«Ребенок — центр нашей любви, но все равно мы друг у друга на первом месте. Сын пришел в нашу семью, а не наоборот. Мы встроили Леона в наш ритм: он ездит с нами в командировки, бывает за кадром на моих съемках новостного блока в «Народном фронте», также мы брали его в поездки во время выборов. Пусть с самых ранних месяцев видит нашу работу, наш путь», — говорит журналист и политический обозреватель Валерия Ткачёва в совместном интервью с мужем, депутатом Госдумы от партии «Новые люди» Антоном Ткачёвым.
— Валерия, вы с мужем решили показать сына Леона публике. Почему именно сейчас?
Валерия: Мы были вынуждены его скрывать. Сейчас время непростое, и нам важно было защитить семью. У меня заочный арест на Украине из-за моей профессиональной деятельности, у Антона тоже, мы в разработке СБУ
— Вы были яркой персоной в медийной и телевизионной сфере, но сейчас все это в прошлом. Чем занимаетесь теперь?
Валерия: По образованию я журналист, сейчас работаю по профессии. У меня авторский новостной и аналитический канал в интернете, освещаю политическую повестку, рассказываю о гуманитарных проектах, социальных инициативах. Также являюсь автором и руководителем социального проекта по борьбе с травлей в интернете «Я с тобой». До беременности и появления ребенка бывала с гуманитарными миссиями на новых территориях, которые сейчас восстанавливаются (Донецкая и Луганская народные республики, Херсонская и Запорожская области).
Все началось с моей гуманитарной миссии, а позже деятельность расширилась: поездки, работа на местах, сотрудничество с «Народным фронтом», с федеральными проектами и медиа. Сейчас веду ежемесячный дайджест, рассказываю о проделанной работе в президентской организации. Еще у меня контракт с корпорацией «Газпром-Медиа Холдинг», мы плотно работаем, в том числе с государственными проектами, форумами и тому подобным. Сфера деятельности обширная — от освещения политической повестки до выступлений как спикера и эксперта.
Вы упомянули телевидение. Действительно, поначалу я выбрала индустрию развлечений (ТВ-шоу, закрытые кинопоказы, красные дорожки и тому подобное), но после 2022 года фокус сместился. 24 февраля стало точкой, когда я поняла: не могу остаться в стороне. Это касалось моей страны, моей жизни. Я родом из Луганска, а во время майдана училась в Киеве и видела происходящее своими глазами. Когда сталкиваешься с настоящей болью и встаешь перед выбором стороны правды или лжи, невозможно ограничиваться глянцевой картинкой. Сегодня моя задача — быть там, где важно говорить честно и помогать.
— При этом вы ведете еще и семейный канал. Для чего он вам?
Валерия: Это другая часть моей жизни: домашние хлопоты, ребенок, семейные отношения. Мне хочется делиться со своей большой аудиторией не только новостями и аналитикой, но и еще одной частью меня. Прежде всего я женщина, жена и мама.
— Антон, вы выбрали политику делом всей жизни, как это случилось?
Антон: Да, я депутат Государственной думы, первый зампред Комитета по информационной политике, технологиям и связи. Работаю со всеми вопросами цифровой трансформации — от криптовалют и майнинга до искусственного интеллекта и робототехники. Закреплен за четырьмя регионами: Донецк, Луганск, Воронеж и Тамбов. Часто бываем там, в том числе с гуманитарными поездками. Даже свадебное путешествие у нас было в Донбассе.
Что касается пути, который привел меня на то место, где я сейчас нахожусь, — он был длинным. Я учился в одиннадцати разных школах, мы много переезжали: Херсон, Воронеж, Москва. Поступил в университет «Синергия», потом магистратура в Плехановке. Работал в Центре цифровой экономики, затем в Торгово-промышленной палате, в «Ростехе» («Вертолеты России»). Постепенно начал заниматься общественной деятельностью, потом судьба привела в политику, и я избрался в Госдуму. Уже в ходе работы, когда начались события 2022 года, судьба свела нас с Валерией.
