Планы актера зависят от режиссера. Константин Богомолов, с которым начали репетировать фантазию по мотивам «Трех мушкетеров», потом принял решение репетировать «Безотцовщину» Чехова. В этой работе также будет занят мой сын Павел.
Он очень самостоятельный. Кроме того, мы в нашей семье очень деликатно относимся к профессиональным советам. Другое дело, что если, например, я понимаю, что Павла плохо слышно или он невнятно произносит текст, естественно, сделаю замечание. А что касается конкретно роли, вмешиваться непродуктивно. Это личное, как отношения с девушкой или другом. Я, например, очень не любила на первых этапах, когда люди, не принимающие участие в сцене, приходили на репетиции. Мне казалось, это разрушает атмосферу и некий интим. Есть вещи, которые нужно делать только с людьми, которые к этому сопричастны.
Мечта, которая была много лет, а осуществилась неожиданно, – «Антигона» Ануя. Когда режиссер Темур Чхеидзе выбрал меня на эту роль, у меня были большие сомнения по поводу возраста героини и моего собственного. Олег Павлович часто мне говорил (на что я после 30 обижалась): «Тебе уже поздно это играть». Я спросила: «Если мне уже многое поздно, как я могу играть Антигону?» На что они с Темуром сказали, что здесь дело не в возрасте, а в индивидуальности. Что касается Бланш, то когда Андрей Житинкин поставил пьесу Теннесси Уильямса «Старый квартал» в Театре под руководством Табакова, то переводчик пьесы Виталий Вульф очень хотел, чтобы я сыграла Бланш. Он вообще считал, что мне надо играть не русскую классику, а Юджина О’Нила, Уильямса. Но я перечитала пьесу и… испугалась. В 30 с небольшим, тем более после рождения первого ребенка, есть ощущение, что все впереди и жизнь видится только в светлых тонах. А в пьесе – абсолютно болезненная тема саморазрушения. А в прошлом году мы поставили «Трамвай «Желание» в МХТ. Мне кажется, сейчас, когда многие ищут спасения в уходе от реальности, этот спектакль особенно актуален, потому что спасение – только в себе…
Прежде всего, конечно, защищенность. А из отрицательных… о них стараюсь не думать. Когда Олег Павлович пришел в МХТ, не думаю, что многие были счастливы, особенно актрисы. Я это понимаю, думаю, по-другому и быть не могло… Когда приходит новый художественный руководитель и у него жена-актриса, естественно, это напрягает. Но я ни разу за все эти годы никого не ставила на место и никогда не просила ролей. Вернее, один раз попросила, но мне не дали (смеется). Я очень хотела сыграть Елену Тальберг в «Днях Турбиных». Эту пьесу сначала хотели ставить в «Табакерке», и я должна была там играть. Но когда Олег Павлович стал руководителем МХТ, и Сергей Женовач пришел к нему с такой же идеей, у него было свое распределение (эту роль сыграла, и очень хорошо, Наталья Рогожкина). Мне было обидно, но только из-за того, что постановку отдали в МХТ…
Я не стараюсь делать это специально. Но с актерами, с которыми я работаю, у нас действительно хорошие отношения. Я вообще люблю работать, когда ощущаю доброжелательность со стороны всех. Знаю актрис, которым перед спектаклем надо раздражиться, задеть кого-то, они от этого некий импульс получают. Мне этого категорически нельзя, я разряжаюсь. Смею думать, что люди ко мне относятся адекватно тому, как я отношусь к ним. Стараюсь быть доброжелательной, а уж как это воспринимается – не мне судить. Может быть, кого-то это, наоборот, раздражает. Наверное, если человек в основном улыбается, люди думают, что у него нет проблем. А я просто свои проблемы стараюсь не демонстрировать. Только самые близкие знают, что бывает очень по-разному…
Самая замечательная – Старый Новый год. Собирается вся труппа, готовятся номера, в которых принимают участие не только актеры, но и представители других цехов. Помню, были конкурсы танцев, в которых соревновались реквизиторы, костюмеры, гримеры. И традиционно Олег Павлович выступает в роли Нового года. Ему дают какой-нибудь аксессуар Деда Мороза, он говорит поздравительные слова. Это действительно общий праздник, и мы всегда жалеем, что он только раз в году… А еще в конце сезона собираются труппы двух театров, МХТ и Табакерки, и мы празднуем окончание сезона.
