Защитник Москвы
Потомок Дмитрий Дмитриевич Вонлярский получился под стать предкам — красивым и сильным. Баловнем судьбы не был, в 1941 году учился на втором курсе высшего военно-морского училища в Баку. С началом войны, несмотря на протесты матери-военврача и начальства, ушёл на фронт добровольцем. С самого начала попал в крутой замес — на защите Москвы в составе 71-й бригады морской пехоты участвовал в жесточайших боях под деревней Языково.
Зимой 1941–1942 годов, когда от холода отказывала винтовка СВД, использовал её как дубину. Схватывался с немцами и врукопашную, спасая себе и товарищам жизнь ножом, а то и кулаком. Товарищи позже рассказывали, что он одним ударом по каске мог свалить немца с ног — солдатская каска штальхельм буквально впечатывалась в плечи врага.
Злость морпеха понять можно: под Москвой фашисты уже разобрались, "кто есть кто", и моряков в плен не брали, а если находили на поле раненых, то сваливали их в воронки от снарядов, заливали бензином и сжигали живьём. Слушая стоны раненых товарищей, Дмитрий поклялся бить нацистов без пощады.

Потери Красной армии под Москвой были страшными
Высотка под Керчью
Но не таков был Дим Димыч! Едва оправившись от ранения, он записался в парашютно-десантный батальон ВВС Черноморского флота. Морской десант действительно называли смертниками: например, одной из операций батальона стала высадка средь бела дня на аэродром фашистов под Майкопом, где десантники уничтожили охрану, запасы топлива и сожгли все самолёты.
В составе батальона Вонлярский прошёл весь Крым, освобождая его от немцев. В январе 1944 года участвовал в высадке десанта на мысе Тархан под Керчью. Операция была неудачно спланирована Ворошиловым и привела к большим потерям.
Высаживаться пришлось днём в шторм, и, конечно, погода и фашисты потопили много транспортных кораблей с десантом. Но Вонлярскому повезло — с помощью брезента десантники сделали фальшборт и не позволили ледяному Азовскому морю потопить их катер. Они высадились на Тархане, где Дим Димыч заменил убитого командира десантной группы и двое суток с товарищами сдерживал противника.

Фото © ТАСС
Десантники завладели высотой, доминировавшей над полем боя, захватили немецкое орудие, развернули его в сторону врага и расстреляли весь боезапас по солдатам вермахта. После этого в ход пошли гранаты, ножи и даже зубы. В этом бою другу Вонлярского Василию Перевозчикову оторвало руку. Оба были представлены к званию Героя Советского Союза, но Сталин был недоволен проведением операции, и моряков наградили орденом Красного Знамени. Выжили они тогда чудом: когда над ними нависла угроза окружения, по приказу командования десантники смогли прорваться навстречу 11-му корпусу.
В разведке
После Тархана Вонлярский участвовал в освобождении Сапун-горы в Севастополе, где драться пришлось 48 часов подряд. Когда от перегрева заклинило дягтерев, Вонлярский использовал его в бою как дубину, дробя фашистам черепа.
Участвовал в форсировании Днепровского лимана, где был ранен в голову, но от госпиталя отказался. Затем воевал в разведгруппе 83-й отдельной бригады морпехов Дунайской флотилии. Троица разведчиков оказалась буйной — могли и набедокурить, и напиться, но задания всегда выполняли. Кроме Вонлярского в группу входил одессит Пётр Морозов и двухметровый гигант-артиллерист с крейсера "Червона Украина" Георгий Дорофеев, способный голыми руками задавить врага. Разведчики отличались отвагой и дерзостью, часто делали ставку на эффект неожиданности, выхватывая среди отступающих особо ценных пленных. Но были и курьёзы.
Однажды взяли языка-офицера. На речном берегу у обрыва фриц вывернулся из-под руки Вонлярского и бросился в темноту. Дмитрий догнал его, прыгнул на врага сбоку, но вышло досадное недоразумение. Вместо того чтобы упасть, крепкий немец схватил моряка, закинул его на плечо и с ношей в 80 килограммов... побежал обратно!

