«Основная проблема не в том, что обо мне плохо написали, я не комплексую. Но мои родные переживают. Я хочу, чтобы люди поняли: Ольга не тот человек, за которого себя выдает. Она превратила уход за ребенком в заработок», — с таких слов начал разговор Владимир Кривальцевич, экс-супруг той самой Ольги, которая после развода. Обычно Владимир не общается с журналистами, даже не принял приглашение от канала «Белсат», где историю семьи Ольга также рассказывала.
Позиция мужчины: таким поведением он выносит сор из избы, поэтому в первый раз общаться с нами не захотел. Также Владимир считает, что для решения разногласий есть суд, а не СМИ. Но после статьи на TUT.BY мужчина молчать не смог и рассказал свою версию событий
Напоминаем, о чем речь
Недавно мы об истории Ольги Кривальцевич, которая после развода с мужем воспитывает дочь Ксению. У девочки при родах случилось обвитие пуповины вокруг шеи со сдавлением. Результат — асфиксия тяжелой степени. Теперь Ксюша имеет группу инвалидности и за ней нужен постоянный уход. Также у супругов есть старшая дочь Алина. Ей восемь, и по решению суда девочка проживает с отцом. Проблема, о которой мы рассказывали: долг Ольги в 2124 рубля, который сейчас гасится в пользу Владимира с привлечением ОПИ (Отдел принудительного исполнения).
Владимир не отрицает: сумма действительно такая. Вот только Ольга умолчала о существенных моментах, касающихся их истории семейной жизни и вынесенных судебных решений. А это, по мнению мужчины, важно для понимания происходящего.
«Нужны железобетонные доводы, чтобы старшая дочь осталась со мной. И они есть»
Мужчина делает акцент: хорошо, что статья вышла не в школьный период. По мнению Владимира, нельзя забывать о том, что у них с Ольгой есть еще и старшая дочь, к которой в школе на фоне семейного конфликта развивается предвзятое отношение.
— Алина теперь боится ходить в школу, потому что Ольга сформировала там определенное мнение обо мне. И дети, и учителя относятся к ней не так, как к остальным детям, — считает отец. — Преподаватели открытым текстом говорят ребенку: «Ты должна жить с матерью. Ты же девочка, а делаешь какие-то глупости». Представляете, каково это — говорить ребенку в восемь лет такие вещи?
То, что Владимир настраивает девочку против Ольги, он категорически отрицает и говорит, что у женщины нет никаких доказательств этому:
— Более того, в нашей стране при разводе отдать ребенка от матери к отцу практически невозможно. У меня должны были быть очень веские причины и доказательства, чтобы суд поверил мне. И они есть. Ни один судья без железобетонных доводов не сделал бы этого.
Логичный вопрос: почему тогда Владимир не забрал и Ксению? Но и на это у него есть ответ:
— Я думал об этом. Меня даже спрашивали в суде, что будет со вторым ребенком. Ситуация следующая: если бы я на тот момент просил оставить Ксюшу со мной, то большая вероятность, что я бы проиграл суд вообще. Это был бы прецедент всем прецедентам: чтобы в нашей стране двух дочерей оставили с отцом. Второй аспект — если бы я забрал Ксюшу, то, грубо говоря, я становлюсь безработным. Ведь за девочкой нужен постоянный уход.
С одним ребенком-инвалидом, по мнению отца, можно жить нормально: дотации и выплаты позволят существовать самому и кормить ребенка.
— При этом Алина, моя старшая дочь, росла бы без надлежащего ухода и внимания — хотя бы по урокам. К тому же, когда Ксюша родилась, я не проходил обучения по уходу за ребенком-инвалидом. Занимался ей дома сам, по наитию. А вот бывшая супруга обучалась у врачей. Смысл в том, что я просто сопоставил возможности. Не то чтобы я не любил Ксюшу, но на то время реализованный вариант был единственно возможным.
Отец отмечает: он надеется, что в перспективе получится забрать к себе на проживание и младшую дочь. Однако сомнения у него большие: в Беларуси это на грани невозможного.
Так почему возник конфликт из-за 2124 рублей?
