Николай Валуев: «Жена так удачно накормила меня, что сейчас не знает бед»

– Таких умений была половина, но не хотел бы им научиться. Я ведь понимаю, что вещами, которые люди здесь показывают, можно овладеть только спустя годы. Зачем мне перепрофилироваться? Не могу себе позволить такой роскоши. Голова, повернутая на 180 градусов, как это было в номере братьев из Кот-д’Ивуар, меня даже испугала. Понравилось необычное выступление канадской девушки с 15-килограммовым обручем. На самом деле здесь каждый чем-то удивляет, доведя свое мастерство до совершенства

Мне импонируют такие соревновательные вещи, поэтому, когда предложили стать членом жюри, согласился. Правда, бывают моменты, что мы с судьями не можем принять решение и перекидываем ответственность на зрителей.

– Более всего приятно слуху имя и отчество, когда вспоминают моего отца (Сергея Николаевича Валуева. – Прим. «Антенны»). Прозвища – это некий элемент промоушена, в котором я тоже когда-то участвовал, но игра в зверя никогда не была моим реноме и внутренним миром. Большинство наших бойцов без пиетета относятся к ним и, как и я, в основном получали их на Западе. Мне нравится, что эта история со скрипом приживается в России.

– Это один из смешных вопросов, потому что я бываю дома по выходным, праздникам или отпускам. Очень часто детские графики не совпадают с моими. В то время, пока я дома, они учатся, на тренировках или где-то заняты. У нас крайне сужено общение, оно сводится больше к телефонному разговору и к конкретной, короткой, концентрированной истории. Папа приехал, с ним можно поиграть в шахматы, поговорить, это что касается старшего сына Гриши. У него уже более взрослые, философские разговоры пошли, потому что возраст переходный, 16 лет пацану. Ире одиннадцать, она тоже уходит в разговоры, советы, поиск истины. А Сереге будет шесть, он у нас пока хочет с папой побеситься, побегать, попрыгать. Собрать их троих по интересу – это редчайший момент, потому что в тот миг, когда любопытно Сереже, неинтересно Грише. Но общий язык с детьми я нахожу. Спускаюсь с высоты своего роста на их уровень и разговариваю глаза в глаза.

– Потому что эти роли не соответствуют тому, чем я занимаюсь и какими категориями соображаю и живу. Прекрасно понимаю негативный выхлоп от такого кино, поэтому даже те немалые деньги за него не нужны. Любая роль содержит какой-то посыл. Все, что предлагалось мне, – это в основном блокбастеры, пустая голливудская штамповка. А фильм Филиппа Янковского «Каменная башка», в котором я сыграл, люди до сих пор вспоминают. Это приятно.

– Как-то ночью мы поймали внушительного сома, вытаскивали его на веревку, заброшенную в омут. Были щуки, барракуды на море. Я не гонюсь за самой большой рыбой, важен процесс. Мне с десяток карасей пожарить на сковородке – и буду крайне доволен.

– Я не знаю английского языка, поэтому как такового общения у нас не было. «Спасателей Малибу» ни одной серии не видел, как и прочих фильмов с Памелой. Знаю, что она – защитница животных и как-то приезжала в Москву с очередной акцией. Андерсон была единственной, кто пришел на это мероприятие в шубе из искусственного меха, а наш бомонд надел соболей. У меня ее поступок вызывает уважение. Она раз взялась защищать, то защищает и не носит натуральный мех. Большего о ней сообщить не смогу.

– Отвечал на этот вопрос миллион раз, но рад, что вам до сих пор интересно. Я познакомился с женой на дне рождения, она меня накормила салатом, и накормила так удачно, что сейчас не знает бед и подарила мне трех замечательных детей. Галина – домохозяйка и может позволить себе в любой момент поехать куда хочет и делать что пожелает, потому что я ей абсолютно доверяю. Она замечательный человек, которого я уважаю, ценю и очень люблю. Мне не нужно ее проверять ни в чем.

– Не было и не будет, я же реалист. Давайте быть объективными: все это уже прошло, я подготовил для себя запасные аэродромы и давно на них приземлился. Спорт для меня теперь скорее сфера общественно-политической работы, чем реальной, когда человек сам выходит на ринг. Все должно меняться с возрастом. Мы не можем быть вечными спортсменами.

– У меня антирежим, потому что каждый день расписан (Николай в этот момент листает свое расписание. – Прим. «Антенны»), май заполнен весь, в июне еще есть белые дни без красных и синих пометок, но это ненадолго. Я свою записную книжку называю талмудом и всегда ношу с собой. Не люблю электронные, мне нравится писать от руки.