О предвзятости по отношению к женщинам-режиссерам, мужчине мечты и курьезах на съемках новой исторической саги
Екатерина Двигубская на телеканале Dомашний известна как режиссер проникновенных мелодрам о любви, преодолении и тонких душевных состояниях. В новом сезоне Екатерина представила свою первую историческую картину — сагу «Берега любви», где судьбы героев проходят сквозь войны, репрессии и личные испытания. В интервью WomanHit она рассказала, каково это — вести команду через сложные съемки, почему мелодрама и драма остаются ее главными жанрами, каким должен быть мужчина мечты на экране и в жизни, и чему ее научил великий мастер Александр Митта.
- Большинство ваших фильмов сняты в жанре мелодрамы
- Знаете, мелодраму, как и любой жанр, можно рассказать хорошо, а можно — плохо. Я, конечно, надеюсь, что умею делать первое. В центре мелодрамы — человек, а он всегда интересен людям. Это истории про любовь, страсть, поражения, победы, преодоление себя, и все это — про человеческие отношения. И про это мне интересно рассказывать.
Почему мелодрамы вам ближе, чем, например, экшен?
- В экшене чаще всего все строится на внешнем действии, на событиях. А в мелодраме главное — внутренние конфликты, душевные переживания, психологические состояния героев. Иногда в центре истории не борьба добра со злом, а конфликт между двумя хорошими людьми, которые просто не могут понять друг друга. Мне хочется разбираться в этих тонких моментах.
- Чтобы так точно показывать внутренние конфликты героев, нужно хорошо разбираться в психологии. У вас был какой-то особый опыт изучения этой сферы?
- Режиссер, который хочет всерьез рассказывать о людях, неизбежно становится немного психологом. Но я сама никакой не психолог: для этого статуса нужно специальное образование, и это — отдельная сложнейшая профессия. Но в психологии людей я должна разбираться: понимать, как устроены человеческие взаимоотношения, просто необходимо. Я сама ходила к психологу как клиент, по личным причинам. Это было очень полезно. Что-то читала, конечно. Если честно, вся мировая литература — это и есть учебник по психологии. Понимание человека приходит, если ты читаешь, смотришь хорошее кино, наблюдаешь. Человек очень запутан. Он, наверное, самое таинственное, что создала природа, и разбираться в этих сложностях очень интересно.
- Обязательно ли, чтобы в финале сериала был хэппи-энд?
- Вы знаете, конечно, не обязательно. В истории есть много хороших картин без хэппи-энда. Но, как учили еще древние греки, в конце обязательно должен быть катарсис — очищение, внутренний сдвиг, эмоциональный подъем. Если же зритель уходит после просмотра с ощущением пустоты и отчаяния, если ему просто не хочется жить, значит, художник с задачей не справился.
Мне лично не близка тенденция современных мрачных финалов без просвета. Я верю, что человеку нужна надежда, он должен с ней жить. Это то, что держит нас на плаву. Надежда, любовь, доброта — вот это важно.
- А что насчет приема недосказанности в финале? Иногда именно открытый финал заставляет зрителя думать о фильме еще долго.
- Я бы разделила два понятия: открытый финал и недосказанность. Это не одно и то же. Недосказанность — это когда ты, как автор, просто не доделал свою работу: не сформулировал мысль до конца, не довел внутреннюю драму до логического завершения. Это производит ощущение незавершенности, а иногда и разочарования. А вот открытый финал — это другое. Это когда ты осознанно оставляешь зрителю пространство для размышлений. Хорошее произведение всегда дает территорию, где зритель сам должен додумать, достроить. Разжевывать же все до последнего слова не нужно, но и бросать без ориентира тоже, на мой взгляд, неправильно. Я люблю, когда зритель понимает, к какой мысли я его веду.
- Каким, по-вашему, должен быть мужчина мечты в современной мелодраме?
- Сегодня у женщины есть все инструменты, чтобы справляться с трудностями самостоятельно, ей не нужен спасатель. Но мужчина рядом должен делать ее жизнь лучше. Главное — дать ей почувствовать, что она ценна. Мужчина мечты — это не тот, кто обладает внешностью Аполлона. Это тот, кто умеет чувствовать, кто слышит женщину, замечает ее внутреннее состояние, понимает, через что она проходит, кто ценит ее вклад в ежедневную рутину, что часто остается незамеченным. И еще одно важное качество — самостоятельность. Мужчина должен уметь принимать решения и нести за них ответственность.
- Вы начинали как актриса. Почему решили встать по другую сторону камеры и заняться режиссурой?
- Мой актерский опыт был недолгим. Сейчас я иногда снимаюсь в эпизодах в своих проектах, когда появляется настроение или подходящая роль. Но довольно рано я поняла: для моей внешности на экране очень мало пространства. Я — женщина восточного типа, но не до конца «восточная»: ни типичная русская, ни, скажем, казашка. Где-то посередине. А в индустрии, к сожалению, до сих пор предпочтение часто отдают блондинкам, и это я уже знаю и как режиссер, и как человек, прошедший кастинги.
