Звезда роуд-муви «Поехавшая» и сериала «Плевако» рассказала о жизни на две страны, балетном прошлом и муже-иностранце
Ольга Лерман — девушка с характером. В детстве занималась балетом, но, поняв, что примой не станет, пошла учиться в театральный. Суровая закалка и воля помогли ей состояться в чужой стране
- Ольга, вы родились и выросли в Баку. В каких картинках и ощущениях город вспоминается вам сегодня?
- Акации, много зелени, солнце, море, песок, вкусная еда, аромат специй. Театр, конечно же, — Русская драма им. Самеда Вургуна. Мы все детство со старшим братом, а впоследствии и моя младшая сестра, ходили туда на работу к родителям, поскольку мама была заведующей постановочной частью, а папа — актер. Даже уроки я готовила за кулисами, поэтому неудивительно, что еще ребенком вышла на сцену. Баку — это еще нега, расслабленность. Когда мы с Театром Вахтангова приезжали туда на гастроли, коллеги удивлялись, что уже пятнадцать минут от начала, а только четверть зала собралась. «Не волнуйтесь, все придут ко второму акту — такая культура», — успокаивала я. (Улыбается.) Кстати, детские воспоминания у меня связаны не только со столицей Азербайджана, но и с поездками к бабушке в Россию. У нее был дом под Ставрополем, и мы там обычно проводили летние каникулы.
- Как правило, первое, что вспоминают дети из творческих семей, это веселые, шумные застолья с разговорами об искусстве…
- Да, у нас дома часто устраивались дружеские посиделки. Родители же у нас очень молодые — когда я была тринадцатилетним подростком, маме было всего тридцать с небольшим, а когда такая маленькая разница в возрасте, то обычно дети оказываются внутри родительских тусовок, как и в нашем случае. И беседы там велись не только об искусстве. (Улыбается.)
- Вы признавались в интервью, что рано повзрослели. Оттого что юной смотрели Шекспира и много вращались среди старших?
- Ну, не только поэтому. Несколько факторов сыграло свою роль, всевозможные события происходили вокруг в эти годы. Это был конец девяностых — начало двухтысячных, добавились еще разные семейные пертурбации. В 2001 году появилась на свет моя младшая сестра. В 2004-м я уехала жить в Россию.
- Получается, выходцы из многодетных семей люди более крепкие?
- Мне сложно предоставить вам сравнительный анализ, так как я никогда не была одна и не знаю, что это такое. Я средний ребенок, и мы уже вдвоем с братом, к примеру, нянчились с младшей. Понимаете, инфантильность мне не была свойственна, я всегда была готова к сюрпризам, в том числе и к неприятным, и привыкла принимать решения сама. Я с ранних лет занималась художественной гимнастикой, потом, мечтая о балете, поступила в хореографическое училище, а там, как известно, все очень жестко. Думаю, что в этом учебном заведении мой характер сформировался окончательно.
- Когда вы осознали, что примой не станете, вы переориентировались, окончили театральный вуз. Вы заточены на успех?
- До сих пор не знаю, что это такое — быть заточенным на успех. По-моему, для каждого это что-то свое — для кого-то признание, для кого-то деньги. Лично для меня, пожалуй, это возможность заниматься любимым делом, еще и за гонорар. И это счастье, потому как огромное количество людей работают совершенно без радости за три копейки. А я еще в своей работе могу выбирать. Это счастье.
- Знаю, что вы по-прежнему неровно дышите к балету…
- Это правда. К лицезрению балета. С удовольствием смотрю постановки. В Москве, в Питере и в других городах и странах. Когда я жила в Голландии, частенько ходила на балет. Вообще много балетных спектаклей в Европе посетила и могу с уверенностью сказать, что русская балетная школа, несомненно, сильнейшая. Хотя есть такой невероятно талантливый NDT — может, слышали, они базируются в Гааге, но танцуют современный балет, от которого глаз не оторвать, по всему миру. Впервые я их увидела в Москве, когда они еще в мирные времена приезжали на гастроли. И очаровалась навсегда.
- Раз уж вы упомянули заграницу, то надо сказать, что вы замужем за голландским инженером, как однажды сообщили прессе.
- И очень теперь жалею, что об этом сказала. Лучше бы молчала, а то потом все стали писать какую-то чушь. (Улыбается.)
- Тем не менее выходит, вы теперь живете на две страны?
- В настоящий момент мы живем в Москве. В Амстердаме пожили два года, стало ясно, что я не могу там ничего делать по работе, не вижу своего человеческого роста тоже, хотя я думала попасть в Toneelgroep Amsterdam в творческую группу как вольнослушательница. А впоследствии, возможно, стать актрисой этого театра. Я уже говорю по-голландски — добавила этот сложный язык к своему английскому и ивриту, плюс опыт в кино имеется. Но как-то не случилось у меня соприкосновения ни с людьми, ни с компанией. Все-таки многое зависит от случая. Но я верю, что в нужный час ты встречаешь тех самых людей и у вас складывается творческий союз.
