Жасмин, Гусман и другие звезды, которые учились на врачей

«Антенна» узнала, кто из звезд творческих профессий в свое время давал клятву Гиппократа.

– В медицинский колледж я поступила по просьбе мамы. Ей хотелось, чтобы ее дочь получила образование и знания, которые будут полезны в жизни. На тот момент я мечтала о профессии лингвиста, мне это было интересно, и изучение иностранных языков давалось легко. Но для этого нужно было переезжать в другой город, за что мама сильно переживала, боялась меня отпускать (певица родилась в Дагестане, Дербенте. – Прим

«Антенна»). Я подумала и решила, что в медицинском образовании тоже есть множество плюсов, и не стала переубеждать маму, о чем сейчас ни капельки не жалею.

Те знания, которые я приобрела в медицинском колледже, мне действительно очень сильно помогают в жизни, как дома, так и на работе. Я всегда внимательно отслеживаю симптомы начинающихся заболеваний, а по детям это сразу видно, и действую на опережение! Тщательно собираю дорожную аптечку, особенно если мы едем отдыхать в другую страну. Никогда не знаешь, что может произойти, поэтому у меня всегда все под рукой: жаропонижающее, болеутоляющее, противоаллергенное, противовирусное и много-много другого! Легко могу сделать укол или поставить капельницу, если понадобится. Во время гастрольных туров мне не раз приходилось делать уколы членам своей команды или вправлять вывих в экстремальных ситуациях. Они говорят, что рука у меня легкая. Так что не сомневаюсь, что стала бы хорошей медсестрой.

Родилась в семье инженера и экономиста, а дебют в кино состоялся, когда Друбич было всего 12 лет – в картине Инны Туманян «Пятнадцатая весна». Процесс съемок девочку не впечатлил. Более того, Татьяне так не понравилось, как она выглядит на экране, что она… отказалась поступать во ВГИК и сдала документы на лечебный факультет Московского медицинского стоматологического института им. Н. А. Семашко.

Несмотря на все это, ее актерская карьера продолжилась. Друбич все-таки проснулась знаменитой. Это случилось после фильма Сергея Соловьева «Сто дней после детства». Лента была удостоена многочисленных наград на международных фестивалях.

Однако даже после такого ошеломительного успеха Татьяна стала врачом-эндокринологом и работала в одной из районных поликлиник Москвы. Друбич, как доктор, до сих пор старается помогать людям советами. Бывший врач, а ныне известная актриса считает важным правильное питание, умеренные физические нагрузки и обязательные детальные обследования после 35 лет. Сейчас Татьяна активно занимается благотворительностью. Люди приходят к такому решению, зачастую пережив тяжелые испытания. Таким ударом для 17-летней актрисы стал уход из жизни отца. Тогда она потеряла жизненные ориентиры, для нее время как будто остановилось. Сейчас актриса делится жизненным опытом и мудростью с теми, кто попал в беду.

Окончила Санкт-Петербургскую педиатрическую академию. Ее вдохновил пример бабушки Зои Михайловны, которая была врачом-фтизиатром и занималась лечением туберкулеза.

– Именно она настояла на том, чтобы семья Сургановых удочерила меня (Светлана никогда не видела настоящих родителей, ее родная мать отказалась от дочери при ее рождении. В возрасте 3 лет девочку удочерила Лия Сурганова. – Прим. «Антенны»), маленького дохлика, забрав из педиатрического института, где меня выхаживали врачи, – рассказывает артистка. – В общем, эта профессия сопровождала меня с самого рождения. Кстати, она же и спасла нашу семью, когда один из благодарных пациентов, вылеченный бабушкой во время блокады, принес ей лошадиную шкуру в подарок. Эта шкура позволила Сургановым выжить в самые страшные морозы – согревались под ней всей семьей.

Правда, Светлана по профессии не работала, но врачебные навыки остались.

– Могу и в шутку, и всерьез назвать себя геронтологом (специалист, занимающийся лечением и профилактикой заболеваний пожилых людей. – Прим. «Антенны»), так как постоянно занимаюсь здоровьем своей мамы и ее друзей, которые весьма пожилого возраста. Я уже, можно сказать, на профессиональном уровне вникла в это направление медицины.

Вспоминаю, как однажды во время учебы я ассистировала при ампутации ноги очень крупного мужчины. Это было ужасно и незабываемо… Но самое яркое впечатление от учебы на меня произвели люди – мои однокурсники, преподаватели. Именно они сформировали меня как музыканта и сподвигли на переход из медицины в музыку, которые, на мой взгляд, очень близки. Одно лечит только тело, другое – и тело, и душу. Это потрясающее космическое ощущение, когда музыка рождается внутри.

Окончил первый Санкт-Петербургский государственный медицинский университет имени академика И.П. Павлова (бывший 1-й Ленинградский медицинский институт им. академика И.П. Павлова). Будущий музыкант пошел по стопам родителей и бабушки с дедушкой. Получив диплом терапевта (специальность – «анестезиология и реаниматология»), он стал врачом скорой помощи.

