Говоря об эскорте, журналисты впадают в крайности, показывая девушек то жертвами, то властительницами сердец миллиардеров. Правда, как водится, — посередине. Анна Мирочник встретилась с одной из таких девушек и узнала, насколько белорусская реальность отличается от того, что показывают в кино.
Примечание редакции:
Статья 17.5. Занятие проституцией
1. Занятие проституцией — влечет наложение штрафа в размере от шести до двадцати базовых величин или административный арест.
2. То же действие, совершенное повторно в течение одного года после наложения административного взыскания за такое же нарушение, — влечет наложение штрафа в размере от тридцати до пятидесяти базовых величин или административный арест.
Статья 157. Заражение вирусом иммунодефицита человека (по информации общественного объединения "Позитивное движение", большой процент случаев заражения ВИЧ-инфекцией, а также гепатитом и ЗППП происходит во время незащищенных половых контактов секс-работниц и клиентов)
1
Заведомое поставление другого лица в опасность заражения вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ) — наказывается штрафом, или арестом, или лишением свободы на срок до трех лет.2. Заражение другого лица по легкомыслию или с косвенным умыслом ВИЧ лицом, знавшим о наличии у него этого заболевания, — наказывается лишением свободы на срок от двух до семи лет.
3. Действие, предусмотренное частью 2 настоящей статьи, совершенное в отношении двух или более лиц, либо заведомо несовершеннолетнего, либо с прямым умыслом, наказывается лишением свободы на срок от пяти до тринадцати лет.
— Слушай, ты имя только измени, а то доучиться не дадут. У нас так одну девочку выжили, и курсом старше еще была. Ей тоже окончить не дали.
— Они учиться не успевали?
— Да нет, нормально они учились, многие хуже. Хвосты были, но они у всех студенток есть. Просто вытравили из-за аморального поведения.
— Так и сказали?
— Нет конечно. Сначала кто-то из ректората вызвал на беседу. О чем говорили, не знаю, но сессию девочка не сдала.
— А пыталась?
— Понятное дело, пыталась. Как думаешь, из-за чего она в эскорте оказалась? Чтобы за учебу платить. Она из какой-то деревни под Витебском, мать кроме нее тянет троих детей на сельскую зарплату. Тут даже речи не шло, чтобы поддержку от родителей получать — самой помогать нужно. Либо ты идешь в «МакДональдс», либо выкручиваешься таким образом. Не самый, кстати, плохой вариант. Работать за копейки у станка, убивая здоровье, на мой взгляд, намного хуже.
— Звучит, как драма…
— Глупости. Не надо нас жалеть. Идут в эскорт добровольно, в любой момент можешь уйти — никто никого не держит, это не мафия, как в кино показывают. Зарабатываем хорошо. У тебя вот есть сумочка за две штуки?
— Конечно нет. Откуда?
— А у меня есть. Но это я на каникулы в Москву хорошо съездила. В Минске такой подарок получить сложно, самая дорогая подаренная сумка была за шестьсот евро. Но и за это спасибо.
«Ты никогда не отличишь в дорогом баре работающую девушку от той, которая просто пришла отдыхать»
— Ты сравниваешь Москву и Минск. Стоимость услуг эскорта в этих двух столицах отличается?
— Конечно, там же и людей больше, и денег. В Минске я не видела девушек, которым дарят яхты и самолеты. В Москве и Киеве такие примеры перед глазами были. У нас дарят парфюм или что-нибудь из «Пандоры», там — «Картье». Но это и неплохо. Куда ты в Минске «Картье» наденешь, чтобы тебя не приняли за *** [секс-работницу]?
— А как должна одеваться в Минске девушка из эскорта, чтобы ее не приняли за девушку из эскорта?
— Чем дороже ты берешь, тем… скромнее, что ли, нужно выглядеть. Баланс нужен: чтобы и сексуально, и без крайностей. Высший пилотаж — одеться в бренды так, чтобы мужчины чувствовали, что это бренды, но именно чувствовали, чтобы это в глаза не бросалось. В клуб, конечно, можно одеться смелее, там это уместно.
— Про скромность и уместность интересно получилось. Это же просто советы по стилю обычным женщинам.
