Актриса — о чудесах в своей жизни, радостях позднего материнства и связи с Майей Плисецкой
Пройдя через сложные жизненные испытания, Елена Захарова обрела и веру, и любовь. Актриса воспитывает дочку Майю, а в профессии открывает новые грани, ценя и свои роли в кино, и театральные работы. Так, она рассказала о новом спектакле «Соборная площадь», где перевоплотилась в яркую авантюристку Марину Мнишек.
- Елена, вы откровенный человек, спокойно отвечаете на все корректные вопросы?
- Да, но на каверзные не отвечаю (смеется).
- Почему любите верующих людей и как несете православную миссию в своей актерской жизни?
- Потому что я сама верующий человек
- Как вы ощущаете присутствие Бога в своей жизни?
- Благодаря ему в ней происходили чудеса. И еще будут, надеюсь. Я чувствую Его помощь. Я не представляю свою жизнь без Бога, без ощущения вселенской любви, поддержки совершенной.
- Хорошо, а какие были чудеса?
- Рождение моей долгожданной дочки. Считаю, что я ее вымолила. Роли важные, интересные тоже к таковым чудесам отношу. Потом мне нравится так жить — нести добро людям. Относись к ним так, как ты хочешь, чтобы относились к тебе. Если ты пытаешься нести хорошее отношение — любовь, добро, заботу о ближнем, все это и возвращается. Не зря же говорят, что человек, который видит вокруг себя красоту и добро, в ответ обретает это, а кто видит негатив, его и получает.
- Говорят, что сама сцена возвышается над залом, и человек должен иметь право там стоять, вы так же считаете?
- Так нам говорили в институте, я тоже так всегда говорю. Я считаю, что человек должен иметь это право, он должен быть образованным, обладать знаниями, чтобы иметь право быть там, на сцене.
- А чего не имеет право делать актер, возвышаясь над залом?
- Быть примером какого-то дурного поведения, связанного пороками. Я ни в коем случае никого не осуждаю. Понятно, что у каждого своя жизнь. Но все-таки хочется, чтобы артист был хорошим примером для людей, тем более популярный.
- Вы играете сегодня у Эдуарда Боякова в спектакле «Соборная площадь».Это историческая постановка, основанная на важных исторических событиях Смутного времени XVII века. Что для вас было притягательным и новым в этом спектакле?
- Это не просто спектакль, это еще и мультимедийное шоу. Действо происходит в невероятных декорациях, например, это очень эффектно, когда мы с Лжедмитрием выходим из декораций Успенского собора. И я давно мечтала поработать с Эдуардом Владиславовичем. Он невероятно талантливый человек, и мне нравится все, что он делает в кино и в театре. В спектакле очень красивая музыка, написанная одной из популярных сегодня российских групп– 25/17, хореография Никиты Машкова, красивые костюмы Алисы Меликовой, много молодых и известных артистов. А на роль Марины Мнишек нас 5 человек. У нас много составов, мы чередуемся. Постановка происходит на открытом воздухе, в локациях крупнейшего в мире кинопарка «Москино», площадью более 1100 гектаров. Для сравнения — Голливуд порядка 79-ти. Мне было очень интересно соприкоснуться с историей Минина и Пожарского, памятник которым стоит на Красной площади, но мало кто знает, кто они были такие (смеется) и что они сделали. Спектакль идет всего 55 минут. Это интересно и молодежи, и взрослым людям. Моя дочка смотрела его с удовольствием несколько раз, а ей 7 лет. Поэтому, как мне кажется, это важная и нужная работа.
- Как вы относитесь к своей героине, легко ли было вжиться в ее характер, похожи ли вы с ней?
- Ну, конечно, мы с Мариной Мнишек не похожи. И когда меня просят ее охарактеризовать, я отвечаю, что мне кажется, она делала ставку не на тех мужчин. Когда я поступила в театральный институт имени Щукина, один из моих первых самостоятельных отрывков был из «Бориса Годунова», сцена у фонтана, где я играла Марину Мнишек, и меня очень высоко оценили. Хотя, я понимала, что это не моя роль. Мне кажется, я не такая, как она. Но тем интереснее ее играть. Когда мы начали репетировать с Эдуардом Бояковым, я сразу сказала, что у моей героини должен быть польский акцент, он придает изюминку: она иностранка, попала в Россию, стала царицей. В спектакле говорят, что ее венчали с Лжедмитрием. помазали на царство. Как это возможно, она же не была православной? Так что, я думаю, она, конечно, была авантюристкой по жизни и еще какой!