Надо двигаться в потоке, доверять обстоятельствам, миру. А у меня еще есть такая особенность: когда я чего-то прямо уж очень сильно хочу и насильно притягиваю это в свою жизнь, ничего хорошего не выходит. Лучше мне этого не делать. Последний пример такого моего действия был печальный — я горела энтузиазмом, привела в Театр Вахтангова молодого прекрасного режиссера, познакомила его с Римасом Туминасом. Но их разговор был довольно странным, ни к чему не привел, и постановка, увы, не сложилась. Так что инициатива полезна не всегда.
- Прекрасно, что вы опять живете в Москве. Со стороны супруга это, видимо, гигантский компромисс — поступок, доказывающий, что рядом именно тот человек…
- Алексей Балабанов же еще утверждал, что надо найти своих и успокоиться. В этом заложен великий смысл. Я не сторонница разговоров о личной жизни, но мне кажется, что интуиция всегда уже при первой встрече подсказывает, твой ли это человек или нет. Муж в России отлично ассимилируется — читает русских писателей, некоторых на английском, некоторых на русском, активно изучает язык, культуру. Ему интересно. Убеждена, что в отношениях национальность не играет первостепенной роли. Важно лишь совпадение человеческих ценностей.
- Вообще, у вас семья разбросана по свету…
- Да, родители в Баку, сестренка отучилась в Штатах и теперь в Чехии живет. Брат жил в Израиле, сейчас уже в другой стране. Но все мы встречаемся на Новый год у родителей. Или на дни рождения родителей. У вас тоже гостеприимный дом? Мои родители экстраверты, у них двери не закрываются, а я такой интроверт, маскирующийся под экстраверта. Мне довольно часто хочется спрятаться в своей берлоге. Муж абсолютно такой же. Так что тут все идеально совпало. (Улыбается.) Я люблю людей. Но когда я дома, я хочу быть с самой собой. Есть близкие товарищи, которые к нам приходят погостить, их не очень много. И, конечно же, двери моего дома всегда открыты для тех, кому нужна помощь и уют, это даже не обсуждается.
- Как часто теперь навещаете Голландию и что в этой стране вам нравится особенно?
- В Амстердаме живут родители мужа, и мы к ним летаем в гости. В Голландии очень красивая природа, и в целом, за исключением Амстердама, живого и громкого, другие города отличает притягательная атмосфера спокойствия. Нидерланды — красивая страна: пряничная, сырная, вафельная. Там приятно ходить пешком, кататься на велосипеде. В принципе, мне нравится на какое-то время погружаться в тишину, бродить по лесу, но я все-таки родом из мегаполиса, и его я люблю больше. Не могу без походов в театры, в музеи, без городских прогулок. Должна признаться, сейчас я Москву люблю больше, нежели в юности. Я уже нашла свое место, свои интересы, свой район. Я люблю гулять по старым улицам, особенно летом.
- А как же ваша страсть к серфингу? Она же предполагает океан поблизости, желательно.
- И в Москве можно серфить, но я этого не делаю. Я, признаться, давно не вставала на доску. Последний год интенсивно работала, обходилась без регулярных тренировок, но вот недавно стала ходить на йогу и очень горжусь, что вытащила себя буквально за уши. Еще сейчас встала на скейтборд, тоже заработали новые мышцы. Раньше спорта у меня было намного больше — и кикбоксинг, и бег, и кроссфит, а теперь старею, наверное, уже. (Улыбается.) Стала к себе нежно относиться — если чего-то не хочу, то и не делаю. Но сейчас завела привычку делать утреннюю зарядку. Хорошо бы не остановиться. (Улыбается. )
- Любопытно спросить, что для вас значат финансы?
- Это свобода, бесспорно. Я отдаю себе отчет, что почти все, что я сейчас зарабатываю, трачу на путешествия. Пока нет детей. Когда они появятся, я, очевидно, буду работать на них и на путешествия с ними. Я равнодушна к бриллиантам и дорогим машинам, зато обожаю изучать мир. Я много где была, но еще столько неизведанного: Африка, Новая Зеландия, Япония и Австралия. Мой список обширный.
- Основательно готовитесь к вояжам?
