Актриса — о волшебстве на кухне, гибкости в работе и большой семье в будущем
Модная, стройная, невероятно привлекательная… больше похожа на балерину, чем на известную актрису кино. Хотя в самом начале карьеры она намеревалась играть только в театре. Но, как она сама признается, кино нашло ее раньше.
— Светлана, говорят, что вы сегодня можете отказаться от роли по разным причинам, какая основная из них?
— Основная, если мне неинтересно было читать сценарий. Если неинтересно читать мне, как правило, неинтересно будет смотреть фильм и зрителю. Когда-то я уже играла подобное. Если мне сейчас предлагают что-то связанное с врачебной темой, то для меня это наверняка закрытая история, потому что я это уже делала, делала с удовольствием, с полным погружением, если можно так сказать. И во второй раз по этой же дороге, наверное, не очень интересно будет идти
— Статус звездной актрисы играет здесь какую-то роль?
— Статус играет роль в том смысле, что я, в принципе, могу выбирать. У меня есть такая возможность — отбирать из десяти или из пяти сценариев. Когда я была юной артисткой, мне присылали что-то непонятное, а я уже радовалась и бежала на пробы. И очень надеялась, что получу эту работу. Но вот эта история, что я уже звездная актриса, а вы мне предлагаете играть эпизод, нет, это меня не обижает. Ни в коем случае. Потому что бывают такие истории, где ты просто хочешь оказаться. И этот эпизод может быть таким ярким, таким классным, что ты будешь испытывать исключительно огромное удовольствие.
— Бывают случаи, когда маститые актеры или актрисы не рассматривают варианты, когда им предлагают участвовать в кинопробах.
— Я таких не встречала никогда. Я пробовалась и с Дмитрием Нагиевым, и с Игорем Костолевским, и с другими глыбами. Большой артист, как мне кажется, всегда рад возможности поучаствовать в процессе. Для меня, например, пробы — это возможность в том числе и поработать с каким-то режиссером. Иногда ты от проб получаешь очень много, ты чему-то научился, ты увидел, как работает мастер, это очень ценно.
— Вы сыграли главную роль в новом сериале «Декабристка». Чем вам понравился сценарий?
— Во-первых, тем, что женщина является главной героиней, а не чьей-то подругой, мамой, сестрой, женой. Во-вторых, она героиня не только номинально, она действительно героиня, и от ее действий зависит то, как развивается сюжет. Это персонаж, который его двигает. Такое у нас, у девочек, бывает нечасто.
— Съемки, как я слышал, проходили в настоящей колонии?
— В настоящей колонии, слава богу, у меня был всего один съемочный день. Но было любопытно. Мне всегда интересно, когда появляются вот такие новые места. Пусть даже не очень приятные, но необычные. Ну когда еще я бы оказалась в Сыктывкаре? Я думаю, что никогда (смеется). Но было любопытно, правда. Нас хорошо принимали, в нашей колонии. Очень дружелюбно. Начальник лагеря спросил у меня: «Вы первый раз в колонии?» — «Очень надеюсь, что в последний» (смеется).
— Когда вы выбирали свою профессию, то не рассчитывали, что будут разные интересные моменты, например, как этот?
— Нет, совсем не думала. Я вообще, когда шла в профессию, больше была нацелена на театр, чем на кино. Но так случилось, что кино нашло меня раньше.
— Приезжие всегда говорят, что москвичи славятся своей леностью. Вы москвичка. Замечали ли вы за собой это качество?
— Наверное, да, но я с ним стараюсь бороться.
— И как?
— Например, просто заставить себя встать и пойти туда, куда идти лень. Сейчас, например, я отвожу дочку Полину в школу. Для этого нужно встать рано утром. И, наверное, можно было бы этого не делать, в том смысле, что не водить самой ребенка туда, а попросить кого-то, но это же некий мотиватор. Ты встаешь, идешь, проводишь время с ребенком, дышишь, смотришь. И потом в результате себя очень хвалишь. То же самое и со спортом. Это надо же себя уговорить, чтобы взять и поехать заниматься в спортзал. И уговариваешь, едешь, занимаешься, а потом себя опять очень хвалишь. Любишь себя гораздо больше. В институте, например, для того, чтобы поехать на пробы на «Мосфильм», нужно было ехать от ВГИКа через всю Москву. Это занимало час. И всегда выбор стоял, когда у тебя есть свободная пара — ты можешь или поспать где-нибудь, или поесть, либо ты едешь на троллейбусах, метро, маршрутках на пробы. Шанс, что тебя утвердят, очень призрачный. Но это шанс! Какое-то движение. И я всегда выбирала именно такое движение, что в результате и дало результат. Потому что в какой-то момент — раз, и ты получила эту работу. Вдруг!
— Правда, что после картины «Легенда №17» вам сделали предложения голливудские продюсеры?
— Да, появились голливудские предложения, но они были и до этой картины. Я очень много раз пробовалась в какие-то проекты совершенно безотносительно «Легенды №17». Например, история с тем, что я пробовалась в «Крепкий орешек» — это было еще до «Легенды №17». После «Легенды» на Западе обратили внимание на Даню Козловского, в чьей славе немножко искупалась и я, меня увидели как артистку, которая играла его супругу. Да, у меня было несколько таких переговорных встреч.
— Был ли такой момент, когда вы поняли, что к вам постучалась в дверь звездная болезнь?