В суде бывшие супруги решали вопрос, с кем будут жить их дочери. По итогу одного из таких заседаний должен оказался Владимир: 788,25 рублей — Ольге на возмещение судебных расходов, 178,79 — государству в виде пошлины. По-другому — те самые 2124 рубля осталась должна уже Ольга, чтобы покрыть расходы Владимира (например, сеансы с психологами для дочери). Мужчина говорит, что взыскание 2124 рублей — это не его личная прихоть, а решение суда.
Кроме того, по решению суда, с 6 декабря 2018 года (задним числом, суд состоялся в апреле 2019 года) он обязан ежемесячно выплачивать алименты на Ксению. Например, с апреля по декабрь 2019 года Владимир перевел Ольге 4032,27 рубля. С января по май 2020-го — уже 1570,50 рубля. В прошлом году бывало, говорит Владимир, они с дочерью были вынуждены жить меньше чем на 300 рублей в месяц. Разовые выплаты (по алиментам) доходили однажды даже до 1300 рублей.
— С меня ведь также были взысканы средства в пользу Ольги. Разница в том, что с меня деньги по этому делу взыскали в течение крайне короткого времени. Органы ОПИ отправили документы ко мне на работу — и у меня с зарплаты удерживалось по 70%. На остаток денег я только коммуналку мог оплатить. Обращался в ОПИ и просил: «Я не против отдать эти деньги Ольге, просто взыскивайте меньший процент с зарплаты и разнесите выплату на более длинный срок». Мне сказали, что по закону они имеют право снимать до 70% зарплаты, а Ольга требует выплаты немедленно, поэтому они будут это делать, — вспоминает Владимир. — Я просил лично у экс-супруги дать мне вздохнуть, тем более что я жил с нашим ребенком. Услышал отказ.
Как считает мужчина, Ольга получала большие выплаты относительно его заработка, а ему с ребенком оставалось немного. По мере того как Владимир гасил долг, становилось легче. Но все равно мужчине пришлось распродавать свое имущество, чтобы обеспечить себе и ребенку комфортную жизнь. При этом собеседник отмечает: в СМИ он не обращался и «деньги не клянчил», а решал вопрос самостоятельно.
— Сейчас в связи с коронавирусом у меня упала зарплата. Ставка алиментов фиксированная, и я, тем не менее, их исправно выплачиваю, — дополняет Владимир. — И с этим вопросом я тоже не хожу ни к кому жаловаться. Вся страна в такой ситуации, чем я лучше? Просить деньги для меня морально неприемлемо. Я не безработный, не нищий, трудоспособный.
Отдельно мужчина говорит: Ольга неправильно подала информацию и свою задолженность она на самом деле не погашала.
— Она отправляла по 10−20 рублей по почте, и мне приходил квиток — я ходил за этими деньгами. Когда ОПИ начали задавать вопросы, Ольга начала класть по 30 рублей. Когда ей уже хотели запретить выезжать за границу в связи с непогашенным долгом, бывшая супруга сразу же положила 100 рублей. (Ольга тоже об этих суммах, но в связи с другими обстоятельствами. — Прим. TUT.BY). У нее на счету денег было достаточно, чтобы снять все деньги единовременно и отдать мне. Потому что гораздо большую сумму я ей уже перевел, — объясняет Владимир.
Мужчина замечает: уже больше года он судится с экс-супругой, но практически все суды инициированы ей. При этом она прибегала к услугам трех разных адвокатов.
Что вообще пошло не так в семье Владимира и Ольги
Отец девочек уверен, что Ольга специально скрывает информацию о себе, потому что сведения выставят женщину совсем в другом свете. Как минимум мужчина еще раз обращает внимание: у суда были веские причины оставить старшую дочь с ним.