- Разумеется. Когда ездили в Мексику на месяц, то предварительно посмотрели множество обзоров, почитали о стране, выделили главное, затем досконально рассчитали маршрут, способы передвижения — самолетом, поездом, машиной, ногами. Примечательно, что отзывы мы собираем на разных языках, это бывает очень полезно. Например, когда отправились на знаменитый водопад Игуасу, который находится на границе Аргентины и Бразилии и не идет ни в какое сравнение с Ниагарским по величию, мы прочитали на одном англоязычном сайте, что лучше и интереснее выйти не вместе со всеми туристами из автобуса на первой остановке, а доехать до конечной. Уже никого нет в автобусе, и нашему взору предстанет сразу весь грандиозный водопад. Мы так и сделали и уже из той точки двигались навстречу другим, нам открывались потрясающие виды, которые мы уже детально рассматривали. Получилась такая персональная прогулка, потому что толпа туристов шла в противоположном направлении. Такие подсказки радуют.
- А вне отпуска как вы отдыхаете?
- За чтением. Собрала уже три библиотеки, и одну, за неимением места тут, мы отвезли в Голландию. Иногда книги предпочитаю кинематографу.
- Быт вас не вдохновляет?
- Прибраться дома могу, как и еду приготовить, но никакого вдохновения в этом не нахожу.
- Прекрасно, что удается совмещать работу и хобби. За последнее время у вас немало ярких работ: это и фильм «Поехавшая», сериалы «Минута тишины», «Плевако», «Мосгаз». Заметила, что вас неоднократно зовут на роли психолога…
- Ну, психолог психологу рознь. Честно говоря, в «Минуте тишины» сценарий был далек от совершенства, и я согласилась главным образом для того, чтобы поработать с Женей Цыгановым. Он чудесный актер. И оказался не менее прекрасным человеком. Мы подружились, сейчас ходим друг к другу на спектакли. Так что я далеко не всегда соблазняюсь конкретно на материал, могу и на команду и на обещания, что мы переделаем это в процессе. Правда, порой жалею об этом. Даже часто. Бывает, материал настолько слаб, что потом на экране это проступает, несмотря на наши общие креативные придумки. Сила, смысл должны присутствовать уже изначально — в буквах. Иначе ничто не вытащит историю.
- Раньше вы признавались, что не умели совмещать проекты. Научились сейчас многозадачности?
- Да, пришлось. Хотя иногда ловлю себя на мысли, что стоит остановиться и максимально сконцентрироваться на чем-то одном. Однажды я вынужденно, из-за смещения сроков, совместила три проекта, и это было очень тяжело. Даже не столько физически, сколько психологически.
- Расскажете, где мы вас увидим в скором времени?
- Вот только что вышел сериал «Урок» Сергея Филатова, где я играю вместе с Юрой Борисовым и Даней Воробьевым. В нем поднимается немало сложных вопросов. Далее в этом году увидят свет фильмы «Моя собака — космонавт» и «Маленький шеф», а также сериал «Встать на ноги» про девочку в инвалидной коляске в маленьком городе и про второй шанс в жизни. Конкретно сейчас закончили проект «Своя в доску», где я играю маму, которая встает на скейт, чтобы наладить общение с сыном. Съемки везде были интересными и вдохновляющими, надеюсь, они совпадут с результатами.
- Свои способности в иных творческих сферах вы не рассматриваете?
- Режиссуру имеете в виду? Никогда туда не стремилась. Думаю, режиссер, продюсер — это все отдельные профессии. Правда, можно продюсировать свое кино или, даже точнее, себя. И в сегодняшних реалиях это гораздо доступнее, чем раньше, когда артистов воспринимали исключительно как исполнителей. Сейчас можно быть соавтором идеи, сопродюсером, и это здорово. Но нужно уметь распределять правильно свои силы.
- Что самое заманчивое в актерском ремесле, на ваш взгляд?
- Мое счастье в людях. Мне нравится встречать новых людей и наблюдать, как они раскрываются на сцене или на съемочной площадке. Причем не важно, с хорошей или с плохой стороны. Или видеть, как преображаются уже знакомые мне люди. Как они растут и в профессии и в человеческом плане. В последнее время заметила, что испытываю прямо колоссальное удовольствие, когда мы собираемся большой или небольшой компанией, делаем спектакль или фильм, и в этом созидательном процессе я получаю новые знания, эмоции. Все заряжены на лучший результат и на интересный процесс, и это просто замечательно.
- То, что выбрана верная стезя, вы ощутили, будучи студенткой?
- Институт для меня прошел словно в тумане. Но это был завораживающий туман, полный приключений и открытий. Я получила диплом, где было написано, что я актриса театра кукол, кино и драмтеатра. Не знаю, я до сих пор иногда сомневаюсь в себе — вдруг не тем занимаюсь. Периодами ощущаю синдром самозванца (улыбается), но я люблю свою работу. Люблю не только играть в кино и в театре, но и сама ходить в театр. Если удачный спектакль, который по-особенному звучит, в меня попадает тема и впечатляет актерская игра, всегда иду за кулисы и благодарю. Комплименты обязательно следует говорить, творческих людей надо хвалить, у них от этого растут крылья.