Хорошо, что на выручку подоспел Дорофеев. С досады разведчики так сильно побили немца, что потом пришлось тащить его на себе через линию фронта. В районе Вуковар группа десантников под руководством Вонлярского повторила трюк с захваченным орудием, только на этот раз морпехи захватили целую батарею. Во время штурма Будапешта через городскую канализацию таскали к себе языков, а под Эстергомом сумели перерезать шоссе и железку на Вену и отрезали группировку фельдмаршала Шёрнера от основных сил.
Вне закона
Но после окончания войны с Вонлярским приключилась беда. В одном из городков Венгрии разведчики зашли в местный ресторан — отметить Звезду Героя одессита Петра Морозова. Попросили вина, затем — ещё. Хозяин сказал, что вина нет, но стоило в ресторане появиться венграм, как вино нашлось. Возмущённые освободители повздорили с венграми. Дело закончилось потасовкой уже на улице, в которой Вонлярский вырвал у кого-то сумку, которой его били, и врезал её владельцу по голове рукояткой пистолета.
Очнулся он уже в Смерше. Ему предъявили обвинение в ограблении и применении насилия к мирным жителям Европы, лишили звания и наград и дали пять лет лагерей. Сидеть в тюрьме после всех подвигов Вонлярский не захотел и в Харькове с группой моряков совершил побег. Это и вовсе поставило его вне закона.

Фото © ТАСС / Адамович Николай, Куртов Иван
Какое-то время он промышлял чем придётся, вплоть до воровства, затем сумел выправить себе документы на фамилию деда — Вавилов — и нанялся на стройку под Челябинском. Не знал он тогда, что строить придётся атомный объект, а значит, проверки будут жёсткими. Его взяли в 1950 году. Теперь уже припомнили всё: и дядю-белогвардейца, и деда – царского генерала, и отца, и побег... Дали десять лет "за контрреволюционный саботаж" и пять лет поражения в правах. А дальше как положено — Колыма, холодный прииск, адская работа, жидкая баланда...
В новую жизнь
Спасла удача: во время перераспределения Вонлярский попал в камеру к бандеровцам, те, увидев его флотские наколки, решили тут же прикончить москаля. Самых прытких старшина успокоил короткими и точными ударами — они так и остались лежать на полу камеры, а остальных загнал под нары. Всего в камере было 18 "украинских националистов", проще говоря, бандитов. Узнав об этом, начальник лагеря назначил его сначала бригадиром, а потом и начальником участка, а бригаду дал из тех самых бандеровцев. У Вонлярского эти "экземпляры" выдавали на-гора полуторную норму.
На свободу Дим Димыч вышел по амнистии. В Москве ему жить не дали — выдворили за 101-й километр в Петушки. И сначала жизнь пошла по накатанной — пивнушки, девочки лёгкого поведения... Но потом внутри включился механизм самосохранения. Областной военком подсказал: надо писать Ворошилову. После этой исповеди Вонлярскому вернули все награды, сняли судимость и разрешили вернуться в столицу — к матери.
С работой было сложнее, но Дмитрий смог устроиться водителем,
окончил техникум и стал дальнобойщиком. На дороге не боялся ни
бандитов, ни отморозков; баранку крутил 36 лет. В 83 года получил
инсульт: приподняв за бампер "девятку", вытащил её из гаража —
машина, видите ли, не желала заводиться. О себе рассказал лишь
однажды, когда вместо журналистов к нему приехал ветеран военной
контрразведки "Аскольд". Он ожидал увидеть развалину, а
* В статье использованы материалы статьи адмирала Анатолия Штырова "Повесть о легендарном Дим Димыче".
Комментариев: 1
Для комментирования авторизуйтесь!
Комментарии