- Много времени уходит на подготовку к перевоплощению: костюм, грим?
- У меня очень сложный костюм в том смысле, что меня одевали два человека, потому что там и фижмы, и юбки. Но вы знаете, сначала побольше времени уходило, потом уже как-то за час все успевали: и грим сделать, и костюм надеть, и звук проверить.
- А как вы сегодня воспринимаете свои первые кино- и театральные работы, такие как «Приют комедианта», где вы играли с Лидией Смирновой и Иваном Охлобыстиным, спектакли в «Театре Луны»?
- Вы знаете, первую работу в кино вообще сложно оценивать, потому что это был достаточно странный пьющий режиссер. Я там совсем юная, Лидия Смирнова рядом, Ваня Охлобыстин, Константин Наумович Воинов. С точки зрения какого-то актерского мастерства я свою работу не оцениваю, это был первый опыт. А в Театре Луны моим первым спектаклем была постановка «Ночь нежна». Это был потрясающий хит. Я и потом его играла, и только год назад вышла на сцену не в роли Розмари, а Николь. Сделали апгрейд спектакля, и все говорят, что я потрясающе играю Николь, и мне тоже очень нравится. А Розмари я играла до 40 с лишним лет, то есть больше 25 лет. Эта героиня взрослела вместе со мной. Вот поэтому для меня эта работа очень-очень дорога.
- Многие свой стиль ищут с детства, как это происходило у вас?
- Стиль в одежде?
- Вообще свой стиль общения, поведения, стиль в одежде.
- Я думаю, что очень многое зависит от родителей, от воспитания и от примеров, от того, как живут твои родители, бабушки и дедушки. Я москвичка, у нас была очень хорошая семья, она и сейчас есть, слава Богу. Родители работали в гостинице «Космос», поэтому у меня в детстве были не только журналы «Работница» и «Мурзилка», но и Elle, Vouge. Это повлияло на мой стиль в одежде. Ко мне в руки попадали хорошие вещи, когда всего этого было мало в стране. Еще был опущен железный занавес, а у меня уже были джинсы, красивые платья, которые мама старалась мне покупать. Поэтому все это повлияло на меня, безусловно. Я согласна, что очень много закладывается в детстве, хотя уверена, что люди могут в любом возрасте поменять и себя, и свой стиль, если очень захотят. Я склонна к женственному стилю, всю жизнь любила платья и не очень брюки. Ношу их иногда, но в основном в дорогу, хотя они мне идут.
- В период застоя в кино вам пришлось сниматься в рекламе. Как вы тогда относились к высказыванию: «А вот этот режиссер никогда не возьмет актера, который снимался в рекламе»? И сказалось ли это на вас?
- На мне это сказалось, безусловно, потому что, когда я была студенткой, после первого фильма «Приют комедианта», меня утвердили картин в десять, в том числе, и в «Дом восходящего солнца» Гарика Сукачева. Но все закрылось. Ведь наступили эти «чудесные» 90-е годы. Кино почти не снимали. Но меня очень активно стали приглашать на съемки в рекламе. Я работала и у Джаника Файзиева, и у Мукасея, у будущих звезд. Я снималась и с «Шерлоком Холмсом» Ливановым в рекламе печенье Burton’s Wagon Wheels, и шоколада Twix, в ролике Fairy. Я же была тогда молодая, снималась не за большие деньги, но за хорошие. И когда вышел ролик Fairy, он побил все рекорды по показам. И рекламщики очень хотели, чтобы я снималась в продолжении. Уже предлагали какие-то колоссальные суммы. Но я услышала фразу Валеры Тодоровского, что он никогда не возьмет в свое кино артистов, которые снимались в рекламе. Вернее, он меня не утвердил в «Страну глухих» из-за того, что я появилась в рекламе Fairy. И все, я отказалась от денег, от всего, да и потом очень много лет отказывалась от рекламы, так на меня это повлияло. Кстати, были и разговоры, что настоящие актеры не должны сниматься в сериалах. Я обалдела до такой степени, что вначале отказывалась от долгих проектов. Я где-то начинала сниматься в сериале, а потом понимала, что у меня не хватает времени. Говорила: «Ой, сделайте что-то с моей героиней, я больше не могу» (смеется). Естественно, мне сейчас предлагают и рекламу, и сериалы, и я на все соглашаюсь. Просто тогда был такой период, когда все возрождалось, присутствовал субъективизм.