Воспитание любовью
Не могу сказать, что много интересных предложений. С другой стороны, если съемки предполагают длительную экспедицию, трудно бывает совместить их с работой в театре. Но когда вижу что-то достойное и график позволяет, соглашаюсь. Да, нечасто, но что делать. А потом некоторые сериалы не выходят. У меня были две работы для Первого канала, но они так и не вышли.
Меня приглашали на премьеру фильма «Немой свидетель», в котором я сыграла главную роль – ее купили для проката американцы. Я в тот момент была на последнем месяце беременности. Был вариант поехать в рамках рекламной кампании картины, родить и потом там остаться. Но я прекрасно понимала, что Олег Павлович из России никогда не уедет. Поэтому вопрос даже не стоял.
Прежде всего, детей надо любить. Если они чувствуют, что растут в любви, они будут защищены всю жизнь. Кроме того, нужно формировать у детей доброжелательное и уважительное отношение к окружающим. Какой бы социальный статус человек ни имел, его надо судить по человеческим качествам. Еще считаю, что должно быть ограничение и самоограничение в количестве игрушек и других вещей, дети должны понимать, что не все желания выполняются. Ощущение подарка все-таки должно сохраняться.
Знаете, когда Павлу было 14, я ему говорила: «Я за 3-летнюю Машу спокойна в гораздо большей степени, чем за тебя». Может быть, оттого, что я сама женщина, мне психология женщины, ее логика понятнее. Я от дочки получаю ответ и понимаю, слышит она меня или нет. А сын часто просто слушал и молчал, как это бывает у мужчин, и я не понимала, доходят ли мои слова. Поэтому с Павлом я старалась максимально много говорить, иногда монологом, но надеясь, что что-то все равно отложится. Думаю, все было небесполезно. Во всяком случае, подтверждения этому я уже получаю.
Бывали моменты отчаяния (смеется). Не могу сказать, что Павел доставлял уж очень много хлопот, просто я человек эмоциональный. Влюбленности были, сплошные SMS, перепады настроения. Но это было лет в 12–13, потом он быстро стал взрослеть. Настал период, когда мы говорим, и я понимаю, что в ощущении мира, людей мы совпадаем. Значит, все-таки мои педагогические усилия были не напрасны.
Мне кажется, он много взял от Олега Павловича. Ответственность за себя, близких, способность не столько впадать в эмоцию, сколько анализировать. Он умеет выражать мысли хорошим языком, что немаловажно сегодня, когда, к сожалению, мы перешли на способ общения через SMS и красота русского языка стала уходить. Сын всегда много читал и читает, мне кажется, сейчас даже больше, чем я.
Было забавно, когда Павел прислал фотографию какой-то желтой газеты, где было написано: «Сын Табакова ушел из дома». Мы смеялись: «Странно, что они не написали, что ушел из дома в 14 лет». А если серьезно, логика в этом есть: когда занятия начинаются в 8:30, если ты живешь в общежитии, можно встать в 8, а не в 7. Мы часто встречаемся в театре, возможно, проводим вместе даже больше времени, чем некоторые родители и дети, которые живут в одной квартире. Скоро он окончит обучение и снова будет жить с нами.
Сейчас он оканчивает колледж и дальше, насколько я знаю, хочет получить высшее образование.
Семейные шашлыки
Она учится в английской школе, занимается рисованием, поет в хоре. Маше только 9, но она уже мне друг, человек, который с пониманием ко многому относится. Я удивляюсь ее способности думать не только о себе, но и об окружающих, эмоционально ощущать состояние людей. В нужный момент она может подойти и сказать слова поддержки. Или, понимая, что сейчас не до нее, отойти и ничем не напрягать. При этом она очень «крепкий» человек, не инфантильна, сама пытается строить свою жизнь уже на этом этапе.
Я больше с детьми разговариваю. А он считает, что надо воспитывать на своем примере, что дети должны видеть, как живут родители. Что тоже правильно. Вообще, главное – результат… А пути различны. Но насилия и подавления не признаю.