Такие же веские причины были для составления брачного договора, о котором упоминала сама Ольга. Документ был составлен не просто так, и по нему, как говорит Владимир, женщина не осталась без всего:
— Это сделали для того, чтобы обезопасить мое имущество, которым я владел еще до женитьбы на Ольге. Необходимость оформления договора возникла не сразу, а в связи с новым увлечением в жизни супруги: она является свидетельницей Иеговы (Ольга этот факт озвучивала лично в эфире телеканала «Белсат». — Прим. TUT.BY). Если бы я этого не сделал, то я бы потерял и родительскую квартиру, к которой Ольга отношения не имеет, и остался бы на улице. Имеет ли человек моральное право забрать у меня то, что мне досталось от родителей? А ведь она хотела отсудить эту квартиру. Сейчас мы живем там с дочерью. Кооперативная квартира, которую мы строили в браке, досталась Ольге, так как большая часть денег в нее была вложена из ее наследства.
Владимир признается, что еще до развода перестал доверять Ольге в связи с ее серьезным увлечением религией.
— Не хочу осуждать экс-супругу, но, например, в Российской Федерации эта организация является запрещенной. Если бы у нас тоже были такие законы, то мне было бы намного легче решить некоторые вопросы, — считает Владимир. Отметим: в Беларуси эта организация не относится к запрещенным.
Мужчина видит корень проблем и разногласий в семье именно в религиозных взглядах. Владимир не мог понять Ольгу, а Ольга не хотела понимать Владимира.
— Она не воспринимала меня не только как мужа, но и как человека. Считается, что если ты не вхож в их организацию, то к тебе отношение только меркантильное. Но сначала это был просто интерес, которому я не сопротивлялся, — констатирует Владимир. — Мало ли чем человек интересуется? В силу того, что от свидетелей Иеговы я был далек, посчитал, что это не страшно. Ходит куда-то? Пусть ходит. Чем-то занимается? Ну пусть занимается. Есть женщины, которые бегают по вечерам, кто-то читает. А кто-то изучает религию. Кто ж знал, что это выльется в такое?
Дальше, по словам Владимира, экс-супруга стала соблюдать все, что предписывает новая религия. Это происходило еще во время беременности Ксюшей.
— На этом моменте наша семья впервые очень сильно пострадала от нового увлечения Ольги. Больше всего — сама Ксюша. Рожать Ольга собралась в Минском областном роддоме — там принимали естественные роды. Это часть убеждений свидетелей Иеговы: не допускаются переливание крови, аборты и кесарево сечение. Ольга сильно перехаживала срок с Ксюшей, но в силу убеждений отказалась от кесарева сечения. Для меня это стало шоком. Я уговаривал и просил, потому что это необходимо. Доктора сказали, что заставить ее не могут, и уверяли меня, что все показатели хорошие, — Владимир восстанавливает события. — А когда начались роды, у Ксюши сформировалось обвитие пуповины. И если бы вовремя сделали кесарево, у меня был бы здоровый второй ребенок.
Владимир вины с себя не снимает и говорит: если бы тогда повел себя жестче и не пошел на поводу у супруги, то все сложилось бы иначе. И уверяет: обида за эту ситуацию у него не пройдет никогда.
— Почему из-за этой веры я должен теперь страдать? И мой ребенок — тоже? Мы были бы счастливы и гуляли бы с Ксюшей на улице, потому что она могла бы ходить. Потом пошло по нарастающей. Ольга пыталась втянуть в организацию и старшую дочь Алину. Я был против, — заявляет Владимир. — Получив проблемы с одним ребенком, я был категоричен и проявлял характер.
Очень важный момент, как подчеркивает мужчина: он не хотел, чтобы старшая дочь Алина оказалась втянута в эту религиозную организацию, поэтому это стало еще одной причиной забрать дочь жить к себе. Ксения же в силу состояния здоровья втянутой в нее быть не могла. «Втягивание» Алины в увлечения экс-супруги выражалось в том, что сильно упала успеваемость в школе. Уроки отошли на второй план, чтение специализированной литературы вышло на первый.
— У меня ребенок в первом классе был последний по успеваемости. Нас даже отправили на комиссию определить наши умственные способности. Нормального ребенка! — в сердцах говорит Владимир. — Плюс у нас дома проходили собрания свидетелей Иеговы, пока я был на работе. В суде это подтверждали соседи из дома, где мы жили. При этом они закрывали мою дочь — она мне жаловалась — в комнате и не выпускали ее. Я считаю, что негативное отношение Алины к Ольге сформировано не мной, а подобными действиями самой супруги. У ребенка может быть настоящая психологическая травма.