— А мы и должны выглядеть, как обычные женщины. Потому что, например, в «де Люксе» клиентов начинают искать уже во время завтрака. Это удобно: режим дня не страдает и можно ночью никуда не тянуться. Сама понимаешь, красивые девочки туда не ради капучино или свежей прессы ходят. С вечерним макияжем и на высоких каблуках ты будешь выглядеть странно и этим усложнишь себе работу.
В Минске вообще мало мужчин, готовых публично появиться с девочкой, по которой читается ценник. Поэтому ты никогда не отличишь в дорогом баре работающую девушку от той, которая просто пришла отдыхать. Вот сейчас вечер, оглянись (с N сидим в одном из винных ресторанов. — Прим. автора) и попробуй угадать, кто тут из эскорта.
— Да никого вроде. Девушки и девушки.
— А вот и нет. Та девочка в джинсах, например, работает. Мы у клиентов встречались.
— Но она же в кроссовках…
— Ну и что? Мода на комфортную одежду пришла, теперь даже в клубы без каблуков можно.
— А как же декольте до пупа, высокие каблуки и накачанные губы?
— Такие у нас стоят дешевле, но на них тоже есть спрос. Они в клубах в основном работают: в приличное место охрана может просто не пропустить, чтобы репутацией заведения не рисковать и не смущать гостей. Но это если совсем перекачана. Если просто в меру тюнингованная, пройдет.
Еще инъекциями увлекаются девчонки, которые нашли себе постоянного «инвестора» и теперь мучаются от тоски. Работать, когда тебе платят за эксклюзивные отношения, нельзя, учиться они не хотят, кофейню или магазинчик им мужчина открыть не готов: чтобы дело вести, мозги ведь нужны хотя бы минимальные, а он видит, что в девушке этого нет. Вот и «улучшаются» от безделья.
— Ты много говоришь о стоимости. Расскажи о местных расценках на эскорт.
— Нет какой-то единой тарифной ставки, мы же не колбасу продаем. Сколько считаешь нужным поставить — столько и называешь. Если уверена, что возьмут за тысячу, говори о тысяче. Если очень нужны деньги, можешь и сто долларов назвать.
— А сколько стоит твоя работа?
— Я беру 500. Но сразу тебе скажу: нет никакой гарантии, что вечером ты встретишь кого-нибудь. Иногда не удается найти мужчину неделями. Тогда я могу и 150 назвать, чтобы с пустыми руками не уехать и в минус не уйти. Я ведь накрасилась, заплатила за такси, коктейль купила — нужно отбивать. Конечно, если мужчина не нравится, то лучше домой поеду, чем насиловать себя.
— А 500 это за что? Час, день, ночь?
— Тут такого нет, это же не работа в офисе, где ты должна отбыть с девяти до шести и где начальство выжмет из тебя за каждую заплаченную копейку. Тут всегда можно договориться. Иногда мужчина может сказать, что устал, и отправить тебя домой сразу после секса. Иногда говорит: «Зай, останься на ночь, утром вместе позавтракаем и поедешь». Порой вообще ничего делать не надо. Вчера, например, я заработала 200 долларов минут за пятнадцать: мы просто поднялись в номер, поцеловались, и он захотел спать. Но это постоянный клиент, он со мной всегда, когда приезжает в Минск.
Вообще в нашем деле с заработком не угадаешь. Бывает безрыбье неделями. А бывает — зарабатываешь очень большие деньги за ночь или выходные. На майские в гостинице я спускалась в лифте от одного клиента. Там ехал мужчина, который спросил, в бар ли я. Я ответила утвердительно, а он предложил сразу к нему подняться. Почему бы нет, я согласилась. Но сначала все равно затащила его поужинать — была голодной после работы. Утром он вызвал такси и коробку конфет каких-то дал с собой. Так за сутки я заработала 1400 долларов — хорошую айтишную зарплату.
«Иностранным гостям, кроме девушек, в Минске показывать нечего»
— Скажи, сезон и несезон у вас бывает?
— Сезон — это выходные. Пик активности приходится на чемпионаты, Tibo или «Белэкспо», когда в страну приезжает много состоятельных мужчин. Сейчас вот Европейские игры будут — всплеск уже пошел. Некоторые девочки командировки свои отменяют, потому что дома можно хорошо заработать.
Вообще считается, что летом конкуренция вырастает. Но я с этим не согласна: многие девочки диплом пишут, экзамены сдают. Деревенских родители в огороды и на картошку загоняют. Более успешные со своими мужчинами отдыхать улетают. Поэтому мне кажется, что работать летом в Минске становится проще.
