Фамильная лотерея: почему дети звезд все еще идут по стопам родителей

Пора зачисления в творческие вузы из года в год превращается в увлекательное светское чтиво. Пока простые абитуриенты дрожат от страха перед комиссией, чьи-то дети с громкими фамилиями сдают свой главный экзамен — на профпригодность под пристальным взглядом общественности.

Вэтом сезоне звездный набор особенно ярок. Вот Иван Антипенко, наследник дуэта из «Не родись красивой» Юлии Такшиной и Григория Антипенко, с блеском поступил в Щукинское училище. Вот дочь звезды КВН и Comedy Woman Елены Борщевой Марта Юшкевич, чей артистизм, по уверениям мамы, «в крови», зачислена в ГИТИС

Ксения Малафеева, дочь экс-вратаря «Зенита», преодолевшая долгий путь реабилитации, также стала студенткой главного театрального вуза страны. Казалось бы, что нового в этой избитой истории про династии? Но сегодня этот выбор выглядит не столько продолжением традиции, сколько актом своеобразного бунта — против советов родителей, статистики и здравого смысла.

Парадокс в том, что сами звездные родители, прошедшие огонь, воду и медные трубы, как правило, выступают против. Они-то знают истинную цену аплодисментов. Юлия Такшина честно предупреждала сына Ивана, что даже талантливым выпускникам порой негде работать. Елена Воробей, чья дочь София поступила в Военно-медицинскую академию им. С. М. Кирова в Санкт-Петербурге, прямо заявила: «Спасибо ей большое, что не пошла в артистки, — я за то, чтобы каждый человек искал свое место в жизни не по блату, а по призванию». Это звучит как наставление, но для детей звезд оно — именно что призыв. Идти за своей мечтой, наперекор всему. И они идут.

Их мотивация — головокружительный коктейль из любви к искусству, желания доказать собственную состоятельность вне тени великих предков и, будем честны, магнетической привлекательности самой профессии. Где еще можно получить такую немедленную отдачу в виде славы, признания и, потенциально, больших денег? Врачу или архитектору нужно учиться годами, пробиваться сквозь жесткую конкуренцию, а успех приходит поздно и не к каждому. Актерский путь в представлении многих — это лотерея, где известная фамилия является тем самым счастливым билетом, который увеличивает шансы на выигрыш. Увы, это опасная иллюзия.

Цифры говорят красноречивее любых слов. Три тысячи абитуриентов в Щепкинское училище, 185 дошедших до финала, и лишь горстка бюджетных мест. Это математика безумия! Ежегодно театральные вузы страны выпускают тысячу триста артистов, в то время как рынок труда может принять лишь несколько сотен. Подавляющее большинство выпускников либо годами мыкаются по бесконечным кастингам, перебиваясь случайными заработками, либо вынуждены менять профессию, оставляя мечту о сцене в качестве хобби. И тут фамилия Тихонов или Борисов — не панацея. Она может открыть дверь в аудиторию, но не удержит на плаву в океане кино и театра. Без таланта, титанического трудолюбия и, чего уж греха таить, везения станет лишь тяжким грузом, клеймом блатного актера, которому всегда придется доказывать вдесятеро больше.

Именно поэтому другая часть звездных отпрысков демонстрирует поразительную рассудительность. Пока одни штурмуют «Щепку» и ГИТИС, другие выбирают путь, где связи менее значимы, чем компетенции. Дочь Алсу Микелла Абрамова, окончив элитную школу в Принстоне, подает документы на юрфак — потому что «музыкальная карьера — это всегда риск». Дочь Алены Апиной Ксения Иратова стала врачом, заявив: «Я хочу спасать жизни, а не развлекать публику». Сын Андрея Кончаловского Петр проектирует здания, а внук Александра Буйнова Саша — интерьеры. Их выбор — это не отречение от творческого начала, а его трансформация. Они не бегут от славы, а ищут почву под ногами.

Так в чем же феномен этой неиссякающей тяги к подмосткам, несмотря на все предостережения и мрачную статистику? Возможно, все дело в самой природе творчества — иррациональной, заразительной, не поддающейся расчету. Видеть с детства, как мама или папа, выходя на сцену, заставляют зал замирать, а потом плакать от счастья, — это мощнейший стимул. Сильнее любых предостережений о зависимой профессии и жестокости шоу-бизнеса. Магия момента, власть над эмоциями зрителя — самый сильный наркотик. И некоторые дети, вопреки голосу разума и воле родителей, все же решают попробовать его на вкус.

В итоге мы имеем две абсолютно противоположные, но реальные стратегии. Одни, глядя на изнанку шоу-бизнеса, бегут от него в сторону конкретики, стабильности и измеримого результата. Другие заболевают сценой еще сильнее, принимая вызов. И те, и эти по-своему правы. Они хотят не просто «быть как папа», а найти себя. У кого-то это получается в лучах софитов, а у кого-то — в операционной. Главное, чтобы этот выбор был их собственным, а не навязанным грузом знаменитой фамилии. В конце концов, самое большое преимущество, которое могут дать звездные родители, — это не связи и не деньги, а право на этот выбор и мужество нести за него ответственность.