Все это и привело к разводу. Супруги уже не могли конструктивно разговаривать.
— Решение назревало обоюдное, но Ольга решила сделать первый шаг. Наверное, чтобы не выглядело так, что с положительной женщиной кто-то разводится, — предполагает Владимир. — Мне было все равно, что обо мне озвучивалось на том суде. Развели нас в один день. А вот уже по ребенку у меня был принципиальный вопрос: оставить дочь с ней я просто не мог.
При этом Владимир не скрывает: хорошие моменты в браке были. И мужчина надеется, что экс-супруга их тоже помнит. Но он до сих пор не понимает, как можно, выбирая между семьей и религией, решительно остановиться на втором.
«Я настоятельно прошу Ольгу вернуть деньги тем, кто ей их перечислил»
Владимир думает, что если бы в конце статьи мы не разместили счет Ольги, то он бы с нами разговаривать не стал:
— Каково быть оплеванным, я уже переживал несколько раз. Переживу и этот. Но просить денег — это перебор. Мне уже даже коллеги на работе советуют: «Ты должен что-то делать. Что о тебе будут думать люди, которые тебя не знают и прочтут статью?» Меня поддерживают не только они, но и друзья, родные. Они в курсе всей ситуации. А если уже Ольга затрагивает вопросы имущества, то стоит отметить, что, пока мы были в браке, она вывозила наши совместные вещи (в том числе технику) на квартиру родителей. Ничего из этого я, конечно же, больше не увидел.
Мужчина уверен: деньги никому, кроме самой Ольги, не нужны. А если Ксюше понадобится помощь, то они, родители, всегда могут обратиться в Министерство здравоохранения. Тогда будет создан специальный счет, из которого напрямую ни Ольга, ни Владимир не получат ни копейки, потому что все уйдет конкретно на ребенка.
Собеседник подчеркивает: ни на операцию, ни на реабилитацию, ни на содержание Ксюши деньги не нужны.
— Потому что все есть. Даже больше, чем нужно. Государство помогает: медикаментами и в содержании. До коронавируса Ксюша регулярно лежала в детском хосписе, полностью на бесплатной основе. Часто супруга оставляла дочь там одну. Это не запрещается, но при этом Ольга сама жила не дома и говорила мне, что волновать меня это не должно. Сейчас идет спекуляция и заработок на основе здоровья нашего совместного ребенка. Я считаю, это неприемлемо. Нельзя вводить людей в заблуждение. Поборы в интернете, по-моему, как минимум неправильны. Я бы настоятельно предложил Ольге раздать эти деньги обратно людям, если это возможно. Они нам — ни ей, ни мне — реально не нужны. А наши материальные недопонимания я готов обсуждать и утрясать. Проблема в том, что мы не можем спокойно договориться, поэтому в дело вступают судебные решения. Я их исполнил — она нет. Но я даже в такой ситуации готов к диалогу.
По словам Владимира, Ольга с Ксюшей деньгами обеспечены лучше, чем он с Алиной. Мужчина объясняет:
— Она получает пенсию на Ксюшу, пособие по уходу за ребенком, ей полностью возмещается стоимость медикаментов и всех расходников (например памперсов). Остается купить лишь питание для дочери, больше тратить не на что. Ребенок в таком возрасте и весе не может съесть на баснословные суммы. И главное — все эти выплаты я забрать у нее никак не могу по закону. Еще раз повторюсь: я предлагаю ей погасить долг теми деньгами, которые я уплачивал в ее пользу, но никак не ее личными и тем более — Ксюшиными. Это главное, что я пытаюсь донести.
Вместо P.S.
Днем 30 июня Ольга сообщила нам, что необходимую сумму для погашения долга в пользу Владимира читатели ей уже перевели. 2 июля в 14.24 мы связались с Владимиром и спросили, получил ли он деньги. Он ответил, что деньги ему еще не приходили.
Комментарии