Недавно в Беларуси стартовал проект «#Мысредивас», в котором самые разные люди объединились ради того, чтобы изменить отношение к ВИЧ в нашей стране. Частью проекта стала фотовыставка, где можно увидеть портреты людей, которые относятся в ВИЧ-уязвимым группам, и тех, кто их поддерживает.
Организаторы проекта отмечают: после освещения фотовыставки в СМИ весь проект свелся к игре-угадайке: у кого из этих людей есть ВИЧ, а у кого нет? Кто к какой ключевой группе относится?
И действительно: в «уязвимой» группе может
оказаться каждый.
Как понять, что вы уже в ней, что поможет избежать
ВИЧ-эпидемии в Беларуси и до скольких лет сегодня
живут люди с ВИЧ — в этом материале.
Катерина Парфенюк, автор проекта «Мы среди вас»: «Если вы не знаете о своем ВИЧ-статусе — вы уже в ключевой группе»
— Главная идея проекта не в том, что какие-то особенные люди открыли лица… А в том, что самые разные люди своими открытыми лицами поддержали программы профилактики. Открытые лица — это про то, что в любой период своей жизни каждый из нас может оказаться в ключевой группе.
Например, если вы не знаете о своем ВИЧ-статусе, — вы уже в ключевой группе. Не зная свой статус, вы представляете опасность для себя и окружающих.
Мы все открыли лица, чтобы дать понять: нет «нас» и «чужих» — есть просто люди, которые имеют равное право на жизнь. И если сделать повсеместно доступными программы снижения вреда и профилактики, мы снизим риск для всех.
Но это будет возможно, только если мы прекратим осуждать тех, кто нуждается в помощи, и начнем преследовать вирус, а не людей.
Из-за волны публикаций, которая последовала после выставки, и негативной реакции на них (наверное, каждый участник получил вопрос от кого-то из знакомых — «ого, а у тебя ВИЧ?») я предложила всем героям отказаться от участия и готова была убрать портреты по их желанию. Никто не отказался, потому что в этой выставке нет случайных людей: мы все поддерживаем важность доступа к лечению для всех людей нашей страны.
На том, чтобы люди не сталкивались с осуждением и барьерами в доступе к помощи, настаивает и герой выставки Владимир Пикиреня.
Владимир Пикиреня, врач-психиатр-нарколог, ассистент кафедры психиатрии и медицинской психологии БГМУ: «Если человек знает, что его могут лишить свободы, он обратится за помощью только в тот момент, когда другого пути уже не будет»
— Лечение должно зависеть от состояния пациента, а не степени законности того, что он делал до этого
Но сегодня криминализация наркопотребления крайне негативно влияет на доступность лечения. Ведь если человек знает, что его могут лишить свободы, он обратится за помощью только в тот момент, когда другого пути уже не будет.
Кроме того, люди, которые употребляют запрещенные вещества, скорее всего, не расскажут об этом и другим врачам, к которым обращаются. А ведь заболевания могут быть связаны, и, зная историю употребления, доктор назначил бы другое лечение.
Если мы посмотрим на проблему шире, окажется, что криминализация затрагивает не только тех, кто употребляет наркотики для удовольствия, но и людей, которым они должны быть назначены по медицинским показаниям из-за хронических болей.
Сегодня закон таков, что для назначения наркотических обезболивающих доктору нужно заполнить огромное количество документов… И даже после этого остаются сомнения в том, что все было сделано правильно. Поэтому большинство врачей просто не назначают эти лекарства, хотя они могли бы значительно улучшить качество жизни многих пациентов.
Возвращаясь к теме наркозависимости: у многих людей до сих пор преобладает «морализаторский» подход к лечению. А ведь уже ни для кого в профессиональном сообществе не секрет, что зависимость — это не «слабость», не «вредная привычка», не «распущенность», а медицинское состояние, которое требует квалифицированной помощи.
Одно из средств помощи, основанное на строгих научных данных, — стратегия снижения вреда. Можно сказать даже, что это целая философия, которая действует не только в отношении запрещенных веществ. К «снижению вреда» относятся, например, советы не смешивать разные алкогольные напитки, не запивать алкоголь газировкой, закусывать, не курить на пустой желудок… Все эти рекомендации не подразумевают, что вы прекратите употреблять, но помогают снизить негативные последствия.
При этом, конечно, есть методы лечения, которые ориентированы на достижение и поддержание трезвости. И я уверен, что в медицинской и социальной сфере должны быть доступны различные виды помощи.
Все ли из них эффективны?
С научной точки зрения я не в праве утверждать 100%-ную неэффективность чего бы то ни было, но я могу говорить об отсутствии доказательств.
