«Нина, я же без тебя пропаду»: Гайдай не мог жить без Гребешковой, но ролями жену не баловал

Вместе их свела любовь к творчеству. Нина Гребешкова с самого детства мечтала быть актрисой, в военные годы вместе с мамой и двумя братьями она находилась в эвакуации в Пензенской области, а когда вернулась в столицу, подала документы в театральный ВУЗ.

В ВГИКе она и встретила свою судьбу: от поклонников у начинающей актрисы не было отбоя, но она выбрала высокого, худого фронтовика Леню Гайдая

Он был на 8 лет старше, суровый, носил очки, и Нина Павловна позже признавалась, что не было в нем столичного лоска. Но в том и крылась прелесть.

«Такой серьезный, высокий, худой, в очках, к тому же староста курса, сталинский стипендиат. Доброжелательный и при этом без столичного лоска. Не могу сказать, что сразу в него влюбилась. Вот репетируем: сижу спиной к двери. Ребята заходят — один, второй. Вроде ничего не происходит. А входит Гайдай — я чувствую его просто кожей. Вообще, я его стеснялась. Боялась сказать глупость», — вспоминала она, уже будучи женой прославленного режиссера.

Она была жизнерадостная, открытая, он — молчаливый, душа, опаленная войной. Казалось, что могло быть общего? Но вопреки всему общий язык нашелся довольно быстро. Гайдай раз за разом провожал Нину до дома, затем вместе готовили дипломную работу, репетировали до самых сумерек.

И как-то незаметно оба поняли, что жить друг без друга уже не могут. Но услышав заветное «выходи за меня замуж», актриса смутилась, сначала думала, что любимый шутит.

«Когда мы прощались, просто чмокались в щеку. Никаких взрослых поцелуев. И вот в один прекрасный день мой кавалер вдруг заявляет: Что же это мы все ходим, ходим — давай поженимся», — рассказывала Нина Павловна.

Актриса рассмеялась и ушла домой, а на следующий день поняла, что Гайдай вовсе не шутил. Будущий муж отчитал ее, что не взяла с собой паспорт, как теперь идти подавать заявление в ЗАГС.

Так миниатюрная блондинка поняла, что стала невестой. Вскоре пара сыграла скромную студенческую свадьбу, праздновали в коммуналке, только с самыми близкими друзьями. Первое время свое семейное положение держали ото всех в тайне, видимо, боялись сглазить личное счастье.

Жили молодые в той же коммуналке, делили комнату с ее родителями и братьями. Нина взяла на себя весь быт, очень быстро сообразив, что новоиспеченный муж совершенно не приспособлен к жизни, но ей было не в тягость. Между рабочими сменами актриса варила борщи, стирала белье, когда надо, брала на себя и мужскую работу, не боялась забить гвоздь или подвинуть тумбочку.

Только один раз, говорила она о своих молодых годах, вспыхнула ссора и хотелось все бросить — тогда Нина Павловна собралась уехать отдохнуть, а у мужа была работа. Он не отпустил:

«Я без тебя погибну!» — только и сказал в свое оправдание Гайдай, и она поняла, что это не просто слова.

В 1957 году у супругов родилась единственная дочь Оксана. К тому моменту фамилия Гайдая уже была известна на всю страну. Про его жену ходили разные слухи, говорили, что живет на широкую ногу, муж готов исполнить любой ее каприз. Но жизнь музы была не так проста и завидна.

Гайдай действительно получал солидные гонорары за свои картины, но шиковать не приходилось. Платили 1 или 2 раза в год, и деньги тратились на крупные покупки: дом, дача, машина, чтобы не разошлись. А вот остальное время семью обеспечивала Нина Павловна. Со временем к бытовым заботам добавилась еще и машина, актриса не только научилась водить, но и при необходимости могла сделать мелкий ремонт.

Как и любой женщине, порой все это надоедало, и однажды Нина Павловна твердо заявила мужу: устала, ухожу! Гайдай снова схватился за голову, опять прозвучала знакомая фраза: «Нина, я же без тебя пропаду…» И она осталась, раз и навсегда осознав, что это не только слова. Больше о расставании никогда речи не шло.

«Я его терпела, — говорила она про мужа. — А терпела не потому, что мне было тяжело, а потому, что по-другому к нему относиться было нельзя».

Несмотря на то, что муж был полностью зависим от жены в быту, ролями ее он не баловал. В своих картинах для супруги выделял только эпизодические, хотя и яркие образы. После она то ли в шутку, то ли с обидой резюмировала: «Слава Богу, ни одной картины ему не испортила».

В 1993 году Леонида Гайдая не стало, и жизнь Нины Гребешковой разделилась на «до» и «после». Она тяжело переживала утрату, спасалась работой, а после отстаивала честь мужа. Спустя много лет Наталья Варлей рассказала о домогательствах со стороны режиссера, которые имели место на съемках «Кавказской пленницы». О навязчивом поведении говорила и Светлана Светличная, работавшая с ним в «Бриллиантовой руке». Нина Гребенщикова тогда с честью вышла из ситуации:

«Изменял ли он мне? Мне это было неинтересно. И ему, думаю, тоже. Хотя он был очень увлекающимся. Любил всех своих героинь — наслаждался эксцентричностью Селезневой, прелестью Варлей. И я не ревновала, а как бы влезала в его шкуру. Я ему все разрешала. Пользовался ли он этим — не знаю», — говорила вдова режиссера.