Постепенно меня стало больше интересовать то, что происходит по ту сторону камеры. Я заметила, что смотрю классику кино уже не глазами актрисы, а глазами режиссера. Особенно это стало ясно, когда я училась во ВГИКе. И я поняла, что меня интересует профессия режиссера больше, чем профессия актера. Режиссура предполагает большую свободу, а я как раз человек, который очень любит свободу. Видимо, это мои казахские корни.
- Вы учились в мастерской Александра Митты. Есть ли какие-то слова мастера, которые вы запомнили на всю жизнь?
- Наш мастер, который недавно ушел из жизни, был замечательным человеком. Однажды он сказал нам такую фразу: «Я вас научу делать табуретки. Их вы будете делать мастерски. А вот научитесь ли вы делать рояль — это уже ваша личная ответственность». Он нам дал ремесло, учил рассказывать историю. Благодаря его труду у меня в руках оказался инструмент, и я всегда буду ему за это благодарна.
Александр Наумович говорил нам определиться, какие мы режиссеры: есть режиссеры авторские, они делают кино для фестивалей и узкой публики, а есть — зрительские, те, кто говорит с широкой аудиторией. И каждый должен сам для себя решить, кто он. Я — зрительский режиссер. Мне нравится общаться со зрителем, делиться с ним эмоциями, переживаниями. И я считаю, что рассказывать истории — это и есть суть нашей профессии. Именно этому учил нас мастер.
- Как в вашей мастерской учили рассказывать истории через киноязык? Что вам особенно запомнилось из этого опыта?
- Александр Наумович часто повторял: как в школе вы учитесь писать ручкой, так и здесь вы должны научиться «писать» камерой. С самого начала мы снимали много короткометражных учебных фильмов. Они бы никуда не пошли, но зато мы научились рассказывать историю. У нас были камеры, телефоны, все было под рукой, и он требовал, чтобы мы этим пользовались.
- Ваши студенческие работы пошли куда-то дальше? Что-то из них попало на фестивали?
- Да, например, моя дипломная работа была показана на «Кинотавре» и еще на нескольких фестивалях. Но, честно говоря, для меня важнее не это. Главное, что я очень много снимала. Я до сих пор благодарна себе за то, что не ленилась и не ждала вдохновения, а просто работала.
- Каким должен быть режиссер?
- Наш мастер был жесткий и честный человек, и он говорил, что режиссер — это не тот, кого все будут носить на руках. Это человек, который постоянно что-то преодолевает. Ты отвечаешь за процесс, ведешь за собой команду, а это — актеры, творческие люди, часто с непростыми характерами, с обидчивостью, с внутренними конфликтами. И режиссеру нужно быть одновременно и твердым, и мягким, чтобы люди на тебя не обижались и не работали из-под палки, а получали удовольствие.
- Какие бы вы выделили плюсы и минусы в работе режиссера?
- Плюсы очевидны: это творческая профессия. Ты бесконечно фантазируешь, создаешь миры, рассказываешь истории, и при этом у тебя есть команда помощников. Актеры — твои соратники, единомышленники. Это очень вдохновляет. С другой стороны, актеры — люди непростые, и к ним нужно найти подход. В силу того, что я артистка, я понимаю, как с ними надо работать, знаю, что артисту важно чувствовать себя в безопасности. При этом ты должен оставаться для него авторитетом, направлять его, быть его глазами со стороны. Актер не видит себя так, как его видит зритель.
- Вы подстраиваетесь под каждого индивидуально или у вас есть общий подход к работе с артистами?
- Конечно, к каждому нужно искать свой подход. Я стараюсь понимать, с кем я работаю, и в чем человеку нужна поддержка. Но в целом актеры меня любят. Думаю, потому что я работаю с ними четко и уважительно. Я не приказываю, а направляю, помогаю, подсказываю, создаю для них безопасную и творческую среду, хвалю их. Я слежу за тем, чтобы актрисы выглядели хорошо там, где это нужно.
- Режиссура — тяжелая профессия?
- Безусловно. Ты несешь ответственность за все: за актеров, команду, результат. Ты должен быть твердым, уметь вести за собой людей, но так, чтобы они не чувствовали давления. Я не люблю конфликты. Стараюсь терпеть до последнего, но, если уже «взрываюсь», сдать назад не могу.
В этой работе нельзя сослаться на обстоятельства. Если что-то пошло не так: машина не приехала, свет сломался, это уже никого не волнует. Ты должен найти выход здесь и сейчас. У режиссера нет регламента, как на заводе. Ты каждый день приходишь на съемочную площадку и не знаешь, где бабахнет. Но ты точно знаешь: где-то обязательно что-то произойдет, и ты должен быть готов быстро принять решение и взять ответственность на себя.
- А для вас это не стресс? Столько ответственности, такие условия…
- Это чудовищный стресс. Я обожаю свою работу, правда. Но каждый раз, начиная новый проект, я чувствую себя как человек, который отбывает срок. Не потому, что мне не нравится процесс, а потому, что я прекрасно понимаю: с этого момента я несу на себе все. Это ответственность, которая не отпускает ни на минуту. Ты постоянно боишься: а вдруг где-то допустишь ошибку, что-то упустишь, ведь за конечный результат отвечаешь именно ты.