- А сегодня в мире кино какие вещи вас пугают и какие радуют?
- Мне нравится, что мы вышли на очень хороший уровень, наши сериалы на хорошем уровне, в том числе. Их интересно смотреть. Даже те люди, которые не воспринимали русское кино, стали смотреть его с удовольствием. Я тоже получаю огромное удовольствие, и хочется верить, что мы даже на уровне Голливуда. А может быть, даже уже в чем-то перегнали. Конечно, бывают и у них мощнейшие проекты, много хороших артистов, ничего не могу сказать.
- Кстати, а чем вам так дорога и любима роль Полины в «Кадетстве» и «Кремлевских курсантах»?
- Это была эпохальная работа, очень масштабная. Потрясающий партнер Саша Головин, с которым было очень легко все это играть, прекрасная съемочная группа, и вообще сама обстановка, атмосфера, ну и потом получился какой-то невероятный успех этой истории. Она про настоящие отношения, про настоящую любовь, дружбу. Я до сих пор всем рекомендую посмотреть этот сериал. Особенно подросткам, прямо родителям говорю: «Показывайте, потому что это очень хорошая работа». Я ею горжусь. И очень благодарна судьбе, что она случилась в моей жизни.
- А как вы сами считаете, у вас получается сыграть то, чего от вас сегодня не ждут?
- Мне кажется, что да. У меня были такие роли, надеюсь, что еще будут. Я люблю роли, которые не похожи на меня. Как говорится, люблю играть как можно дальше от себя. Это интересно.
- А какие роли для вас сложные, какие даются непросто?
- Мне кажется, любая роль интересна. Непростые спектакли, когда они на двоих артистов, когда огромное количество текста, когда ты со сцены не уходишь, но это и интересно. Сейчас мы с Андреем Чадовым выпускали спектакль «Двое на качелях» — очень замечательный проект получился. Но пришлось не так много репетировать из-за занятости его и моей, приходилось ночами сидеть с текстом. А я люблю, когда все укладывается на репетициях, когда не надо специально учить текст. Вот как в «Соборной площади» — у меня там его и немного. В этом, наверное, сложности и случаются, именно когда спектакли на двоих, когда они не так часто идут. Перед каждым спектаклем, естественно, я за день или за два сажусь, опять повторяю текст и весь рисунок держу в голове. Сложнее даются роли, которые не совсем ложатся на твой характер. Но мне нравится быть разной — характерные роли, трагические, когда есть, над чем работать. Я не смотрю на это, как на сложность, смотрю как на интересную и непростую работу. Когда я снималась в «Серафиме прекрасной» Карины Фалиянц, это был громкий проект для Первого канала, она специально для меня написала совершенно отрицательную роль Ирины. Я прочитала сценарий и сказала, что играть это не буду, вообще не моя роль. Она мне ответила: «Захарова, ты дурочка, ты вообще ничего не понимаешь». В общем, она меня уговорила. И когда я начала ее играть, была ей очень признательна. Я поняла, насколько это интересно.
- Почему, по вашему мнению, не каждый артист, который снимается в кино, сможет выйти на сцену, в то же время как каждый, кто играет в театре, без проблем станет в кадр и сыграет все, что нужно? С чем это связано?