Лера тогда привезла гуманитарную помощь переселенцам из Донбасса (детям, старикам, всем, кто нуждался). А я приехал с инспекцией: проверял, как живут люди, получают ли положенные выплаты, соответствуют ли условия тому, что заявляют чиновники. Был в боевом настрое: «Сейчас все и всех проверю». А тут — Лера…
Валерия: Я начала помогать людям еще до официального объявления СВО. Тогда только появились первые потоки беженцев, было много боли, растерянности, хаоса. Места, куда я регулярно отправляла помощь, оказались уже обеспечены всем необходимым, а у меня еще оставались вещи. Багажник машины был забит гуманитаркой. Требовалось отвезти ее туда, где она действительно нужна. И тут я увидела в Сети пост о партийном сборе помощи. Политикой я практически не интересовалась, но была подписана на канал партии «Новые люди», так как мои друзья ранее избирались от нее. Увидела совместный пост партии и какого-то Антона Олеговича. Пишу: «Здравствуйте, у меня есть гуманитарная помощь, подскажите, как передать?» Честно говоря, думала, что отправлю курьером. Но тот самый Антон Олегович предложил мне приехать в ПВР (пункт временного размещения), чтобы я убедилась, что помощь пошла по назначению. Вот я и поехала…
— То есть никаких романтических ожиданий?
Валерия: Никаких. Вместе таскали коробки, пакеты. Но я, как обычно, шутила, не унывала… И, по-моему, в этот момент Антон и «поплыл»…
— Антон, так и было?
Антон: Да. У меня есть особенность: когда я в работе, ничего вокруг не вижу. А Лере удалось меня, что называется, разбудить: «Эй, в мире есть еще что-то, кроме дел». Время было тяжелое — постоянные поездки в Донецк, напряжение, ответственность. Жил в режиме — с семи утра до полуночи на ногах.
Валерия: Я сама родом из Донбасса. Для меня это не просто гуманитарная миссия — это моя земля, мои люди, мои воспоминания, мое детство. Перед этой поездкой почти не спала: мониторила новости, помогала, плакала. Приехала опухшая, в черном костюме, волосы растрепаны. Точно не на свидание! Он — в работе, я — в переживаниях… Но мы как-то сразу услышали друг друга.
— И как развивалась ваша история?
Валерия: Мы познакомились 1 марта. И первый месяц на «вы» общались. У нас все правильно развивалось, деликатно. Переписка, свидания, кино, разговоры — очень спокойно, без спешки, никакой истеричной романтики. Просто узнавали друг друга.
Антон: Я был по-настоящему одержим, но не как в детстве, когда влюбленность накрывает. Это была взрослая, осознанная история. У многих мужчин как бывает? Зажегся, добился — и все, победил, можно расслабиться. А со мной иначе: я завоевываю ее каждый день.
— Был какой-то момент, когда вы поняли: «Это — мой человек»?
Валерия: Честно, я до нашей встречи не понимала вот этих фразочек: когда встретишь «своего» человека, поймешь, почему раньше что-то не складывалось. А потом почувствовала. Потому что, когда человек действительно твой, ты знаешь это на каком-то глубинном уровне. Ты уверен. Спокоен. Я ведь всю жизнь была сильной, самостоятельной, сама себя сделала, все тянула. А тут впервые почувствовала, что могу расслабиться. И это было не про женские уловки, а про доверие, заботу, стабильность, любовь. Как в стихотворении Рождественского: «Будь, пожалуйста, послабее» — вот это про меня. Антон дал мне чувство спокойствия, уверенности, и рядом с ним я стала мягче. В общем, действительно поняла: это мой человек. И если бы он не чувствовал то же самое, то через пять месяцев не сделал бы предложение.
Антон: Мне нужно время, чтобы решить что-то осознанно. Но уже где-то через три-четыре месяца я понял: да, Лера — мой человек. Сначала была дистанция, потом симпатия, встречи, разговоры, которые не заканчивались. Мы могли вспомнить школьные истории, а через час обсуждать будущее страны. Такое совпадение взглядов — редкое ощущение.
Валерия: У нас одинаковые ценности, взгляды на семью, на то, какой она должна быть. И жизненные траектории близки: его родители развелись, мои тоже. Не буду вдаваться в семейные детали, но наши судьбы очень схожи. Антон всего добился сам, ему никто ничего не принес на блюдечке с голубой каемочкой. Я тоже всегда шла своим путем, сама «прогрызала» дорогу. Мы прошли через похожие этапы, сделали выводы из истории своих родителей, чтобы не повторить их ошибок. Это тоже нас соединило.
— Кто первым сказал «люблю»?
Антон: Конечно, я. Ровно через месяц. Мы начали жить вместе, и я сказал. Ну а как иначе? Жить с женщиной и параллельно думать: «А вдруг есть еще какие-то варианты?» — это не моя история.
Валерия: Это было так спокойно, так уверенно. И я поняла: для Антона это не просто слова, это решение. Заявка на победу.