Так вот, не было найдено доказательств того, что устрашающие плакаты по городу и пугающая реклама на телевидении ведет к снижению употребления наркотических веществ. Нет доказательств эффективности таких способов лечения, как общественное порицание, изоляция от социума, тюремное заключение.
И, зная это, представьте, какие средства — от размещения неэффективной рекламы до содержания людей в тюрьме — можно было бы направить на развитие действительно эффективной помощи и профилактики.
Через несколько лет ситуация с финансированием профилактики ВИЧ и помощи людям, которые с ним живут, станет еще хуже, как нам рассказала Ирина Статкевич.
Ирина Статкевич, председатель белорусского общественного объединения «Позитивное движение»: «В некоторых регионах России настоящая эпидемия ВИЧ. Разве это пример, которому нам нужно следовать?»
— Если объяснять доступным языком, люди из ключевых групп — это те, кто наиболее уязвим к ВИЧ-инфекции и находится в зоне риска. К ключевым группам, по определению ВОЗ, относятся наркопотребители, женщины, задействованные в секс-работе, мужчины, практикующие секс с представителями своего пола, заключенные, трансгендерные люди, а также дети и подростки.
Конечно, в зависимости от страны, региона та или иная группа становится особенно значимой. Например, у нас эпидемия началась в 90-х — среди наркопотребителей.
Еще один всплеск был в 2015—2016 годах, когда появились новые синтетические наркотики. Эту ситуацию нам удалось урегулировать благодаря программам снижения вреда, рекомендованным ВОЗ и ЮНЭЙДС.
Что входит в программы снижения вреда? Например, обмен игл: в специальном пункте взамен использованного шприца выдают новый, чистый. Во-первых, это помогает сократить случаи заражения ВИЧ (а это часто происходит при повторном использовании иглы). Во-вторых, в этих пунктах наркопотребителям объясняют, где можно сдать тест на ВИЧ и почему это необходимо. Ведь многим людям, которые живут с наркозависимостью, действительно кажется: где я, а где ВИЧ? К сожалению, они не осознают риски.
Для секс-работниц предусмотрены свои меры профилактики. Например, раздача презервативов. Женщин учат предохраняться и объясняют, что здоровье и жизнь важнее желания клиента.
И такие научно обоснованные программы профилактики разработаны для каждой ключевой группы.
Проблема в том, что эти программы в Беларуси более 10 лет финансировал Глобальный фонд, а с 2021-го года он это финансирование сворачивает… И мне нетрудно представить, как изменится ситуация в нашей стране, когда этих денег не будет.
Не уверена, что мы можем рассчитывать на государственное финансирование. Сами понимаете: это помощь для особенных людей, со специфическим прошлым, и далеко не все понимают, зачем вообще тратить на них деньги. Ну представьте себе какой-нибудь, условно говоря, Воложин, который должен закупить презервативы секс-работницам и шприцы наркопотребителям.
К тому же мы часто слышим в качестве аргумента: «А вот в России программ снижения вреда нет». Да, по каким-то идеологическим причинам Россия отказывается от обмена шприцев, заместительной терапии… Вместо этого там «пропаганда традиционных семейных ценностей и верности».
Ну и что в итоге? В России 1,5 миллиона только зарегистрированных людей, живущих с ВИЧ. А в некоторых регионах настоящая эпидемия, масштабы которой можно сравнить со странами Африки.
Разве это пример, которому нам нужно следовать?
Ведь есть противоположный. Например, в Праге, где в 93-м
году также началась ВИЧ-эпидемия среди наркопотребителей,
сразу же были введены программы снижения вреда.
На сегодня уровень распространения ВИЧ среди людей, которые
принимают наркотики, в Праге — меньше 3%! Для сравнения:
у нас — 30. Потому что мы в свое время тоже
затормозили: вешали плакаты «ВИЧ — смерть» вместо того, чтобы
использовать меры, эффективность которых доказана наукой.
ВИЧ уже давно не синоним слову «смерть»: о том, как с вирусом борется современная белорусская медицина, нам рассказала Анна Василенко.
Анна Василенко, ассистент кафедры инфекционных болезней БГМУ: «Благодаря терапии человек с ВИЧ может вступать в интимные отношения без страха заразить партнера и рожать абсолютно здоровых детей»
— Многие до сих пор живут
со стереотипом: «ВИЧ — это приговор. Посидел рядом —
уже заразился». Тем не менее сегодня благодаря
антиретровирусной терапии у нас получается добиться
результата, при котором обнаружить вирус в крови человека
нельзя. Таким образом, люди становятся незаразными для окружающих,
да и сами живут долго и счастливо.
