Марго Робби
Больше всего 28-летнюю бесит вопрос: «А когда у вас будет ребенок?» Лучше бы спросили, каким чудом обыкновенная девчонка из австралийской глубинки за несколько лет сделала блестящую карьеру в Голливуде, что ценит в своем муже, которого предпочла Брэду Питту и Леонардо Ди Каприо (а слухи о ее романах с ними ходили), и почему в ее прихожей всегда стоят готовые к выходу чемоданы… Обо всем этом актриса и рассказала «7 Дням».
— Марго, вы человек очень дружелюбный, но вот журналисты жалуются — злитесь, когда вас о детях спрашивают…
— Ну правильно! Я не понимаю, почему кто-то посторонний считает себя вправе диктовать мне, как поступить со своим собственным телом, и призывать к материнству? Я вышла замуж в 2016 году (Том Акерли, британец, партнер Марго по созданной ими продюсерской компании, их свадьба была закрытой. — Прим. ред.). И с тех пор мне первым делом стали задавать вопрос «Когда вы собираетесь рожать?» Как же меня это бесит! Словно замужество предполагает социальный контракт, по которому я непременно должна немедленно обзавестись детьми.
Никому даже в голову не приходит предположить, что у женщины может быть какой-то иной план. Так вот, совсем недавно мой муж проезжал мимо убежища для бездомных и брошенных собак. И что вы думаете? Теперь у нас есть щенок питбуля. Вырастет — станет размером с лошадь
«На белом лице
с искусственными шрамами мне рисовали глаза, брови, губы —
зрелище не для слабонервных. Ко мне боялись подойти даже коллеги по
съемкам!» В фильме «Две королевы». 2018 г.
— По-моему, вы просто очень заняты карьерой, а так, я уверена, будете отличной матерью…
— После тридцати лет я себя иначе и не вижу, как окруженной детьми за столом на Рождество! Но точно не в самое ближайшее время.
— Может, на ваше настроение повлияла роль Елизаветы I в фильме «Две королевы»? Ведь она так и не родила наследника, зато обладала огромной властью...
— Играть героиню, пожертвовавшую всем ради достижения какой-то, назовем это так, карьерной цели, — всегда интересно. К тому же, режиссер этой картины — тоже женщина. И мне кажется, разговоры на эту тему, которые мы с Джози Рурк вели, были бы невозможны с режиссером-мужчиной. Это был колоссальный опыт! Уж куда интереснее, чем играть чью-то жену или подружку. Честно признаюсь — да, мне было страшновато. В первую очередь потому, что Елизавету I раньше играла — мой кумир, моя любимая актриса. Такая высокая планка…
И еще я чувствовала себя очень одиноко в этом образе. Буквально инопланетянкой, изолированной от всего мира, в этом гриме, с полностью белым лицом со шрамами, и в ярко-красном парике… Да ко мне боялись подойти даже мои коллеги по съемкам! Я у них спрашиваю: «Как прошел уик-энд?» А они бочком-бочком и ретируются. Вот вам интересный социальный эксперимент. Но мне, во всяком случае, это, безусловно, помогло понять, что испытывала Елизавета из-за своих внешних данных. У нее же все лицо было в жутких шрамах после перенесенной оспы. И с волосами проблемы большие. И с фигурой. На белом лице с искусственными шрамами мне рисовали глаза, брови, губы — зрелище не для слабонервных.
— А что вы лично думаете о знаменитой исторической битве за власть между двумя королевами, в которой победила Елизавета?
— Эти женщины обладали огромной властью, будучи еще совсем молодыми. Им приходилось бороться прежде всего со своими страхами и сомнениями. И, конечно, с окружением. С теми, кто манипулировал королевами, а это были мужчины: именно они стремились не дать им шанса договориться, настраивали друг против друга. Если бы не эти манипуляторы, я уверена — они сумели бы достичь компромисса и не случилось бы то, что случилось.
«Чтобы произвести впечатление, я
стала орать, визжать на Ди Каприо. И дала ему
пощечину. Ничего подобного в сценарии не было, все
обалдели. А я думала: сейчас Лео меня засудит и придется
сесть в тюрьму» С Леонардо Ди Каприо
Нас с актрисой Сиршей Ронан — она играла Марию — специально во время съемок держали на разных концах съемочной площадки. Общаться мы могли только на репетициях, когда были без грима и костюмов. А при полном параде, в образах, увидели друг друга только в той одной-единственной сцене встречи Елизаветы и Марии. В этот момент, кстати, я так ужасно себя ощущала и потом долго не могла прийти в себя от эмоционального потрясения. Ведь Елизавета отказывается от протянутой к ней руки Марии, принимая страшное решение… Это было для меня как удар под дых.
— То есть вы сами руку обязательно пожали бы? И у вас никогда не было острых конфликтов?
