«Я пишу свои собственные правила каждый день», — сказала однажды эта актриса, ставшая символом французской «новой волны». Ее откровенная чувственность, уверенность в себе и пронзительный взгляд — лучшие режиссеры мирового кинематографа второй половины XX века считали ее своей музой.
В 20 лет Моро дебютировала на сцене прославленного театра «Комеди Франсез» в спектакле «Месяц в деревне» по пьесе Тургенева и стала самой молодой ведущей актрисой труппы. Но мало кто верил, что она, несмотря на свой талант, будет когда-нибудь востребована в кинематографе. Усталое выражение лица, опущенные уголки рта, начинающие обвисать щеки и подбородок — Жанна была безнадежно нефотогеничной. Эти недостатки тщательно закрашивались гримерами, а тени на лице высветляли с помощью света — в тех девятнадцати проходных картинах, где ей довелось сняться до 1958 года (в том числе в фильме 1954 года «Королева Марго») ради заработка
В том же 1958 году 30-летняя Моро произвела настоящий фурор, сыграв неверную жену во втором фильме Луи Маля «Любовники». Примерная жена бросает мужа после всего лишь единственной ночи, проведенной с посторонним мужчиной. Психологическое состояние своей героини актриса проживает как процесс собственного самопознания, а ее выразительное лицо отражает все нюансы этого пути. Надо сказать, героини Моро часто будут в центре любовного треугольника — менаж а труа, и казалось, что это было для актрисы неизбежным...
Моро стала музой режиссеров «новой волны», королевой экрана, но, в отличие от , избежала участи секс-бомбы. Жанна была безжалостно умна, не считала себя ни звездой, ни красавицей и не нуждалась в атрибутах секс-символа. Хотя сначала в прессе ее пытались продать публике именно в этом качестве — «новой Брижит Бардо». Но Орсон Уэллс вряд ли назвал бы ее величайшей актрисой в мире, если бы Моро была всего лишь «объектом желания», при всей своей необычайной женской притягательности.
Жанна, которую считали олицетворением типичной французской женственности и сексуальности, наполовину англичанка. Родилась в Париже в семье Анатоля Моро, владельца ресторана, и английской танцовщицы Кэтрин, приехавшей в Париж работать в одном из парижских кабаре. Познакомились они в ресторане, где в ответ на жалобу девушки к ней вышел сам хозяин. Все шло хорошо, пока не началась война. Отец обанкротился, мать пряталась от немцев и после войны уехала в Англию вместе с младшей дочерью Мишель. До отъезда она покрывала старшую дочь Жанну, когда та в 16 лет решила стать танцовщицей, а потом актрисой. Отец ударил дочь по лицу, когда она ему об этом сказала. В его доме было запрещено ходить в кино и театр, говорить об искусстве, читать газеты, все это считалось скандальным и неприличным. Но Жанна поступила в Национальную консерваторию драматического искусства в Париже и училась там втайне от отца. Играла в театре, а он по-прежнему ничего не знал. До тех пор, пока не увидел ее фото на первых полосах газет после успешного спектакля. Выгнал дочь из дома, и хотя потом ему будут льстить слава и почести, которые оказывали Жанне, — скажем, когда ей вручали орден Почетного легиона, — так никогда и не смирился с ее выбором. Искренне недоумевал: что особенного она нашла в этой работе? То ли дело кулинария: Жанна прекрасно готовила, и отец жалел, что она не стала шеф-поваром.
Моро, в отличие от большинства известных актрис, не гналась за деньгами и фешенебельным образом жизни. Могла сниматься практически бесплатно, жить в съемных квартирах, ненавидела курорты, отдых, шопинг. Любила путешествовать и больше всего на свете — сниматься в кино. Ее карьера на протяжении почти 70 лет настолько разнообразна, что трудно выделить какие-то особенные, раскрывающие ее актерскую сущность фильмы. «Ночь» Антониони — с , «Дневник горничной» Луиса Бунюэля, «Процесс» Орсона Уэллса, «Жюль и Джим» Франсуа Трюффо... Моро снималась до 2013 года — ей тогда исполнилось 85 лет. Работала с молодыми режиссерами — Франсуа Озоном, Люком Бессоном. Ее наставница в «Никите» — альтер эго актрисы — запомнилась всем. В 1992 году получила «Сезар», французский эквивалент «Оскара», за фильм «Старая дама, входящая в море». Всего на счету актрисы около полутора сотен ролей.
Ее афоризмы разлетались в мире шоу-бизнеса, их с удовольствием цитировали, восхищались, смеялись, ждали новых острых и парадоксальных умозаключений актрисы, ставшей символом интеллектуального кино. Отец запрещал дочкам читать, и этот запрет лишь подстегнул интерес Жанны к чтению. Ее друзьями станут знаменитые драматурги и писатели Генри Миллер, Жан Ануй, Жан Кокто, литературная и театральная элита эпохи.
Желала ли она когда-нибудь стабильности в своей жизни? «До тех пор пока я здорова, моя жизнь стабильна». Жанна никогда не заводила молодых возлюбленных — для этого она была слишком самодостаточна. Как-то ее уже в преклонном возрасте спросили, есть ли у нее «любовный интерес». «Конечно. Но это совсем не то, как было в тридцать или сорок лет. Мне необходимо, абсолютно необходимо жить одной. И я уверена, что все больше людей хотят так жить. Можно быть парой и не сидеть при этом друг у друга на голове. Не понимаю, почему нужно делить свою ванную и туалет с кем-то еще? Даже если у вас две ванные комнаты».
