Мёртвое дело: Почему закрыли научные опыты профессора Юдина

Впервые идея перелить мёртвую кровь пришла в голову хирургу Владимиру Шамову. Эксперимент, который он произвёл в 1928 году, сейчас назвали бы экстремальным — он выкачал у собаки две трети объёма крови и влил вместо неё кровь пса, который был уже 11 часов как мёртв. Собака операцию перенесла стойко, сначала от потери крови потеряла сознание, после очнулась. Операция доказала, что подобное переливание возможно.

О своём открытии Шамов рассказал на III Всеукраинском съезде хирургов. Провести эксперимент на человеке он не захотел, коллеги тоже не пожелали по этическим и законодательным соображениям. В то время страну захлестнула эпидемия сифилиса, все силы врачей были брошены на борьбу с этим недугом, однако анализ крови на вирус проходил так долго, что зачастую пациенты, не дождавшись результатов, умирали.

На этом съезде присутствовал Сергей Юдин, в голове которого мысль о переливании крови застряла надолго. Он служил заведующим хирургическим отделением Института скорой помощи имени Склифосовского. По воспоминаниям коллег по работе, Сергей был смелым и весьма экстравагантным человеком с амбициями, понимающим, что время изменилось и то, что вчера было табу, сегодня можно внедрить как новый метод лечения.

К 1928 году он был уже известным врачом, в том числе имевшим опыт пребывания в США, ему делали предложения по работе. Свой хирургический опыт Юдин приобрёл на фронтах Первой мировой войны, где проблема переливания крови была одной из самых важных

Его смелость зачастую не находила понимания у окружающих: так, он первый среди советских врачей удалил опухоль у собственной матери — оперировать родственников тогда было не принято. Он же, решив, что его сын тоже должен выучиться на хирурга, стал его брать в операционную с шести лет. Психика ребёнка, следившего за манипуляциями отца, оказалась подорванной. А узнав, что одна из его ассистенток хорошо рисует, он сказал, что ему срочно нужны рисунки разрезов тканей и органов человека и, не колеблясь, запер девушку на ночь в морге.

Опробовать новый метод переливания крови от мёртвого живому он решил в ближайшее время. Случай подвернулся 23 марта 1930 года. В Институт имени Склифосовского привезли мужчину, который умирал от потери крови после попытки самоубийства. Практически одновременно с ним в морг "Склифа" на скорой помощи доставили остывающее тело умершего старика. Юдин быстро выяснил, что группы крови умершего и ещё живого пациента идентичны. О том, что патологоанатом его сдаст, не было и речи: в этот момент патолого-анатомическое отделение института возглавлял профессор Русаков, который, будучи прекрасным специалистом, плотно сидел на морфии, а наркотик он доставал через Юдина.

— Пусть лучше помрёт от сифилиса, чем от кровопотери! — заявил Юдин изумлённым ассистентам и влил бедолаге пол-литра трупной крови.

Пациент выжил, а Юдину всё-таки пришлось объясняться с прокурором. Наука была ещё молода, и победителей судить не стали. Зато метод Юдина осудили за границей: когда Шамов в 1935 году поехал на Первый международный конгресс по переливанию крови в Рим, итальянские коллеги обвинили того в богохульстве, к ним присоединилась и католическая церковь. Советская же страна сначала помялась, а после, уже в 1962 году, присудила посмертно Владимиру Шамову и Сергею Юдину Ленинскую премию за новации в области медицины.

В 1938 году Наркомздрав, оценив успехи врача, разрешил использовать трупную кровь для переливания. Постепенно сложились правила отбора трупов. Брали только тела мужчин, скончавшихся от инсульта, инфаркта, и удавленников. Исключалось использование трупов, которым оказывали врачебную помощь и делали инъекции, исключались тела с ушибами, ссадинами, явными проявлениями болезней. Ученик Юдина — профессор Хватов рассказывал, что самыми "чистенькими" считались мужчины, скончавшиеся в банях от инсультов и инфарктов не позднее чем шесть часов назад.

С телами покойных советских граждан не церемонились — подвешивали вниз головой, делали надрез на яремной вене и выкачивали три литра крови, а затем с помощью промывочной жидкости извлекали ещё литр, всё это сливали в стерильные контейнеры. Сергей Юдин полагал, что кровь мертвецов — настоящая панацея, спасающая пациентов от тромбозов, так как через некоторое время трупная кровь освобождается от фибриногена и разжижается, и поэтому обладает особыми свойствами, в том числе тем, что её можно хранить без дополнительных лекарственных вливаний.

Если в 1935 году была выкачана кровь у 264 трупов, то в 1950-м врачи сделали забор из 534 тел. Апогеем стал 1967 год, тогда в СССР работали 22 "лаборатории" по забору трупной крови. Самые крупные находились в Москве, Ленинграде, Минске, Киеве, Львове, Гомеле, Саратове, Челябинске, Новокузнецке и Кемерове. С 1955 года по 1972-й в СССР в среднем заготавливали по 2,5 тонны крови трупов в год. Процесс был поставлен на поток и экономически обоснован — в городах с населением меньше полумиллиона человек такая лаборатория была признана "нерентабельной".

После распада Советского Союза дело стало глохнуть: изменились правила доставки трупов в морги, стало меньше "чистеньких" тел. Проводится ли подобная "заготовка" сейчас, большой вопрос. Такая практика и сейчас выходит за рамки этики. Например, многие против по религиозным мотивам. Но есть и законодательный аспект: так, пункт 10 статьи 47 Федерального закона № 323 гласит, что "изъятие органов и тканей... у трупа не допускается, если медицинская организация на момент изъятия в установленном законом порядке поставлена в известность о том, что умерший или его родственники заявили о своём несогласии на изъятие органов и тканей после смерти".

Судьба же автора переливания трупной крови была печальной. В 1948 году Сергея Юдина и его супругу и ассистентку Марину Голикову арестовали по подозрению в шпионаже и отношениях с английской разведкой. В его квартире нашли письма, которые он получал от английского посла, листовки Партии "кадетов", а также манифест к Всероссийскому крестьянству ЦК эсеров. В итоге Сергей Юдин получил 10 лет ссылки в город Бердск Новосибирской области, где, впрочем, продолжал заниматься выбранной профессией. Пробыл он там недолго и уже в 1953 году был освобождён и при активном участии Николая Булганина с женой прибыл в Москву, где ему сразу предоставили новую квартиру на девятом этаже в высотном здании около Красных Ворот. Умер он через год, летом 1954-го.