Антон: Я прямой. Что думаю, то говорю. Иначе зачем?
Валерия: Антон не просто прямой. Он честный. А честность сейчас большая редкость.
— Когда вы познакомили друг друга с семьями?
Валерия: Очень быстро. Чуть больше месяца прошло, и мы уже поехали в Воронеж, знакомиться с семьей Антона.
Антон: Бабушка сказала, что еще по телевизору Леру узнала и давно ее любит. Все сразу ее приняли.
Валерия: А моя мама теперь его самый рьяный защитник. (Смеется.) На его сторону встает охотнее, чем на мою. У нас замечательные отношения с родителями, но при этом есть важная граница: наша семья — это наша семья. Мы любим наших родителей, дружим, общаемся, но решения в нашей семье всегда только наши, никто не вмешивается.
— Ну хорошо, вы оба поняли, что это любовь. Но не каждая любовь кончается свадьбой. Валерия, а как Антон сделал вам предложение?
Валерия: Сначала у нас состоялся очень взрослый разговор — на тему: «А что дальше?» Честный диалог двух людей, которые любят друг друга, живут вместе и понимают: либо мы идем вперед как семья, либо каждый своим путем. Мы все обсудили, Антон сказал: «Будем создавать семью». Потом купил кольцо, он уже знал, какое мне нравится. Я приготовила ужин… И сказала «да». Все просто.
Антон: Я сделал предложение в августе. Через пять месяцев после знакомства. Если все понятно, зачем ждать? Сейчас мир настолько быстрый, что легко потерять то, что приобрел буквально вчера.
— И свадьбу сразу сыграли?
Валерия: Да, через месяц после предложения, 30 сентября 2022 года. И вот совпадение: именно в этот день были подписаны документы о вхождении ЛНР, ДНР, Херсонской и Запорожской областей в состав России. Я из Луганской области, Антон из Херсонской. Для нас это по-настоящему символично.
Свадьба была без лишнего пафоса: просто ужин в хорошем ресторане. Близкие люди, душевная атмосфера. Не было никаких шоу, тамады и танцев до упаду. Все по-семейному, с теплом. Знаете, раньше удивляли масштабами — количеством гостей, кортежами, брендами. Сейчас совсем другой тренд. Самый большой «понт» — это крепкая и счастливая семья. Когда ты верен партнеру, партнер верен тебе, когда вы команда и вам хочется домой, потому что дома тепло. У Антона работа напряженная, он возвращается из другого мира, где постоянно решаются сложные задачи. А дома спокойно. Как говорится: «Главней всего погода в доме» — это действительно так. И вот это настоящее счастье.
— Вы венчались. Для вас это важно?
Антон: Для меня венчание — не красивый ритуал «для галочки». Это слово, данное перед Богом. Ты можешь работать, помогать людям, вести проекты, но настоящая ответственность проявляется в семье. И когда наступают сложные моменты, ведь у всех они бывают, вспоминаешь, что стоял перед Богом и давал обещание. А я обещания всегда выполняю. Тем более перед Богом и супругой.
Валерия: Сейчас часто говорят: «Ну повенчались — и что?» Но дело же не в слове, а в человеке, который это слово произносит. Антон — человек слова. Для него венчание — не традиция ради картинки, а высшая точка ответственности перед семьей. Если он что-то сказал, значит, так и будет. И когда Антон произнес: «Мы даем обещание перед Богом», я поняла, что это серьезнее любого штампа в паспорте.
— Ребенка планировали?
Валерия: Да. Мы все обсудили еще до свадьбы. Сошлись во взглядах: если семья, то настоящая, с детьми. С сентября 2022-го стали планировать. Сначала не выходило. Мы и волноваться уже начали. А потом все случилось, но в очень странных обстоятельствах.
Мы познакомились с Антоном в момент начала СВО. А о беременности я узнала в день теракта в «Крокусе». Я журналист и тогда как раз просматривала и отбирала материалы: кадры, новости, страшные человеческие истории. И в этот день делаю тест на беременность. Он как будто и показал слабую вторую полоску, но уверенности не было. По дороге на дачу решили купить еще один тест. В машине смотрим новости. Я реву. Антон говорит: «А вдруг ты действительно беременна? Пожалуйста, соберись, подумай о ребенке». Делаю на даче второй тест, и там уже четкий плюс. И вот тут все смешалось: радость, слезы, шок, горе того дня…
— Антон, как вы отреагировали?