- И вот, наверное, в связи с этим долгое время считалось, что режиссура — это не совсем женское дело.
- Да, долгое время считалось, что женщина должна быть у плиты, с детьми, а уж никак не руководить съемочной площадкой. Но человечество, как известно, умеет заблуждаться. На самом деле, режиссура, как и любая другая профессия, может быть и женской, и мужской. И если у человека есть талант, энергия и любовь к своему делу, неважно, мужчина он или женщина. Важно, насколько хорошо он делает свою работу.
- Вы, как женщина-режиссер, сталкивались с предвзятым отношением?
- Да, особенно в начале карьеры. Сейчас я уже взрослый человек, за плечами больше сорока проектов, и меня сложно чем-то удивить. Я готова практически ко всему.
- Как выстроен ваш рабочий процесс?
- У меня четкий алгоритм работы. Когда ко мне приходит сценарий, я внимательно его читаю. Если он мне нравится, я беру его в работу. Если вижу, что есть моменты, которые можно улучшить, переписываю, дорабатываю и отправляю на утверждение продюсерам и каналу. Я прекрасно понимаю: я работаю в коммерческом поле, у меня есть заказчик. Но, как правило, правки утверждаются, потому что я не пытаюсь сделать хуже: я улучшаю сценарий, исходя из понимания, как это будет выглядеть на экране.
- А как вы относитесь к импровизациям на съемочной площадке?
- Без импровизации не обходится. С актерами часто рождаются интересные решения, живые эмоции. Но канал Dомашний очень внимательно относится к материалу, поэтому я стараюсь глобально ничего не менять без согласования. Если возникает необходимость отступить от сценария, я иду к продюсерам и обсуждаю. Мы вместе ищем баланс.
- Расскажите о вашем совместном проекте с Анной Ардовой. Что за история это будет?
- У нас с Анной появилась идея проекта: история о сильной героине, которая преодолевает множество препятствий. Мы уже принесли ее Ирине Путятиной и очень надеемся, что рано или поздно сможем запустить. Да, это мелодрама, но такая, в которой важен финал. Даже если путь героини сложный, зритель должен получить катарсис, и пусть это будет не обязательно счастливый конец, но он окажется со светом в финале.
- Недавно вы завершили работу над проектом «Берега любви». Что это за история?
- Это историческая сага, которую мы снимали полгода. Сюжет охватывает события с 1929 по 1957 годы, почти три десятилетия судьбы одной семьи на фоне потрясений эпохи: коллективизации, репрессий, войны. Это драма о людях, попавших в водоворот страшных исторических событий, но при этом это личная, мелодраматическая история с сильной героиней в центре.
- Где проходили съемки? С какими самыми большими трудностями вы столкнулись?
- Мы снимали в Белоруссии. Трудностей было море. Во-первых, не было снежной зимы. Представьте: снимаем 30-е годы, у героев сцены в снегу, а в Белоруссии не выпало ни снежинки. Пришлось искать выход. Химический снег нам не разрешили использовать: съемки шли на территории музея, и вредные вещества были под запретом. А второй вид химического киноснега тает на глазах. Съемки «зимних» сцен шли при +16 градусах. Артисты должны были изображать, что мерзнут, хотя на самом деле им было жарко.
- Как вы вышли из этой ситуации?
- Лилия Ковалевич, наш продюсер, невероятно изобретательная женщина. Она привезла 16 КамАЗов настоящего снега с горнолыжного курорта! Белорусские рабочие вручную раскидывали его на площадке. Но снег таял мгновенно. Мы вязли по колено в грязи, техника застревала, как и лошади. Это были тяжелые съемки. Сложные и по логистике, и по эмоциям.
- Расскажите о касте. Кто стал лицом этой истории?
- Главную роль исполнила Евгения Шахнович — молодая и очень талантливая актриса. А в роли главного героя — Кирилл Кузнецов. Он, без преувеличения, мужчина мечты. Конечно, я в него влюблялась на площадке, ну, а как не влюбиться? (Cмеется). Но ровно на площадке, конечно, по ночам я ему не звонила. Кирилл — абсолютный профессионал, и с ним, и с другими актерами мы рассказывали историю, которая, я надеюсь, тронет зрителя.
- Что лично для вас значила работа над этим фильмом?
- Это моя первая историческая история. Для канала Dомашний это тоже был своего рода эксперимент.
- С кем из команды вам особенно повезло сотрудничать?
- Хочу сказать, что Ирина Путятина (продюсер канала) — настоящий профессионал, который болеет за дело, за проект. Она всегда на связи, вовлечена в каждый вопрос. Это огромная поддержка. Лилия Ковалевич — продюсер с большой буквы, я и ей очень благодарна. В этом проекте собрались люди, которые пытались вложить в него многое
Комментарии