— А как ты страхуешься на периоды безрыбья?
— Никогда не спускаю все деньги. У меня есть депозит в банке. Еще я стараюсь управлять финансами, книжки вот Савенка читаю, работаю на то, чтобы активы увеличить. Сейчас, правда, пассивы одни.
— Эм…
— Ну а что ты удивляешься? Мне же не помогал никто. Я все сама, еще и иногородняя — нужно крутиться. Я хорошее образование хочу, а белорусское нигде не котируется. Сейчас понимаю, что по моей специальности у нас вообще поступать смысла не было, но уже столько лет потратила, что нужно закончить. Жилье свое хочу, машину хорошую… Косметолог очень дорогой, белье. Плюс я четыре раза в неделю занимаюсь с репетитором, ставлю хорошее американское произношение. С преподавателем, который может этому научить, занятия стоят дорого. И на все это я зарабатываю сама, мне неоткуда ждать помощи.
— Звучит как хороший план, в котором ты уверена. Скажи, а у тебя есть какие-нибудь сомнения относительно будущего? Ты чего-нибудь боишься?
— Попасть в облаву — очень сильно боюсь. Это же такой позор, семья узнает. Папу это убьет. И потом не отмоешься, статья за проституцию висеть будет всю жизнь, как клеймо. У нас же в прошлом году ловили девочек, и никто не смотрел на статус заведения: одинаково гребли что из «Бар:дот», что из Rich Cat. Зачем так делать, спрашивается.
— А как тебе кажется, зачем?
— Ну, говорят, что это аморально. Хотя что тут аморального? Мы же не на детских площадках *** [занимаемся сексом]. Все по доброй воле, никто не заставляет ни клиентов, ни девушек. Ну и давай честно: столько валюты в страну, как зарабатывают девочки, не приносит даже IT.
Деньги мы тратим в Беларуси, заведения, в которых мы с клиентами ужинаем, платят налоги с прибыли. Пару дней назад мы поужинали с мужчиной, и он заплатил 250 долларов по счету. Это не самый большой чек, иногда ужин может мужчине и в гораздо большие деньги встать. Представь, сколько одними налогами бары государству заплатят, благодаря нашей работе?
— То есть ты за легализацию проституции?
— Конечно. Это же всем выгодно. Посмотри, как Таиланд поднялся. Там, конечно, другая крайность и девочки стоят на улицах толпами. Но у них хотя бы есть море и пляжи. У нас же вообще ничего, только красивые девушки. Иностранным гостям показать в Минске нечего, и мужчины часто жалуются, что вроде и хотели что-то увидеть, попутешествовать по стране. Мне им два замка и библиотеку показывать?
— А если бы проституцию легализовали, ты согласна была бы платить налоги?
— Как? Что мне в трудовой написать? Этот вопрос нужно деликатнее решать. Венеция вон построилась на деньги от куртизанок. И хороший получился город, до сих пор стоит, привлекает туристов. Нам тоже нужно что-то придумать.
— Я правильно понимаю, что ты только проблем с законом боишься? А как же вопросы безопасности?
— Я стараюсь об этом не думать. Поднимаясь к мужчине в номер или приходя в гости, никогда не знаешь, что будет за закрытой дверью. Кричать, некоторые девочки говорят, бесполезно. Подать в милицию не можешь: тебе же будет хуже.
Сейчас, правда, в гостиницах, если поднимаешься в номер к мужчине ночью, на ресепшене требуют паспорт, снимают с него скан и записывают номер комнаты. Поэтому, если убьют или пропадешь без вести, будут хотя бы знать, где начинать поиски.
Но у меня никогда ничего плохого не было. Диких сцен, как насилуют или убивают проституток, в моей практике, слава Богу, нет. Но я не рисковая: если есть хотя бы малейшее сомнение в адекватности мужчины, в номер я с ним не пойду.
«Одного своего клиента я буквально женила»
— Как ты понимаешь, что с мужчиной стоит вести дела?
— Внутреннее чутье какое-то. Смотришь, как он с тобой говорит, как ведет себя с официантами, во что одет. Справляюсь с такой оценкой, наверное, неплохо: за все время, что работаю, не заплатили только один раз.
— А как о цене договариваетесь?