- Я люблю кино, но считаю, что киноактеру, который никогда не работал в театре, может быть тяжеловато, потому что не хватает энергетики. Бывает, не хватает голоса, умения держать зал. Но это все либо дано человеку, либо может прийти с опытом. И я не считаю, что каждый артист театра может прийти и блистательно сыграть в кино. Тут тоже свои нюансы. В кино более тонкая игра, в театре артист может быть очень ярким, у него богатая мимика, а для кино это иногда чересчур. Мне театр нравится тем, что там можно все попробовать, сразу получить ответную реакцию зрителя. Зато в кино потом мощная реакция на много лет, тебя узнают люди, говорят приятные слова. Это узнаваемость и популярность. Поэтому не представляю свою жизнь ни без кино, ни без театра.
- Какие мифы об актерской профессии развеяли лично вы? Ну то, что актерская профессия и дети несовместимы, мы уже не берем.
- Да, мне кажется, этот миф многие артистки развеяли. У некоторых по четыре-пять детей (смеется). А какие еще мифы? Нас иногда путают с шоу-бизнесом, большие гонорары приписывают. Я говорю, что у нас все по-другому. В театре сейчас, допустим, официальная зарплата 30 тысяч рублей. Это если ты еще сыграешь пару-тройку спектаклей в месяц. А все остальное, если ты хочешь жить, ты зарабатываешь везде. А многим удается только в театре работать, так их загружают. Поэтому не все артисты миллионеры, как многие считают, это миф. Есть, безусловно, и очень состоятельные люди в нашей профессии, самые популярные, снимаемые. И это прекрасно. Я считаю, что артисты должны очень много зарабатывать, как в Голливуде. Мне кажется, у нас некоторые так и зарабатывают, слава Богу. То, что мы только ходим по тусовкам, тоже миф. У меня в последнее время столько работы, что уже давно нигде не была. Все платья красивые висят на вешалках (улыбается). Я даже соскучилась по светской жизни. У меня же дочка еще, поэтому я, конечно же, все свободное время пытаюсь уделить ей, хожу на каток, или в бассейн, или просто гуляем, играем. Вспомнила еще один момент. Было смешно, когда я собиралась поступать в театральный институт, а мне сказали, что там учатся только дети артистов. А я искренне удивилась: «Ну что же, у артистов столько детей, что ли»? Этот юношеский миф развеялся тоже (смеется).
- Ваше отношение к сплетням? Когда-то давным-давно, помню, вас называли родственницей режиссера Марка Захарова.
- Да, было такое, но не то, что называли, я приходила куда-нибудь, а меня спрашивали: «А вы случайно не его родственница»? Но лично мне вообще нравится эта фамилия, ведь я ее ни разу не меняла. И, конечно, всегда восхищалась творчеством Марка Захарова, его спектаклями. Таких вопросов было много и не раз. А когда мне звонили по телефону и называли Александрой, я отвечала, что перепутали.
- После 40 выглядеть хорошо — это уже искусство. В чем ваш секрет?
- Вы знаете, я просто ничего не делаю с лицом, как-то надеюсь на природу пока. Не делаю никаких уколов, филеров — может, просто боюсь, видела, как люди менялись до неузнаваемости. Мне нравится, как я выгляжу. Да, я замечаю изменения, но тем не менее, принимаю себя такой. Не знаю, как другие, но слышу много комплиментов в свой адрес. Наверное, можно еще моложе выглядеть, но зачем? Все же могут в интернете возраст узнать. Но стараюсь следить за питанием.
- А спорт есть в вашей жизни?
- У меня не получается заниматься спортом как хотелось бы, потому что иногда просто нет на это ни сил, ни времени. Но когда есть возможность, я иду вечером на каток с дочкой. Бассейн тоже по возможности. Нет четкого распорядка, обязательной зарядки по утрам. Но мне бы очень хотелось к этому прийти. Стараюсь следить за питанием, но на диетах не сижу.
- А на ваш взгляд, позднее материнство омолаживает женщину?
- Я абсолютно уверена, что рождение ребенка дает женщине огромную энергию, стимул, толчок для всего организма. Естественно, я переживала, но все прошло замечательно. Я даже летала до последнего. В 7 месяцев, когда была беременна, летала за границу к Спиридону Тримифунтскому. Сейчас у многих позднее материнство. Век женщины продлился, и это замечательно.