Конечно, таких успехов получается добиться, когда человек вовремя
приходит к врачу и оперативно получает лечение, которое
будет проходить на протяжении всей жизни. Чем позже
мы встретимся с пациентом, тем хуже результат,
но если нет необратимых поражений, нам все равно удастся его
спасти.
Как я уже говорила, благодаря своевременной терапии человек может вести полноценную жизнь. В том числе — вступать в интимные отношения без страха заразить партнера и рожать абсолютно здоровых детей.
Но в нашем Уголовном кодексе существует статья 157: «Заражение вирусом иммунодефицита человека». И по ней человек со статусом ВИЧ+ может быть осужден просто за то, что «поставил другое лицо в опасность заражения». По сути, под этим можно понимать любые близкие отношения.
Эксперты самых разных международных организаций настойчиво просят пересмотреть формулировку этой статьи, сделать ее более конкретной и прозрачной, ведь, по сути, она лишает человека права на семью, возможности кардинально поменять свою жизнь…
А жизнь эта может быть очень долгой. Уже доказано: антиретровирусная терапия, назначенная вовремя, восстанавливает предполагаемую продолжительность жизни. То есть человек проживет столько же, сколько прожил бы без ВИЧ-инфекции.
Жизнь с ВИЧ тоже может быть интересной, наполненной, счастливой… Но выходит так, что за нее приходится бороться: не только с вирусом, но и с неприятием общества. Одна из тех, кто не осуждает, а поддерживает людей, живущих с ВИЧ, — Светлана Боровская.
Светлана Боровская, телеведущая, посол доброй воли ЮНЭЙДС: «Нам нужны правильные провокации во имя победы над этой болезнью»
— Мне часто задают вопрос: «А почему вы вдруг решили поддерживать именно тех людей, которые живут с ВИЧ?». Ну, конечно, не потому, что я с детства мечтала бороться с ВИЧ-инфекцией.
Просто я очень активный человек — и это все уже знают. Коллеги, которые меня окружают, увидели, что я могу быть полезна ЮНЭЙДС, начали приглашать меня на акции — и увидели, что это работает! Что люди без страха подходят ко мне, чтобы сдать тесты, что студенты честно отвечают, когда у них был последний секс, и признаются: «Презерватива не было». Что женщины в милых вязаных беретиках, совершенно не понимающие, что тут происходит, вдруг подходят ближе и начинают слушать. И я объясняю им, что ВИЧ — это не какая-то параллельная Вселенная, а история из соседнего подъезда: быть может, про друга вашего внука. Я убеждаю их, что это касается даже тех, кого не касается.
И выставка «Мы среди вас» — об этом. Ведь огромное количество людей до сих пор представляет себе тех, кто столкнулся с наркозависимостью, с ВИЧ-инфекцией, как абсолютных маргиналов в рваных свитерах.
Поверьте, это милые, улыбчивые, радостные, интересные люди, воспитывающие здоровых детей. Но в силу нетолерантности общества они не могут открыть себя, потому что об этом не знает двоюродный брат, мама мужа, начальник…
Эти люди не готовы их принять. Но не потому, что они плохие, а оттого, что присутствует страх и информации недостаточно. Значит, нужно говорить об этом чаще и громче.
Например, сейчас поступили в продажу недорогие, но качественные тесты на ВИЧ. Придешь, попросишь его продать: и вся очередь, а порой и аптекарь, сделает большие глаза.
Нам нужны правильные провокации во имя победы над этой болезнью. Например, почему бы не запускать людей разного возраста в аптеку, чтобы они громко и без страха спрашивали: «А у вас есть тесты на ВИЧ?». И при неадекватной реакции тут же объяснять, в каком отношении нуждается человек, который пришел за помощью. Даже те, кто читает эту статью, попробуйте это сделать — вы узнаете свой статус и внесете частичку в общее дело.
Вот мы с коллегами по ЮНЭЙДС и представителями Минздрава недавно ездили в разные города Беларуси — встречались с фармацевтами. И объясняли, какими тонкими они должны быть психологами, чтобы не испугать человека. Ведь увидев панику в их глазах, услышав осуждение в голосе, он уйдет и уже не вернется.
Я всегда боюсь скатиться в поучения, ведь я не знаю про жизнь больше каждого, кто это прочтет. Но я знаю больше про ВИЧ-инфекцию — и искренне хочу отдать эти знания всем, кто мне верит.
Выставка «#Мысредивас» будет представлена в Минске в пространстве Imaguru 28 и 29 ноября. Полную версию фотопроекта и инфографику о ситуации с ВИЧ в Беларуси можно скачать .
Комментарии