда мы прибыли в Москву, я их обоих задержал. Что такое министра обороны задерживать? Страшно, конечно, было. На грани фола. Но я пошёл на риск потому, что думал, что… изжила себя уже Коммунистическая партия и в то время действительно стала обузой для страны. Я в этом убедился сам, — добавил экс-глава МВД в разговоре с Life.ru.

Дунаев уверен, что члены ГКЧП ввели чрезвычайное положение не ради предотвращения распада СССР, а ради сохранения своих должностей, которые они могли потерять в случае ликвидации Союза.

— Они спасти себя самих хотели, а не страну. Я до последнего убеждался в том, что Горбачёв действовал ради уничтожения Компартии, и он сам заявил в Стамбуле как-то, что целью его политики было уничтожение Компартии, — отметил экс-министр Life.ru.

Дунаев считает, что распад СССР можно было предотвратить в августе 1991 года, если бы этого захотел Ельцин.

— В то время вообще было реально спасти Союз <...>. Конечно, надо было спасать Советский Союз. Я даже приходил к Ельцину и говорил ему: «Борис Николаевич, за тебя (на выборах в июне 1991 года) проголосовали 80% россиян. Во всех союзных республиках проживают от 10 до 25 процентов русских. Давайте проведём выборы, и вы будете президентом Союза». Он тогда ничего мне не сказал, но так хотелось ему быстро царьком стать. И он пошёл по этому пути, поскольку Россия тоже большая, и не надо было за власть в ней бороться, она уже была в его руках, — заявил Дунаев Life.ru.

По словам Дунаева, путчисты потерпели поражение в августе 1991 года потому, что в их стане не было явного лидера, который бы мог взять всю ответственность на себя.

— Среди них не было руководителей. Все старались быть первыми, и никто из них не стал первым. И Павлов хотел быть первым, и председатель Верховного Совета Лукьянов тоже хотел быть первым, и Крючков был не против стать первым. Вот у них и не сложилось то, что они затевали, хоть ресурсы для этого были. Я в то время прослушивал их всех, и я знаю, чем они там занимались эти три дня. Поверьте, там такие нехорошие дела делались, у них не было никакой дисциплины, не было желания действительно России и Союзу сделать что-то хорошее. Они откровенно пьянствовали в это время, — заключил Дунаев.