- Вы уже давно состоите в труппе Театра им. Евг. Вахтангова и своим театральным педагогом вполне можете называть Туминаса…
- Римас в нашем вузе не преподавал, но я считаю его одним из своих мастеров. Я прошла у него большую школу, многому он меня научил. Самое главное, он мне дал серьезный шанс — что-то разглядел во мне и позвал в театр. Этот человек встретился мне на жизненном пути, предоставил возможность сыграть потрясающие роли — и я ему за это невероятно благодарна. Он мне открыл свой театр, опираясь на который я пришла к другому театру, а в данный момент знакомлюсь с третьим. И мне органична такая эволюция. Уход Римаса Туминаса — огромная потеря не только для меня, не только для труппы Театра Вахтангова, но и для всего русского театра.
- Вы готовите какие-то премьеры на сцене?
- В родном театре я пока играю только в спектаклях «Евгений Онегин», «Война и мир». «Война и мир» — эта грандиозная по — становка — постепенно претерпевает внутренние изменения, ее рисунок чуть-чуть видоизменяется. Это нормально, когда режиссера нет рядом, чтобы следить. Не случайно же Питер Брук говорил, что артисты начинают убивать спектакль со дня премьеры. Это истинная правда, к сожалению.
- Знаю, что вы выпустили спектакль «Сато» в Театре Наций. Это ведь нельзя расценивать как измену?
- Я считаю это расширением своего кругозора. Это новые возможности. Это творческие совпадения и мои личные открытия. Понимаете, не секрет, что театр живет десять лет, это дело молодых, в нем должен царить новаторский дух. Туминас был большим художником, он поднял театр на совершенно другой уровень, и, безусловно, после него невероятно трудно прийти на это поле и все возрождать. Но, разумеется, что рано или поздно такое произойдет. А я как актриса хочу сегодня играть вдохновляющие роли, говорить на те темы, которые мне откликаются. Зачем браться за то, что не будет звенеть правдой внутри тебя? Так как не считаю нужным врать себе, я отказываюсь, если не чувствую соприкосновения. Поэтому на родных подмостках пока затишье — я немножечко ушла в подполье, и мой фокус внимания сейчас сосредоточен на спектаклях в Театре Наций. «Отцы и дети» в постановке Семена Серзина явился моим дебютом в прошлом году, сейчас вот вышел второй спектакль — по роману Рагима Джафарова, в режиссуре Филиппа Гуревича, а на днях я начну репетировать третий — «Фрекен Жюли», режиссер Джеймс Нобо.
- Хочу спросить про учебу — вы настраивались на Школу-студию МХАТ, но легко поступили в Высшее театральное училище им. Б. В. Щукина, и по манере вы очень «щукинская»…
- А вот кто-то с ходу предполагает, что я из ГИТИСа. (Улыбает — ся.) Знаете, я работаю с ребятами из СТИ Женовача, из МХАТа, из Щуки, с «крымовцами», с «кудряшами» — и не вижу каких-то ярких особенностей определенной школы. Если актер талантлив, я не буду задаваться вопросом, где он учился. И в этом смысле Театр Наций мне тоже интересен, когда постановки готовятся выпускниками разных институтов. Это очень здорово. Все привносят часть себя, и в этом смешении школ рождается новый дух. Ну, и кроме того, я знакома с актерами, которые не имеют профильных дипломов — они просто талантливые и осваивали все на практике. Не вижу в этом ничего дурного. Гораздо хуже, когда в театральный институт приходит одаренный молодой человек, и его там зажимают, губят индивидуальность рамками и «школой» так называемой, не дают развиться его личности. Помню, как мне, студентке, однажды педагог сказала: «Вот вы, Оля, хорошо танцуете, так и продолжайте, а петь вам не надо, вы не умеете». И мне после этого горло сдавило года на три. Пока я не встретила режиссера Володю Котта, который мне на съемках фильма говорил, что я первоклассная певунья. А могла бы и не встретить. И на всю жизнь остаться закомплексованной.
- Вы настолько оказались зависимы от чужих слов?
- Естественно. Я думаю, все мы, творческие люди, в юности, да и не только в юности, очень трепетные, и от одной брошенной фразы мир способен разрушиться. Педагог — это же великая профессия. Мудрость там нужна помимо всего остального. Это отдельный талант, которым обладают не все. И счастье, конечно, встретить своего педагога, своего гуру, который нежно покажет тебе путь, не отрубая твои крылья.
Комментарии