Антон: Мы просто обнялись и плакали. Это было огромной радостью.
— Беременность прошла легко?
Валерия: В целом да. Под конец было тяжело: отеки, живот, вес. Ну это классика.
Антон: Не было чего-то из серии «в три ночи хочу арбуз с молоком». Хотя случалось, что я шел выполнять какую-нибудь просьбу Леры, а она уже передумывала: «Я этого не хочу». (Смеется.)
Валерия: Вначале были, конечно, эмоциональные качели. Антон не понимал, что происходит. А у меня то смех, то слезы. Я прямо говорила: «Если начинаю чудить, то просто сглаживай, не анализируй. Это гормоны».
— Когда узнали, что будет сын, устроили гендер-пати?
Валерия: Да, у нас получилась красивая история: конфетти, цветной дым. Все как положено. Эмоции невероятные.
— Наверняка идея Валерии. Антон, вы легко соглашаетесь на ее предложения?
Антон: Да. Она подобные вещи сделает лучше, чем я, поэтому полностью ей доверяю.
— Не бывает сомнений: «Зачем это все, давай просто вдвоем»?
Антон: Я всегда спрашиваю себя: «А почему нет?» Если на этот вопрос есть внятный ответ, обсуждаем с Лерой. Если нет, значит, это часть наших семейных традиций. В семье есть вера, должны быть и традиции.
Валерия: Для меня важны «маркеры памяти»: съемка на гендер-пати, кадры с крещения. У нас в детстве таких вещей было мало. Леону будет на что посмотреть и увидеть, как это было здорово.
— Леон — редкое имя. Как выбирали?
Валерия: Это получилось спонтанно. Сначала думали об Иване или Александре в честь наших дедушек. Но, учитывая, что их уже нет, я не хотела класть на ребенка такую ношу. Рассматривали Владимира. Еще Льва: Лев Антонович звучит сильно и благородно. Но Львов сейчас очень много, и я засомневалась. Были варианты с Германом — красиво, строго. В итоге сложилось из нас двоих: ЛЕра + антОН — Леон. Частичка нас обоих. На самом деле карточки в роддом я заказывала с двумя именами: «Привет, мир, я Герман» и «…я Леон». Хотела посмотреть на малыша и понять. Он родился, и стало ясно: это Леончик. Наш милашка.
— Как изменились ваши отношения после рождения ребенка?
Валерия: Стали крепче.
Антон: И темп жизни вырос. Едим быстрее. (Улыбается.)
Валерия: Спим урывками. Но главное, что мы все проговорили еще до рождения. Я человек импульсивный, а Антону важно высыпаться из-за работы. Мы понимали, что может быть всякое — от колик-газиков до недосыпа и раздражения. И договорились заранее, кто встает ночью, какой режим кому критичен, как делим обязанности. Антон спокойно купает малыша, меняет подгузники. Но все ночи на мне. Я в этом плане на посту. А если чувствую, что меня «выключает» и нужно немного передохнуть, то он моментально подхватывает. Мы бережем друг друга.
Антон: Когда сценарий хотя бы в общих чертах проигран в голове, он уже не кажется чем-то страшным, ты готов.
Валерия: У нас выстроена иерархия, и она не нарушается. Ребенок — центр нашей любви, но все равно мы друг у друга на первом месте. Сын пришел в нашу семью, а не наоборот.
Мы встроили Леона в наш ритм: он ездит с нами в командировки, бывает за кадром на моих съемках новостного блока в «Народном фронте», также мы брали его в поездки во время выборов. Пусть с самых ранних месяцев видит нашу работу, наш путь. Мне близок пример Александра Лукашенко и его сына Коли: парень вырос всесторонне развитым. Он занимался музыкой, спортом, красиво говорит, чувствуется внутренняя «порода». Сын президента с детства видел, чем занимается отец. Это работает. Мы хотим, чтобы и Леон рос рядом с нами, впитывая атмосферу дела и семьи.
— Получается, помощников у вас нет?
Валерия: Нет. Никого.
— Почему?
Валерия: Няню — точно не надо. Мы родители, и это наша зона ответственности. Я не хочу «вешать» ребенка на чужого человека ради своего комфорта. Пока я могу дать ему все, что от меня зависит, я это делаю и буду делать. Возможно, ближе к двум годам будет гувернер или гувернантка — носитель языка. Пока думаю, китайский либо английский язык для того, чтобы ребенку было легче в будущем. Свободно разговаривать сразу на двух языках — это здорово.