— Я настолько не люблю конфликты, что стараюсь избегать их любой ценой. Но если нужно решить проблему, беру себя в руки, звоню и разговариваю с людьми. Моя мама для меня — главный пример. Она одна растила нас, двоих моих братьев, сестру и меня. И ей приходилось нелегко во всех смыслах. Мы вечно друг с другом дрались, и нужно было обладать сильным характером, чтобы держать ситуацию под контролем, работать и оставаться бодрой и жизнерадостной. Мама — удивительная женщина. Могла уладить любой конфликт с помощью… чая! Да-да, я обожаю чай. Как в детстве — сладкий и с огромным количеством молока. Пью по 10 чашек в день! Что бы ни случилось в нашей семье, чашка чая — настоящая палочка-выручалочка! Мы жили на ферме в Квинсленде, это австралийская глубинка, аграрная часть страны. Я с детства разбиралась в животноводстве и земледелии больше любого взрослого, вы даже не представляете, насколько хорошо. А еще мы детьми умели охотиться, вместе с братьями ходили на кабана, чувствовали себя как дома в океане, серфинг для нас чуть ли не с колыбели был привычным занятием. Неплохая жизнь для детей. Кто бы мог подумать, что она может привести к актерской карьере…
«Если бы я чаще могла жить в
Австралии, спортом бы занималась только на природе — серфинг,
дайвинг и все то, к чему я привыкла с детства» На отдыхе в
Коста-Рике
— У вас с самого начала были амбиции в один прекрасный день оказаться в Голливуде? Начинали-то с сериалов в Австралии…
— Чем нереальнее цель, тем мне в сто тысяч раз сильнее хочется этого добиться. Могла всю жизнь в сериалах сниматься — сытая необременительная жизнь на родине была бы мне обеспечена. Но я не захотела. Забавно: мои родные долго были уверены, что актерство — лишь одно из моих хобби. Пожалуй, лишь навестив меня в Нью-Йорке и увидев гигантские билборды с рекламой фильма Мартина Скорсезе «Волк с Уолл-стрит» на Таймс-сквер, они осознали: я действительно профессиональная актриса. И уже точно никогда не пойду учиться в университет. Знаете, у меня вообще-то был план «Б».
Я думала, что могу стать хозяйкой отелей. Или же фокусником, иллюзионистом. У меня неплохо получалось делать всякие трюки. Я даже в специальную школу несколько лет ходила. Так вот, я была уверена, что легко смогу совмещать свои бизнес-таланты и магию. (Смеется.) Было бы круто! Мне и сейчас иногда ох как хочется поработать с пиротехниками или в департаменте спецэффектов. Долго не смогла бы — заскучаю по съемочной площадке. Но в принципе по-прежнему думаю, что, не сложись с актерством, бизнес-леди из меня точно бы вышла. Какую-нибудь компанию наверняка бы создала. Пока — только продюсерскую. Ну и ясно как божий день, что всегда бы заработала на кусок хлеба инструктором по скуба-дайвингу или серфингу. Иными словами, таким инструктором, который живет в классном месте и каждый день получает от жизни сплошное удовольствие!
— Вы долго жили и снимались в Лондоне, причем обитали в коммуналке, с друзьями в одной квартире, там и с мужем познакомились. Он был одним из соседей. Это правда, что вы ухитрились долго скрывать свои отношения?
— Верно. Никто ничего не знал. А когда узнали — набросились с упреками. Мол, чего вы с нами тут живете — снимайте свою квартиру! (Смеется.) А мы не хотели. Я не хотела. Мне нравилось так жить. И я себя считаю хорошей соседкой, приспособленной к общежитию. Потому что я очень аккуратная, всегда все мою за собой, стираю, чищу, убираю. Ненавижу грязь и бардак. Единственный недостаток — у меня всегда наготове штук 10—12 нераспакованных чемоданов. Многие так и стояли в прихожей, в коридоре. И конечно, все злились и требовали, чтобы я их наконец распаковала и убрала в свою комнату. А мне так удобно! Хватаю один и мчусь в аэропорт.
«Поженившись, мы с Томом купили
дом в Лос-Анджелесе. Но я иногда скучаю по веселому
и шумному образу жизни, который вела в Лондоне, когда жила
с соседями и соседками в одной квартире» С мужем
Томом Акерли на прогулке в Лос-Анджелесе
У меня и сейчас всегда наготове заранее собранные чемоданы и сумочки с косметикой для путешествий. Что ж, кто-то собирает обувь, коллекционирует сумки, а я помешана на багаже. Впрочем, есть у меня, пожалуй, еще одна вредная привычка: не могу удержаться, когда вижу всякие разные наборчики — молоточков или отверток, например. Или набор для тату: я же профессиональный мастер по татуировкам, никуда без своих инструментов не езжу, они у меня всегда под рукой. В общем, покупаю и покупаю — остановиться не могу. Конечно, захламляю пространство этими симпатичными наборчиками всего на свете.
Поженившись, мы с Томом купили дом в Лос-Анджелесе, очень скромный по здешним меркам — всего за три миллиона долларов. (Смеется.) Но я иногда скучаю по тому веселому и шумному образу жизни, который вела в Лондоне, когда жила с соседями и соседками в одной квартире.
— Вот вы сказали, что ваши родные только тогда приняли вас всерьез как актрису, когда в «Волке с Уолл-стрит» Мартина Скорсезе вы сыграли жену героя самого Лео Ди Каприо. До сих пор ходят легенды, каким экстравагантным способом вам удалось заполучить роль, ставшую поворотной в карьере…
— О, это нечто! На пробах мы должны были сыграть сцену с Лео. И вот я понимаю, что время уходит, еще секунд тридцать — и все, я ни за что не получу роль. Я судорожно думаю: если сию секунду их обоих, Лео и Марти Скорсезе, ничем не сумею потрясти — конец. И начинаю страшно орать на Лео! Вопить и визжать, а он — раз! — и вопит мне в ответ! И так здорово кричит на меня, что я едва держусь на ногах от ужаса. Потом он говорит, тоже импровизируя: «Ты должна быть счастлива иметь такого мужа! Быстро целуй меня!» У меня в голове со скоростью звука мелькает: «Может, и впрямь поцеловать? Не получу роль, так хоть поцелую самого Ди Каприо! Когда еще такая возможность представится?» И одновременно с этим где-то в мозгу что-то кликает, и я — раз! — даю ему пощечину. И еще ору нецензурно.
Комментарии