— Думаю, что нет. Потому что меня окружают очень адекватные люди. Поэтому у меня всегда было гармоничное заземление. Я начала сниматься в институте, когда многие еще и не думали об этом. И, по идее, у молодой девушки это может вызвать головокружение от успеха, но потом приходишь в институт и понимаешь, что все готовы к экзамену, а ты нет. И что на площадке у тебя все здорово, а в институте нужно закусить удила и пахать, пахать, пахать, чтобы просто сдать экзамен. И в этом коллективе ты уже ни разу не звезда, наоборот, отстающая.
— Я где-то слышал, что вы увлекаетесь кулинарией…
— Да, я люблю готовить.
— Какие у вас любимые блюда и кухня?
— Разные. Я мечтаю освоить грузинскую кухню. Она, как мне кажется, одна из самых сложных. А так… Много блюд узбекской кухни я умею готовить. Много блюд итальянской кухни. Она одна из самых легких, на мой взгляд. Начинала я именно с нее. Кроме того, владею всем, что связано с детским питанием. Естественно, я как мать все это знаю.
— Говорят, интерес к готовке проснулся с рождением дочки Полины…
— Пожалуй, да. Потому что пока не возникло каждодневной необходимости готовить, сама я могла питаться вполне себе подножным кормом долгое время. Тем более с моим ритмом жизни, с моей работой можно долго прожить на перекусах, правда, будешь не очень хорошо себя чувствовать. А когда я поняла, что хочу, чтобы у дочки остались воспоминания о завтраках, которые готовит мама, то встала к плите (смеется).
— Помнится, вы и лягушачьи лапки готовили?
— Ой, мне эти лапки припоминают до сих пор в каждом интервью (смеется). Лягушачьи лапки в прошлом. В какой-то момент мне захотелось, чтобы Полина, когда вырастет, говорила, что таких вкусных сырников, как у мамы, она больше нигде не пробовала. Или что «Моя мама печет блинчики лучше всех». Собственно говоря, в этом направлении я, пожалуй, и начала свою работу, а потом как-то все остальное подтянулось. Потому что это, в принципе, самое простое волшебство и самый легкий способ выражения для женщины. У тебя была мука и яйцо, а вышло тесто. Потом ты из этого теста пельмени сделала. Это же фантастика. У тебя ничего не было, а случилась еда. Для меня это чудо, правда. Я когда пеку пирог, для меня это каждый раз чудо. Думаю, а как это он поднялся? Магия абсолютная.
— А кто пироги-то ест? По вам не скажешь.
— Гости. Но я тоже ем, а потом на пилатес. Я очень люблю вкусненькое, очень!
— Ваши коллеги часто говорят, что благодаря кино многому научились. Я слышал, что вы научились плавать на съемках картины «Дом восходящего солнца»…
— Плавать я и сейчас не умею (смеется). Я научилась делать какие-то поступательные движения в воде, но плаванием бы это все равно не назвала. Но на экране кажется, что я плыву. Хотя я просто очень органично тонула и в этот момент совершала какие-то действия руками. А потом меня вынимали. Еще на съемках «Августа восьмого» я научилась водить машину. И вожу очень хорошо. Потому что меня учили каскадеры. Недавно был смешной случай. Подъезжаю к «Мосфильму», паркуюсь, а было очень мало места для этого. Я открыла окошко, смотрю в него, чтобы не зацепить машину, и вдруг слышу: «Ну выкручивай, руль выкручивай!» Вижу, стоит мой каскадер, который меня учил водить (смеется), говорит: «Ну кто учил тебя машину водить, в конце концов?»
— Вы хрупкая девушка, но говорят, что у вас очень жесткий внутренний стержень, это так?
— Я так не думаю. Возможно, моя требовательность в работе может быть так расценена. Слышала про себя несколько раз, что я капризная, такая-сякая, но я как раз не считаю, что это так. Во-первых, я видала гораздо более капризных (смеется). А во-вторых, точно про себя знаю — я, наоборот, очень гибкая. Я всегда за диалог, всегда за компромисс, всегда за переговоры, со мной можно договориться, даже в очень конфликтной ситуации. И я очень люблю все, что связано с кино, поэтому всегда за команду в целом. В общем, нужно быть жесткой, но гибкой.
— Как сказал один известный человек: «Чем больше узнаю людей — тем больше нравятся собаки». Как у вас с этим?
— Мне очень нравятся люди. Собак я, безусловно, тоже люблю. Но я люблю людей, со всеми их слабостями. Я и с новыми людьми очень люблю знакомиться. Понятно, что не сразу кого-то могу пустить близко, но у меня очень много каких-то теплых и приятных знакомств случилось за последние года три. И я знаю точно, что эти люди в моей жизни надолго.
— Как вы считаете, новые люди появляются в вашей жизни после того, как вы стали известной актрисой?
— Точно нет. Как правило, люди вообще не знают, что я актриса. Такие люди встречаются, и я их очень люблю уже за одно это (смеется). Это правда приятно, когда человек начинает с тобой общаться, совершенно тебя не зная. И потом вдруг выясняется, что я актрисой работаю.
— Лет через 15–20 какой себя видите?
— Надеюсь, что счастливой. Надеюсь, что здоровой. Не знаю, мне кажется, что мне будет весело. Мне кажется, что у меня будет большая шумная семья.
Комментарии