Контрабанда роскошной жизни: как живет золотая молодежь в Северной Кореи

«В Северной Корее все будет ходить в одинаковых серых костюмах, а на сумки Chanel будут смотреть только в кино», — сыронизировал Washington post после того, как Совбез ООН в 2006 году ввел против КНДР санкции — запрет к ввозу в страну предметов роскоши.

Однако уже спустя два года на оптовой продаже в Пхеньяне брендовых вещей поймали двух крупных китайских поставщиков, а в 2011 году две сингапурские сестринские компании — OCN и T Specialist — поставили в Северную Корею предметов роскоши на $2 млн. Среди них были сумки, одежда, коллекционное вино и парфюмерия. Так, десять лет спустя стало ясно, что санкции не работают, а корейская элита продолжает пользоваться всем тем прекрасным, что создали немецкие автомобильные концерны и французские модные дома.

А в 2023 году на космодром Восточный Ким Чен Ын прибыл на лимузине Maybach, и это, по разговорам, не единственный роскошный автомобиль в его автопарке. В личном владении главы КНДР имеются «лексусы», «тойоты», «БМВ» и такого же ранга автомобили находятся в распоряжении у подчиненных председателя государственных дел КНДР.

Как выяснилось, вскоре после санкций Запада, северокорейские власти наладили трансграничную контрабанду брендовой одежды, алкоголя и автомобилей. Незаконная логистическая сеть охватывает 80 стран мира, только за пять последних лет в КНДР ввезли предметов роскоши на $5 млрд.

Журналистка Анна Файфланд, которая написала книгу «Великий преемник

Божественно совершенная судьба выдающегося товарища Ким Чен Ына» отмечает, что с 2018 года кореянки, которые раньше предпочитали пошитую собственноручно одежду серых, коричневых и черных тонов, стали одеваться в Zara, H&M и Uniqlo. Все потому что двумя годами ранее в страну массово хлынул масс-маркет, который тем не менее официально не разрешен. Более того, полиция моды (а таковая в стране имеется) может на законных основаниях выписывать штраф за нарушение регламента, но самые смелые модники все же рискуют носить испанский масс-маркет.  

Но особой любовью у молодых корейцев пользуются спортивные бренды — Nike, New Balance, Adidas, ведь одежда для физнагрузок позволяет обнажить живот и ноги, что в обычной жизни делать не рекомендуется, а также автоматически поднимают тебя в социальном статусе, ведь позволить себе абонемент в спортзал могут только обеспеченные люди.

Справедливости ради стоит сказать, что за появление в КНДР современных трендов надо сказать спасибо теневым рынкам «джангмадан». Они появились в 1990-е, когда страну накрыл кризис, рухнула продовольственная карточная система и люди рванули на рынок, чтобы продавать все, что имеется. Продавали, чтобы не умереть с голода, а оказалось, запустили новую систему торговли.

Сначала на джангмаданах торговали только продуктами, но постепенно здесь появились контрабандные товары на любой спрос: техника, одежда, USB-накопители и DVD с фильмами и музыкой, косметика. Рынки взрастили в КНДР целое «поколение джангмадан» — северокорейских миллениалов, чье детство и юность пришлись на период голода. Именно здесь первыми стали появляться южнокорейские товары, что привело к созданию так называемой «корейской волны» или «халлю», а его основными тригеррами считают K-Pop (корейскую поп-музыку), дорамы и косметику. К слову, богатые сыночки сами на рынок не ездят, посылают своих помощников или друзей победнее, но торговцы чаще всего знают, откуда прислан «ассистент».

Представитель общественной организации «Liberty in North Korea» Сокил Пак в интервью CNN заявил, что поток контрабандных журналов и фильмов повлиял не только на сознание поколения джангмадан, но и в целом изменил бьюти-стандарты в КНДР. После просмотра южнокорейских дорам молодое поколение стремится к изменению своей внешности: они хотят носить стильную одежду, красить волосы и делать макияж и это в стране, где еще недавно растоптать прилюдно импортную пудру приветствовалось общественностью.

Повышенный интерес к южнокорейским бьюти-брендам привел к тому, что миллениалы посмотрели в сторону пластической хирургии — еще один тренд соседней страны, выбравшей путь не чучхе. Правда, обращение к хирургу по-прежнему могут позволить себе только те, кто родился с серебряной ложкой во рту. Самыми популярными процедурами является блефаропластика и ринопластика.

Полиция моды в праве заставить «нарушительницу социалистического порядка» тут же перекрасить волосы, могут испортить вещи, подвергнуть девушку публичному унижению и выписать ей штраф. Но молодых богатых модниц — дочерей чиновников — это все равно не останавливает. И контрабандный экспорт бьюти-товаров только растет. Купить модные маски с муцином и BB-кремы «из-за стены» можно по-прежнему на том же джангмадане, нужно будет сказать только продавцу кодовую фразу — например, запрос «приобрести чего-нибудь вкусного» и торговец отведет тебя в помещение, где покупатель сможет выбрать помаду или крем. Этикетки у товаров заклеены, поэтому только дома женщина можешь понять, какого бренда помаду она прибрела. Все бьюти-средства расставляются по ценовому ранжиру — от миддл класса до люкса. Выбрать можно только цвет.

А уже дома южнокорейская девушка понимает, за что она заплатила огромные деньги — за Chanel или Dior.

Может ли быть при такой сделке обман? Как и на любом рынке, поэтому во внутренних чатах национального интернета «Кванмен» — изолированной сети, доступной только на территории страны, вывешивают черные списки неблагонадежных торговцев. Но зашифрованные!

На самом деле, в Южной Кореи есть и свои бьюти-производства, которые по идее призваны удовлетворить спрос женщин на уходовую и декоративную косметику, но из-за того, что страна находится под санкциями и отрезана от передовых технологий производства, качество продукции пока оставляет желает лучшего. Так, эксперты Amorepacific (крупнейшего южнокорейского бьюти-конгломерата) недавно провели исследование косметики фабрик КНДР и выяснили, что в составе некоторых средств содержатся потенциально токсичные компоненты: парабены и тальк.

С местной косметикой связан и еще один неловкий случай — четыре года назад по пхеньянскому тв показали сюжет, где сотрудница магазина демонстративно заменяет продукцию Chanel на местную косметику. Комментарий Chanel последовал незамедлительно: мы не экспортируют свои товары с Северную Корею и вся косметика, доступная в стране, ни что иное как контрабанда.

Еще один парадокс, пандемия коронавируса повлияла на изолированную КНДР самым неожиданным образом — заставила власти задуматься о строительстве дешевого, но внешне презентабельного жилья. Те, кто сейчас создает семьи, больше не хотят жить в стандартизированных «коробках», поэтому в Пхеньяне появились городские кварталы с разной архитектурой и внутренней инфраструктурой.