Что касается родственников, если говорить о семье мужа, то они все живут в Воронеже, поэтому максимум — связь по телефону. Моя мама, конечно, с радостью была бы с внуком 24/7. Но у нас с мужем другое понимание помощи. Она приезжает как бабушка: потискать, поиграть, погулять. Не как няня, а как гость, который приходит с любовью, с теплом в наш дом и которому мы всегда рады.
— Но бывают моменты, когда хочется остаться вдвоем, куда-то сходить?
Валерия: Конечно. Когда мама приезжает и говорит: «Идите, молодежь, отдохните, я с Леончиком погуляю», мы используем это время для таких выходов. Но это нечасто — раз в несколько месяцев, а то и реже. То мы в командировке, то еще что-то. Живем активно.
— Детский сад планируете?
Валерия: Да. Леон уже ходит на «раннее развитие», я начала возить его с десяти месяцев. Есть группы даже с восьми, как только ребенок уверенно садится. Там все мягко: правильные игры, сенсорика, моторика. Никто не перегружает детей, никакой «академии». Я вижу, что ему нравится, он включен. Ребенка в его возрасте нельзя заставить сидеть, если ему неинтересно. Так что это все по его желанию. Плюс дома мы тоже занимаемся, у нас много всяких развивашек.
— Валерия, в чем ваш источник сил?
Валерия: Семья. Честно, это мой главный ресурс. Любовь и поддержка. Мы команда. Вот я сижу, говорю-говорю — и вы видите: в нашей семье я как батарейка, а муж та самая подпитка.
— То есть вы — мотор.
Валерия: Да, моторчик, но и я не железная. Иногда надо брать паузу. Муж в этот момент всегда только поддерживает.
— Антон, с Лерой, наверное, не бывает скучно? Она очень активная, а вы?
Антон: О да, она очень активная и энергичная, я более умеренный. И работа у меня такая, что много энергии уходит. Сегодня, например, был прием граждан, пять часов слушал людей, сопереживал, решал вопросы. Это огромный эмоциональный расход. Бывает, прихожу домой буквально выжатый. А Лера своей энергией, легкостью возвращает меня к жизни.
Валерия: Мы очень разные по темпераменту: я — огонь, он — вода. Холерик и меланхолик, как говорит муж. И часто шутим на тему, какими станем в старости… Это будет настоящая комедия. Но именно разность потенциалов и создает гармонию. Мы уравновешиваем друг друга.
— И, наверное, можете дать друг другу ценный совет — каждый со своей позиции?
Антон: Между прочим, Лера стала давать мне очень точные советы буквально сразу после знакомства. Помню, это меня удивляло: «Она же не знает контекст, детали моей работы». А потом я пробовал сделать так, как она говорит, и это действительно работало. Лера невероятно тонко чувствует людей. Может с первого взгляда понять, кто искренен, а кто нет.
— Интуиция?
Валерия: Да. Интуиция плюс опыт. Медийная сфера — это акулы. Там я выросла. Вижу людей насквозь: кто пришел с добром, а кто — с корыстью. И теперь этим опытом делюсь с мужем, потому что он очень добрый, чистый. А я знаю, как защитить и оградить.
Антон: В том числе и в соцсетях. Я не люблю этим заниматься, но по работе нужно. И я всегда спрашиваю Леру: «Как правильно написать?» Она говорит, и я делаю. Потому что почти всегда она бывает права. Но семейные посты всегда пишу сам. Как чувствую.
Валерия: Мы правда команда — и в работе, и дома. У нас нет разделения «это мое, это твое». Все обсуждаем, слышим и поддерживаем друг друга.
— Крестным папой Леона стал . Почему именно он?
Валерия: Мы с Эдгардом дружим много лет. У нас с ним одинаковая позиция, схожие ценности. Он помогал мне в непростых ситуациях, всегда держит слово, а я это очень ценю. У него прекрасные дети, он тонко чувствует ребенка, а для меня это важно. Когда появился Леон, было принято решение, чтобы он стал крестным. Эдгард тут же согласился.
— А кто крестная?
Валерия: Моя подруга . Очень достойная девушка, рассудительная, надежная. Больше десяти лет в браке, прекрасный муж Виталий, с которым они тоже венчаны. Женственность, внутренняя дисциплина, ответственность — все, что я хотела бы, чтобы сын видел в крестной.
Антон: Крестный — это человек, которому ты доверяешь самое дорогое, если вдруг… не дай Бог.
— Есть ли у вас семейные т?
Комментарии