Ирина Меладзе откровенно рассказала о разводе с мужем и отношении к экс-солистке «ВИА Гра»

Героиней передачи «Судьба человека» на телеканале «Россия 1» стала бывшая жена певца Валерия Меладзе Ирина. Она откровенно рассказала, что пережила, когда узнала, что певец живет на две семьи.

По словам Ирины, первое время она не подозревала, что муж изменяет ей с Альбиной Джанабаевой, «рыженькой» из «ВИА Гра», а когда Альбина родила, то поздравляла ее с этим событием, не зная, что это ребенок от ее мужа.

— Долгое время я не понимала, почему мой брак уперся в стену. Помню, после очередной премии «МУЗ-ТВ» мы начали выяснять отношения и всё перешло в скандал. Тогда он признался в измене. Я понимала, что измена возможна, но я давала шанс надежде, что муж вернется. Но чем дольше мы расходились, тем меньше у меня было вопросов к нему.

— Валера не назвал ее имя. Я позвонила своей приятельнице, с которой на тот момент тесно общалась

Она сказала: «А мне кажется, я знаю, кто это». Я знала Альбину до этого, но мы редко пересекались. Мне захотелось поговорить с ней, и я пригласила ее на встречу. Хотела поговорить. Звать ее мне не было страшно: я никогда не испытывала комплекса неполноценности в отношении ее. Я не чувствовала в ней соперницу. Альбина отказалась. У меня не было задачи вцепиться ей в голову — это низко. Просто хотела посмотреть человеку в глаза, хотела понять, с кем я имею дело.

Ирина сказала, что около двух лет муж изменял ей, но она не сожалеет о том, что произошло. После развода у нее началась другая жизнь: она посвятила время путешествиям, обучению и себе. Сейчас бывшие супруги поддерживают отношения, а Валерий продолжает общение с детьми.

Еще женщина рассказала о потере первого ребенка, который родился в 1990 году вскоре после свадьбы с Валерием Меладзе.

— У меня поднялась большая температура, было так плохо, что я лежала на кровати клубочком. Начались схватки. С Валерой не было связи, он вместе с Костей (Меладзе. — Прим. ред.) уехали во Львов записывать первый диск, и он оставил номер телефона, видимо, неправильный. И это были адские десять дней в больнице. Тогда мне дали отдельную палату, потому что я ревела как белуга, плакала все время. Я заходила в реанимацию, смотрела на ребенка в кювезе, но на руки так ни разу и не взяла. До сих пор вспоминаю его лицо.

— Помню, как просила Бога сохранить его, я придумала молитву и верила, что если прочитаю ее пятьдесят раз, то меня услышат и помогут. Судороги у ребенка длились пять дней. Мне сказали: «Ира, если он останется жить, то он будет точно колясочник»... Я не пошла его хоронить, а надо было взять ребенка на руки и проводить до конца. Поэтому чувство, что двери открыты, до сих пор осталось. Похоронами занимался Валера. Я не смогла туда пойти. Первые восемь лет после смерти первенца мы с мужем не обсуждали эту тему.