Беспредел был в советской армии, а теперь в ГРУ: как солдаты жестоко мстили за дедовщину

25 октября военнослужащий срочной службы в Забайкальском крае расстрелял восьмерых своих сослуживцев. Пока точно не известно, что именно подтолкнуло его к этой расправе, но нельзя исключать версию конфликта на почве неуставных отношений.

Такие инциденты время от времени происходили и в советскую эпоху. Самый громкий случай расправы с сослуживцами в Советской армии произошёл в 1987 году. Тогда дело Артураса Сакалаускаса, расстрелявшего 8 человек, прогремело на всю страну. Подробности этой истории оказались настолько ужасны, что стрелявшего так и не осудили.

Ночью 24 февраля 1987 года на Московский вокзал Ленинграда прибыл поезд специального назначения, вернувшийся из двухнедельного вояжа по маршруту Ленинград — Новосибирск — Ленинград. На этом специальном поезде в советские тюрьмы этапировали осуждённых из Ленинграда и близлежащих городов. Обратно поезд возвращался уже пустой, за новой партией заключённых.

В одном из вагонов поезда не горел свет и из него никто не выходил

Когда начальник караула отправился к вагону, он увидел, что одно из стёкол в нём разбито. Поняв, что случилось какое-то ЧП, он взял нескольких солдат и отправился на разведку.

В вагоне они обнаружили семь окровавленных тел. Чуть позже в купе проводника нашли восьмое. Из оружейного шкафа исчезло пять пистолетов и несколько обойм с патронами. Быстро выяснилось, что отсутствует только один пассажир вагона — Артурас Сакалаускас, призванный из Литовской ССР летом 1986 года.

Последней остановкой, которую делал поезд перед прибытием в Ленинград, была станция Бабаево в Вологодской области. Именно оттуда и надо было начинать поиск вооружённого беглеца. Опрос местных жителей показал, что следствие находится на правильном пути. Многие видели накануне военного, сошедшего с поезда. Правда, он носил погоны прапорщика, а не рядового. Одна из женщин даже сообщила, что накануне пустила на постой отставшего от поезда прапорщика, но он убежал, прихватив куртку и шапку её сына.

Было очевидно, что не имеющий родственников и знакомых в РСФСР Сакалаускас попытается добраться до дома. Проще всего это было сделать через Варшавский вокзал в Ленинграде. Именно там разместили патрули из той части, в которой служил беглец.

Но и в других городах по возможному маршруту его следования были усилены патрули на вокзалах, автовокзалах и в аэропортах.

Беглец сумел добраться до Ленинграда незамеченным. Но уже в городе понял, что выбраться ему вряд ли удастся. На Варшавском вокзале, куда он было подался, он практически лицом к лицу столкнулся с патрулём из сослуживцев. Ему повезло, что они не успели его заметить.

Несколько суток Сакалаускас скитался по городу, ночевал в заброшенных зданиях и подъездах жилых домов, пытаясь согреться. Наконец 28 февраля он был опознан в автобусе очень сознательной дамой. Та, узнав солдата (по ТВ и в газетах демонстрировались его фото), вышла на ближайшей остановке и кинулась в милицию. Беглеца задержали прямо в автобусе через несколько остановок. Сопротивления он не оказал. При первоначальном обыске у него не нашли два пистолета, и он прибыл в отделение милиции прямо с ними. Когда уже там его попросили выложить все вещи на стол, он спокойно достал два заряженных пистолета Макарова.

Когда Сакалаускас начал рассказывать свою версию случившегося, стало ясно, что речь идёт не о банальной ссоре. По словам беглеца, он на протяжении полугода подвергался избиениям и издевательствам со стороны "дедов" при молчаливом попустительстве офицеров. Зимой он подал рапорт с просьбой перевести его в другую часть, и он был удовлетворён.

Однако это не помогло Сакалаускасу, а, наоборот, превратило его жизнь в ад. Узнавший о рапорте старший сержант Столяров, любивший глумиться над "духом" (по словам Сакалаускаса, он неоднократно избивал его и даже окунал головой в унитаз), за три дня до перевода рядового в другую часть назначил его во внеочередной сквозной караул по маршруту Ленинград — Новосибирск — Ленинград. Пообещав ему превратить две следующие недели его жизни в кромешный ад.

В сквозном карауле Сакалаускас оказался с четырьмя старослужащими и одним "духом" по фамилии Манхуров, который изводил его пуще всех остальных, пользуясь своей безнаказанностью, поскольку Манхурова взял под свою опеку его земляк из старослужащих — ефрейтор Джафаров.