— Нет у нас никаких алгоритмов. Чаще всего, уже начав
общаться, мужчина задает последовательно два вопроса: «Сколько?
За что?». Но нормально обсуждать и торговаться
в том же ресторане вы не будете: мало ли —
вдруг кто-то услышит.
Я могу уже и в номере начать обсуждение стоимости.
Если вижу, что одет хорошо, живет в хорошем отеле,
но начинает торговаться, ухожу.
— А какие услуги пользуются особенным спросом?
— Обычный секс, без затей, плеток и акробатики. Минет заказывают. Секс на троих. Ничего пикантного или горячего.
— В кино клиентов твоих коллег обычно показывают как старых, потрепанных мужчин, с которыми девочки согласны спать только за деньги. Насколько это правда?
— Не буду говорить за всех девочек, но я сплю только с тем, с кем согласилась бы сделать это и бесплатно. Не нужно демонизировать или обесценивать этих мужчин — у меня много сексапильных, подтянутых клиентов, с которыми приятно и заниматься сексом, и говорить. Как к куску мяса ко мне не относятся — это все ревнивые жены придумали.
— А как относятся?
— Да нормально, по-человечески. Сразу часто спрашивают: ты голодная? что хочешь выпить? Оплачивают такси и дают на него с запасом, по фиксированной цене такие мужчины не вызывают машину. Если ты понравилась, в следующий раз тебе, чтобы порадовать, подарок привезут: какую-нибудь сумочку, украшение, хороший парфюм. Это ничем от традиционных отношений не отличается. Какая разница, кому мужчина покупает духи — эскортнице или жене? У обеих этот пузырек появился не за свои деньги.
— Кстати, а женатых у тебя много?
— Из постоянных — четверо. Одного я буквально женила: мы познакомились, когда он к свадьбе готовился, сейчас вот счастливо женат, но про меня тоже не забывает.
Есть женатый на белоруске мужчина из ОАЭ, у них то ли пятеро, то ли шестеро детей. Брак, говорит, счастливый. Есть москвич, женившийся по расчету на очень красивой дочке богатого папы. Четвертый — литовец, хороший, спокойный мужчина, у которого взрослые дети. У его жены, рассказывал, есть молодой любовник, но разводиться не хочет: брак в его возрасте уже крепкий и строится не только на том, что один второго не смог уличить на измене.
— Ну почему не смог уличить, может, не изменял никто и не на чем ловить?
— Я тебе так скажу: будь у мужчины возможность,
он все равно пойдет налево. Хотя бы для того, чтобы
посмотреть и оценить, каково это.
Когда я только начинала работать, осталась на ночь
у клиента, а это совсем молодой парень был, ему лет 30
только исполнилось. Спросила, зачем ему это все. Он ответил:
«Мне приятно понимать, что я могу это себе позволить».
Я до сих пор дружу с ним в фейсбуке
и думаю, что таким доказыванием самому себе он уже
переболел. Это больше для тех, кто заработал первые большие деньги,
наверное.
— То есть мужские загулы неизбежны?
— Только если у мужчины есть на них деньги. Таких очень мало. Думаю, отчасти с этим связана мужская агрессия, направленная на эскорт: позволить себе не могут, вот и убеждают себя, как это все грязно и плохо. Все *** [лишенные морали], а я в белом пальто.
Понимаешь, мужчину, может, не затянет, и он вернется в семью. Но попытка будет точно. К этому женщине нужно морально готовиться, если она не хочет, чтобы в один момент ее мир рухнул. За обеспеченными мужчинами всегда идет охота. Поэтому, если не хочешь, чтобы тебе изменяли, — выходи замуж за бедного. Он будет втайне мечтать, но гулять не пойдет, потому что дорого.
— А ты не чувствуешь себя хуже других, «порядочных» женщин?
— Нет. Особенно после того, как моя коллега, с которой мы работали в винном ресторане на вершине в Минске, вышла замуж за завсегдатая того места. Теперь она царит на светских мероприятиях и всем рассказывает, как тяжело строила карьеру и училась. Работала она, кстати, действительно много, но не в той сфере, о которой пишет у себя в facebook.
Поэтому все женские истории, и успешные, и трагичные, я всегда делю на два. А если кто-то кричит о морали, то сразу помечаю себе: на этой будет негде клейма ставить, если дать волю или вылечить невроз.
Комментарии