– Мне эта работа очень нравилась, я был, можно сказать, экстремалом, – вспоминает артист. – За пять лет трудового стажа помог многим людям. Мне запомнился случай, когда к нам зимой поступил вызов – девушка на стройке упала из кабины подъемного крана и застряла на высоте 40 метров. Взяв с собой лекарства и горячую воду, я полез за ней, несмотря на огромную высоту. Оказалось, что у нее перелом позвоночника, и она не могла двигаться. Пока ехала пожарная бригада, чтобы спустить ее вниз, я поддерживал девушку как мог, прикладывал все усилия. Но, к несчастью, через несколько месяцев ее не стало из-за разрыва спинного мозга. В скорую помощь поступало много вызовов от бабушек. Ведь большинство из них болеют из-за одиночества. Поэтому мы старались обходиться без лекарств, если это было возможно. Бывало, когда расскажешь пожилой женщине, что у тебя в руках не простой анальгин, а редкая супертаблетка, то ей сразу же становилось лучше.

Несмотря на то что Александр навсегда распрощался с медицинской профессией и занялся творческой деятельностью, он никогда не пройдет мимо нуждающегося в помощи.

— Однажды ехал на машине и увидел на дороге сбитую женщину, – говорит Розенбаум. — Сразу же остановился. У нее оказалась серьезная черепно-мозговая травма. И я до приезда скорой останавливал кровотечение.

– Началось все в Баку, где я родился и жил с замечательными родителями. Мой папа, Соломон Моисеевич Гусман, был доктором медицинских наук, профессором, а по специальности – врачом-терапевтом и кардиологом. Мама тоже была профессором, только филологом. Я как старший сын должен был унаследовать профессию отца, а младший брат (первый заместитель генерального директора ТАСС Михаил Гусман. – Прим. «Антенны») – мамы. Поэтому Миша закончил переводческий английский, а я поступил в мединститут. Я даже не думал ни о какой другой профессии, потому что с детства гордился отцом. Он был настоящий врач и потрясающий человек. Его можно было вызвать ночью, и он шел пешком через весь город к своему больному. Я приходил к нему в больницу имени Семашко – огромное шестиэтажное здание в поселке недалеко от Баку. Отец туда входил такой большой и красивый. Он был ростом выше меня – метр 95 см, и наш друг, прекрасный писатель, называл его медведем гризли, большим и сильным.

С первого курса понял, что это не мое. Сначала морг, куда мне совсем не нравилось ходить. Я старался держаться от этого подальше, занимался общественной работой, сдавал экзамены, потому что надо было сдавать, но душа к медицине не лежала. Настоящему врачу от Бога оперировать, резать, штопать, зашивать – огромное счастье. Речь тогда о деньгах не шла. В медицину шли помогать людям.

Я понимал, что это замечательно. Но когда наш учитель удалял аппендикс ночью во время дежурства и объявил конкурс на ассистента, я даже бороться не стал. Я поступал на лечебно-профилактический факультет, выпускавший врачей широкого профиля. Подумал, как бы мне избежать медицины в ее исконном виде, и переключился на психологию и психиатрию. Много читал, много чего испытывал с ребятами – телепатию, телекинез, гипноз. Так что окончил вуз по специальности «психиатрия», пошел в аспирантуру, защитился.

Вот так я стал психиатром, проработал немножко в психиатрической лечебнице в Баку. Там такая бедность и антисанитария!

Учился я хорошо, хотя и мало. У меня голова так устроена, что я быстро схватываю, что-то остается, но так же быстро в основном и уходит. Поскольку я этим не очень интересовался, то учил на переменке и быстро сдавал. Еще у меня были близкие друзья, сейчас крупные врачи в США, которые занимались по много часов вместе. Я приходил к ним, слушал, как они проверяют друг друга, запоминал и шел сдавать. И был отличником-хорошистом. Но был предмет биохимия, который они, занимаясь 15 дней, не смогли сдать, и я, который не занимался, тоже не смог сдать. Это огромный том, весь испещренный сложнейшими формулами, которые надо было знать. Трихлорметил и ему подобное… Я даже не стал это учить, пришел и получил пару. Это была первая и последняя двойка в моей жизни. Осенью я ее пересдал, и это было одно из самых ужасных приключений.

Я защитил диссертацию и пришел к папе просить отпустить меня в режиссуру – на высшие курсы кинорежиссеров в Москву. К тому времени наша слава боевая уже гремела, мы выиграли сезон, прославились. Тогда легко было прославиться, потому что КВН смотрели все. После получил в Компартии разрешение на второе образование. Я поехал в Москву, и началась новая жизнь.

Не жалею ни об одном дне моей жизни, потому что все было на пользу и впрок. Мединститут мне, конечно, помог, я до сих пор часто даю медицинские советы. Понимаю про первую помощь больше, чем другие. А что касается психиатрии и медицинской психологи, это очень помогает, потому что я действительно считываю людей, как мне кажется, точно. Поэтому все мои друзья и близкие – отличные люди, а с плохими я не общаюсь.