Двухнедельная поездка превратилась в ад, но наиболее изощрённые издевательства сослуживцы припасли на последний день поездки. 23 февраля отмечался День Советской армии, и скучавшие без дела "деды" (поезд возвращался уже без заключённых) решили напоследок поглумиться над переводящимся в другую часть "духом".

Днём Манхуров и Джафаров разбудили спавшего после дежурства Сакалаускаса и силой затащили его в туалет. Там они сняли с него штаны, Манхуров удерживал его, а Джафаров попытался изнасиловать. Рядовой не мог точно сказать, удалось ли им это сделать, поскольку потерял сознание. Очнулся он от того, что они прижигали его кожу горящими спичками. Уходя, Джафаров предупредил его, что перед приездом в Ленинград его изнасилуют все остальные сослуживцы.

Сакалаускас выбросил в окно испачканные спермой Джафарова солдатские кальсоны и пошёл переодеваться. Проходя по коридору, он увидел, что начальник караула прапорщик Пархоменко уснул, не закрыв ящик с оружием.

Взяв по пистолету в каждую руку, он выстрелил в голову прапорщику. После этого он вошёл в купе, где его обидчики играли в карты с проводником, и расстрелял всех, кто там находился. Когда у него закончились патроны, он вернулся к ящику и взял другие пистолеты, после чего вернулся и добил раненых. В этот момент очнулся прапорщик Пархоменко, раненный в голову. Он попытался бежать, но был застрелен. На ближайшей станции стрелок сошёл с поезда, переодевшись в форму Пархоменко.

Жертвами стрельбы стали 8 человек. Семеро сослуживцев Сакалаускаса и проводник. По словам рядового, из восьми убитых им только двое не участвовали в издевательствах над ним: прапорщик Пархоменко и проводник поезда. Однако прапорщик, будучи старшим по званию, ни разу не сделал попытки пресечь издевательства и глумление над ним. Что касается проводника, то он от души смеялся над этими издевательствами.

Показания Сакалаускаса звучали просто ужасающе. Но нельзя было исключить, что он пытается таким образом обелить себя. В воинской части, где служил рядовой, были проведены допросы всех его сослуживцев. Поисковики прочёсывали район железной дороги, где он выбросил испачканные кальсоны. Были опрошены все 160 заключённых, которых везли в злополучном вагоне.

Всё сходилось. Издевательства над рядовым подтверждали и сослуживцы, и заключённые. Причём один из зэков вообще сказал, что был потрясён тем, как жестоко солдаты глумились над своим сослуживцем, добавив, что в тюрьмах себе такого не позволяют даже отпетые отморозки. В нескольких километрах от станции Бабаево нашли те самые кальсоны со следами выделений Джафарова, про которые рассказывал Сакалаускас.

Начиная со второй половины 60-х редкий год в Советской армии обходился без инцидентов, связанных с дедовщиной. Но в те времена все подобные дела удавалось хранить в секрете. Теперь всё было иначе, провозглашённая партией политика гласности исключала замалчивание этой проблемы. Фактически дело Сакалаускаса стало первым в СССР случаем, когда было официально признано наличие дедовщины и неуставных отношений в армии.

Эта история прогремела на весь СССР, и замять её было уже невозможно. К тому же было непонятно, что делать с самим преступником и потерпевшим в одном лице. По совокупности ему грозила смертная казнь. Но симпатии общественности явно были на стороне пережившего чудовищные издевательства и унижения солдата.

Осудить его по всей строгости было невозможно, к тому же открывались совсем уж нелицеприятные подробности. Но и полное оправдание грозило непредсказуемыми последствиями. Вероятно, с этим и связаны странности, которые начались в его деле. Первоначально Сакалаускаса признали вменяемым. Но на следующей экспертизе врачи выявили у него хроническое психическое заболевание с прогрессирующим течением. Следующие три года его переводили из одной больницы в другую, а в 1990 году тихо передали Литве, которая тогда уже провозгласила независимость, официально ещё не признанную в СССР.

Дальнейшие следы Сакалаускаса теряются. Время от времени в различных источниках публикуются различные версии его последующей судьбы. По одной версии, он до сих пор пребывает в психиатрической клинике. По другой — он давно оправился от потрясений, сменил имя и живёт обычной жизнью. По третьей — скрывается, опасаясь мести родственников убитых солдат. Что в действительности стало с ним после возвращения на родину, никто точно не знает.