Нехарактерное для ее поколения отношение к романтической составляющей жизни не мешало Моро быть чрезвычайно популярной у мужчин: у нее было огромное количество любовников и два брака — очень коротких. Скорее всего, по той же причине — страстная и чувственная, она слишком быстро остывала. Недаром сравнивала любовь с горячим супом: первые ложки обжигают, а последние — холодные... «Вечно в поисках любви, и оставляет своих жертв на обочине», — говорил не устоявший перед ее чарами во время съемок фильма Микеланджело Антониони «Ночь» Марчелло Мастроянни.
Первым мужем актрисы (с 1949-го по 1951 год) стал французский актер и сценарист Жан-Луи Ришар. Они вместе играли в театре, она вышла за него «по необходимости» за день до рождения их сына Жерома — единственного ребенка актрисы, никогда не претендовавшей на роль матери. Жером провел детство у бабушки, стал актером, снимался во многих фильмах вместе с Жанной и отцом, но позже поменял профессию и занялся живописью, переехав из Франции в Америку, в Лос-Анджелес. Во время работы над фильмом «7 дней. 7 ночей» Питера Брука он попал в серьезную аварию вместе с Жан-Полем Бельмондо, партнером Моро. Бельмондо отделался незначительными травмами, а Жером почти 20 дней провел в коме. Актриса с бывшим мужем все это время находились с сыном в больнице и тяжело пережили случившееся. Отношения Жанны и Жерома были сложными, и примирение произошло лишь за несколько лет до смерти актрисы. Сын неодобрительно относился к многочисленным любовным историям матери, по ее словам, мстил ей, сознательно мучая. Одним из самых известных романов актрисы были отношения с режиссером Тони Ричардсоном, в 1967 году он ушел от жены Ванессы Редгрэйв, но с Моро они так и не поженились. У нее были романы с американским джазовым музыкантом Майлзом Дэвисом, писателем Генри Миллером, режиссерами Луи Малем и Франсуа Трюффо, модельером Пьером Карденом и многими другими. «Она обладала всеми качествами, которые ждешь от женщины. Плюс — все то, что ожидаешь от мужчины. И без какой-либо стеснительности и в том и в другом», — заметил однажды Франсуа Трюффо.
Второй раз Жанна вышла замуж в 1977 году за американского режиссера Уильяма Фридкина (лауреата «Оскара» за фильм «Французский связной» и номинанта за «Изгоняющего дьявола»). Но долго оставаться «голливудской женой» не смогла. И через два года они развелись. Со всеми своими любовниками и мужьями актриса сохранила дружеские отношения, снималась в их картинах, называла «братьями» и искренне не понимала, почему, расставшись, нужно предавать мужчину полному забвению. Она также не раз говорила, что любовные отношения между режиссером и актрисой — вполне естественная история, учитывая интимность творческого процесса...
«Я ужасно любопытная. Стоит только на горизонте замаячить какой-то безумной идее, вроде той, когда советский режиссер Рустам Хамдамов пригласил меня сняться в своем фильме «Анна Карамазофф», как я соглашаюсь. Он мне сказал: «Заплатить я вам не могу. Даже за билет на самолет. Единственное, что гарантирую, — удобную постель и нормальную еду». Моро провела пять недель в Санкт-Петербурге, восемь — в Москве, смеялась: «Забавно, я словно в 61 год сдала еще один экзамен!» Но у этого проекта оказалась злосчастная судьба. Он не вышел в прокат, а премьера на Каннском фестивале в 1991 году обернулась грандиозным скандалом: Моро, не видевшая окончательной версии, громогласно возмутилась тем, что режиссер без ее ведома вставил в фильм фрагменты своей неоконченной картины, где главную роль играет , и в ярости ушла из зала. Авторские права принадлежали французскому продюсеру Сержу Зильберману, он отказался отдавать фильм Хамдамову, и до сих пор картину не удалось выкупить...
Когда ее называли гранд-дамой европейского кинематографа, она насмешливо фыркала: «Это все из-за продолжительности моей карьеры. Стоит актрисе перейти 40-летний рубеж, начинается: «О боже, неужели она все еще жива?» Столь же презрительно и очень по-французски Жанна относилась к теме старения: «Не надо заниматься собой лишь для того, чтобы остановить время. Делайте это ради самоуважения. Энергия жизни — неповторимый и бесценный дар. Кому охота превращаться в развалину? Кому приятно чувствовать себя больной? Одной из главных целей в жизни должно быть стремление умереть в добром здравии. Как свеча, сгорающая дотла... Возраст не защищает от любви. А вот любовь до определенного предела способна противостоять процессу старения». Разговоры о прошлом в ностальгическом ключе Моро резко пресекала: «Жизнь, которая была, — ничто. Та жизнь, которая есть здесь и сейчас, — только она имеет значение».
Она умерла в одиночестве в 89 лет в своей парижской квартире 31 июля 2017 года. Утром актрису нашла в постели ее помощница по хозяйству.
Из всех панегириков и комплиментов в ее честь до сих пор наиболее проникновенными остаются слова Эмманюэля Макрона, сказанные им после смерти актрисы: «В блеске глаз Жанны сверкала и отражалась свобода, дерзость и та кипучесть жизни, которую она так любила и заставила надолго полюбить и нас».
Комментарии