- Какие черты характера дочки Майи вам очень нравятся?
- Мне нравится ее характер в целом, она от своего не отступает. Если чего-то хочет добиться, добивается любыми способами. Мне кажется, что она будет целеустремленной, волевой. Она не ходила в сад. Я не очень этого хотела. При этом, когда она приходит на детскую площадку, начинает со всеми знакомиться, играть. Говорит: «Я Майя, привет!» И то же самое происходило, когда мы были с ней на отдыхе за границей. Но иногда она стесняется и просит меня, чтобы я с ней подошла. И мне приходится подходить (смеется). А дальше она сама общается. Отсутствие сада не повлияло, слава Богу, на ее коммуникабельность.
- Чем интересуется? В балет пошла по вашим стопам?
- Наверное, да и моя мама тоже хотела этого. У нее действительно есть данные, у нее абсолютно балетная фигура. Посмотрим, что выйдет. Ничего не хочу загадывать, потому что профессия сложная, сложнее нашей. Она занимается у Илзы Лиепа в Русской национальной балетной школе. У них случаются каждый год выступления в «Зарядье», в Центре Галины Вишневской. И я говорю ей: «Маечка, видишь, вчера ты в Зарядье выступала, через неделю у меня там выступление с оркестром». Я читаю что-нибудь. Посмотрим. Я же ее не зря Майей назвала. Когда я ждала ее, я очень много бывала в Большом театре, я всю жизнь любила балет. Но я не то, что прямо в честь Майи Плисецкой дала имя, но оно как-то пришло ко мне.
- Какая вы мама, на ваш взгляд?
- Мне все время кажется, что плохая, потому что я часто на гастролях, на съемках, мало вижу дочку. Но моя мама считает, что я к себе критична, ведь все свободное время я провожу с дочкой. Беру ее с собой иногда на гастроли, на съемочную площадку. Кстати, я очень долго кормила ее грудным молоком. Не каждая артистка может таким похвастаться. Летая на гастроли, сцеживала молоко, замораживала. Специально ночами ставила будильник себе каждые 4 часа, когда Маяйя маленькая совсем была. Так происходили мои поездки. Я как раз ездила с хором Сретенского монастыря, читала стихи. Был огромный тур по городам России, и я привозила оттуда сцеженное молоко. Мне это доставляло удовольствие.
- Ходите с ней в театр, разделяете ли спектакли на детские и на взрослые?
- Тоже очень хороший вопрос, потому что Майя, по-моему, как только начала ходить, где-то с года, была у меня и на репетициях, и на спектаклях. Наверное, в полтора года не все понимала, конечно, но сидела спокойно, меня не звала. Сейчас я брала ее в Петербург на премьеру спектакля «Скамейка», режиссера Людмилы Никитиной, где я играю с Олегом Масленниковым. Она потом призналась: «Мамочка, я заплакала, когда он стал на тебя кричать. Тебя было так жалко!». И фильмы она со мной, конечно же, смотрит и любит. Только спрашивает: «Там не будет страшно?» Я отвечаю, что по-разному (смеется). Так что спектаклей она больше взрослых видела, хотя я с ней и на детские хожу. Для меня важно уделять внимание ее развитию.
- Есть ли еще роли, которые вам хочется сыграть?
- Да, конечно, я бы очень хотела сыграть Анну Каренину. Мне почему-то кажется, что это абсолютно моя роль, хотя бы в театре, потому что в кино, понятно, уже все сыграли. И очень хочется Кармен станцевать. Меня эта музыка завораживает просто. Как Майя Плисецкая танцует — это просто фантастика! У меня есть в моем моноспектакле танец Кармен. Его для меня поставила Рамуне Ходоркайте. Было забавно, когда после премьеры ко мне подошла женщина со словами: «Для меня всегда была Плисецкая — Кармен. Но сейчас я понимаю, что может быть еще кто-то». Я удивилась. Понятно, что я не танцую, как Майя Михайловна даже близко, но по-актерски мне дорога эта роль.
Комментарии