Есть законы природы (справедливые в силу мироустройства), есть формы человеческой исторической и биоидентификации – первобытная, генетическая жестокость. Но это неотъемлемые, в каком-то смысле, элементы общего порядка. При условии, разумеется, их негипертрофированного выражения отдельными носителями.
Жестокость же, появляющаяся в диагностических картах, (или "господарь", до поры скрытый в глубинах альтер эго) это черта совсем иного свойства. Морально-психологической модальности личности – в склонности к насилию, намеренному причинению боли и достижению удовлетворения, наслаждения, катарсиса в процессе либо по результатам деяния. С подобными формами "воплощения" индивидуальности постоянно сталкиваются специалисты по клинической и юридической психологии, судебной патопсихологии, психиатрии.
И именно эксперты подтверждают, что настоящая беспринципная жестокость никогда не бывает репликантом храбрости, отваги, мужества… Если склонность к насилию завладевает самим субъектом, то она обретает силу доминанты личности. Такой приватный "гегемон" со временем уже не допускает ни растрат ресурсов на благие дела, ни широких жестов
Рассуждая о патологической жестокости, доктор Моррисон рассказывает, что ее нельзя было спрятать даже в почерке, специально изменяемом. Но сегодня, когда буквы стали полноценно электронными, сеть прячет многое. И особенно привлекает латентных носителей жестокости.
Наш отечественный респондент, клинический психолог, психиатр с двадцатилетним стажем практики, занимающийся исследованиями природы и видов девиаций у взрослых, утверждает, что каждый маньяк начинался с чего-то. Чаще всего – с насилия над самыми беззащитными. Именно поэтому люди, страдающие глубокими агрессивными или сексуальными отклонениями, становятся покупателями отвратительного краш– и фетиш-контента. Депрессивная молодежь чаще "играет" в садистские онлайн-игры, предусматривающие мучения и умерщвления животных. А те, кто прячет садистские психозы за мистическими масками, приобретают культ-, оккульт-, ритуальные и "магические" видеоролики, где животное приносится в жертву. Все это, по существу, части одной "секты" – очень опасной, социопатичной, нуждающейся в постоянном наращивании адреналиновых эмоций. Потому спрос на подобные материалы – обычно лишь старт для другого "прыжка".
Вместе с потоком страшных живодерских историй, фото– и видеопубликаций, уголовных дел на нас из интернетов, даркнетов, гаджетов хлынула совсем другая беда, зафиксировавшая вдруг жестокость как факт. Трагедия обесценивания права другого существа на жизнь, вакуумность милосердия, вдруг допустившего нашу безучастность. Мы не то чтобы признаем наличие намеренного издевательства и убийства животных, но начинаем прозревать. Не хотим смотреть, но понимаем, что при доступности информации это посмотрят, в это "поиграют" наши дети.
Год экологии – отдадим ему должное – обострил дискуссии на тему жестокости. Приняты меры по усилению уголовной ответственности за жестокое обращение с животными и за распространение таких материалов виртуально, дорабатываются законопроекты (фундаментальный – "Об ответственном обращении с животными" и о запрете контактных притравочных станций). Парламентарии контактируют с общественниками, зоозащитой, правоведами и отраслевыми специалистами. Лично спикер Госдумы Вячеслав Володин заявляет, что "жестокое обращение с животными недопустимо в нашей стране. И никакими благими целями оправдывать его нельзя".
Только вот представляется, что сама жестокость поразила своих борцов и требует теперь специальной операции по ее устранению. Ибо просветительские группы зоозащитников шумны, пикетны и разобщены. Имплантировать ценности обществу в условиях плохой слышимости друг друга – задача неисполнимая. Налет маргинальности превращается в крепкий наст, а границы субкультуры неустанно сжимаются. Но где же интеллигентные силы, солидаризирующие вокруг себя гражданскую инициативу, добровольческий фронт и неравнодушное общество? Всякий обычный человек, боящийся даже слова "живодер", не понимает, где и кого ему поддержать… В, казалось бы, "товарищах" нет даже не то что "согласья", а наблюдается форменная жестокость, намеренный оппортунизм, отравляющий и отправляющий всякие здоровые силы по пути самостийной рекурсии. А эта консолидация, закрепление школьного урока общения, помогли бы многим. Животным, хорошим людям. Стране бы помогли.
…Наш собеседник, опытный врач-психиатр, сказал еще об одном. Любая жестокость – крайне токсична, потому ее конец наступает тогда, когда на нее перестают обращать внимание. Если сейчас растить поколения безучастных – то кто через десяток лет будет защищать животных и людей, и кто вообще будет защищаться? Возможно, правовая, гуманная, психологическая, но главное – стабильно-прогрессивная – "ампутация жестокости" позволит мягче и действеннее имплантировать социальные ценности, ведущие нас в здоровое завтра.
Комментарии