В моем детстве была традиция отмечать Новый год у бабушки с дедушкой, но в нашу жизнь мы ее не перенесли из-за напряженного ритма, в котором всегда жили. У детей, наверное, яркие воспоминания детства будут связаны с тем, как на даче Олег Павлович сам собирал хворост, разводил костер, мы ставили мангал и делали шашлыки.
Была б моя воля, я бы до сих пор на батуте прыгала, просто понимаю, какое это впечатление произведет (смеется). А что касается «зоны отрыва», у актрисы это все равно сцена. Я так выкладываюсь, что после хочется спокойно книжку почитать.
Я стала увереннее в себе. Когда появляются дети, ты понимаешь: что бы ни случилось, есть кто-то, кому ты нужен, есть ради чего жить. Это ощущение нужности спасает от многого. Тогда я еще не понимала этого головой, просто была такая потребность – я хотела ребенка больше всего на свете.
На сегодняшний день я понимаю, что я и мои дети защищены тем, что рядом Олег Павлович, и многим (да не многим, а, наверное, всем) мы обязаны ему. Я это очень ценю. Думаю, не я одна нахожусь в таком положении, есть женщины, которые действительно защищены мужьями, не вижу в этом ничего стыдного и ничего, что могло бы вызывать раздражение. С другой стороны, я привыкла и умею сама себя обеспечивать. Когда была студенткой, жила на рубль в день и знаю, как прожить на разное количество денег. По большому счету, я готова к возможным переменам. Как говорится, лишь бы не было войны…
Дистанция в отношениях
Безусловно, с ним очень интересно, потому что вокруг него все время что-то происходит, кипит жизнь. Это даже не удивление, а понимание того, какой человек рядом.
Не в отношениях... Просто я все равно понимаю, какого масштаба этот человек. И он мой учитель.
Если я работаю, что же я в присутствии других буду говорить ему «ты»? Это возможно в кругу близких, но по имени никогда не называю. А вот первые годы, года три уж точно, мы действительно были на «вы» и по имени-отчеству даже между собой. И сейчас, когда он обижается и начинает что-то демонстративно мне говорить, может перейти на «вы» (смеется). А вообще, знаете, в России в XIX веке между супругами было принято такое обращение. И в этом была какая-то великая мудрость. Когда люди говорят друг другу «вы», они не переходят границу, за которой есть точка невозврата. Между мужчиной и женщиной должна быть дистанция, которая предполагает, что он мужчина, а она женщина. Если этого нет, то лучше просто дружить.
Это стереотип, что если муж и жена вместе работают, они приходят домой и начинают обсуждать деловые проблемы. У нас этого нет, мы комфортно молчим друг с другом. Конечно, если возникает потребность что-то обсудить, говорим, если нет – тоже замечательно. Я иногда встречаю женщин, которые очень много болтают. Я не из таких. Говорю мужу: «Смотри, как тебе повезло!» (смеется)
Не больше, чем у других. Это нормально. Если отношения совсем ровные, они какие-то мертвые. Я вообще не люблю идеализировать отношения. Иногда читаю, что люди за всю жизнь ни разу не повысили друг на друга голос. Мне кажется, такое только в сказках бывает. Это не про нас, мы оба эмоциональные. Главное, чтобы сути отношений это не меняло.
С возрастом круг людей, которые потенциально могут вызвать интерес, сужается. Сейчас я понимаю, как много качеств надо иметь, чтобы понравиться Олегу Павловичу. Такое же понимание есть и у него. Но ревность ведь бывает не только к человеку. В юности я ревновала к работе. И сейчас иногда кому-то из нас может казаться, что мы своим делам уделяем больше времени, чем друг другу.
По-разному. Было время, когда Олег Павлович работал раза в два больше, чем я. Сейчас, может быть, график у него не столь активный, но по количеству вопросов, которые он решает, на нем колоссальная нагрузка.
Рядом очень много людей, которые его любят. Семья, работники театра, ученики колледжа. Зрители. Знаю, что многие молятся за него. Часто слышу: «А мы службу заказали…»
Женщина должна делать все, чтобы мужчина чувствовал себя лидером, даже если он им в быту не всегда является.
В способности уступить, сделать так, чтобы мужчина принимал решение, правильно подводить его к этому, не давить. Я не сторонница быстрых и категоричных решений, всегда сделаю так, чтобы муж сначала все обдумал.
Комментарии