Антон Красовский
В последний год имя журналиста, телеведущего и общественного деятеля Антона Красовского . Он был членом предвыборного штаба Ксении Собчак, основал благотворительный фонд , а теперь собирается баллотироваться в мэры Москвы. Поэтому когда блогер выразила желание встретиться с Антоном Красовским и поговорить с ним по душам о самом важном, редакция была только за — и помогла организовать встречу. Интервью получилось обстоятельным — разговор длился несколько часов! — и очень личным: кажется, таким откровенным Антон не был давно. Текст, хоть он и получился очень большим, мы решили не сокращать, чтобы читатель смог понять, какой серьезной была эта встреча.
Когда я зарегистрировалась на сайте SPLETNIK.RU год назад, чтобы фраппировать местную замечательную общественность странным и необычным контентом, мне и в голову не могло прийти, что в июне 2018-го я буду брать интервью у Антона Красовского — одного из своих самых любимых публицистов и журналистов и, пожалуй, самого неоднозначного медийного персонажа, подарившего миру замечательный мем про "вкусненькую шаблишечку" и умудрившегося по разным причинам посра... поссориться практически со всем российским дискурсным паноптикумом: и со столичным светским террариумом, и с седовласо-бородатой интеллигенцией, и с "мы здесь власть!"-оппозицией, и с некоторыми ее кураторами из Башен и апешечки, а главное, с "умом, совестью и честью" всех рукопожатных и прекраснолицых, то есть с отечественной либеральной журналистикой.
При этом, несмотря на ежедневно раздающиеся яростные проклятия в его адрес, Антон Вячеславович бодр, талантлив, умен, саркастичен, эмпатичен, хардкорен и... не скурвился в отличие от (вставьте имя сами)
Полдень моего личного персонального вДудь-дня встретил меня не только очередной панической атакой, но и пожеланием Антона Вячеславовича Красовского побеседовать в каком-нибудь "дружественном ресторане" в центре, так как наш будущий мэр неожиданно будет "с камеркой". Понимая, что одной мне с такой ответственной миссией не справиться, незамедлительно прошу помощи у Татьяны Викторовны Арно. И та (вот добрая и чуткая душа профессионала!) оперативно находит подходящее для этих скромных интервьюерных нужд отличное заведение. Бросаю последний чек-ин-взгляд на подручные средства журналиста (блокнот, ручка, диктофон, список вопросов) и решительно застегиваю молнию на сумке. Пора вызывать такси!
Спустя 20 минут. Смиренно стоя в первой, как позже выяснилось, в тот день пробке, прихожу к мысли, что решение приехать пораньше, чтобы, так сказать, морально подготовиться к беседе да вещички свои на столе разложить, было правильным и даже мудрым. Меж тем небесные хляби над Москвой разверзаются все сильней и неистовей.
Это плачут те, кто не сможет проголосовать за Антона Красовского на выборах мэра,
— улыбаюсь я про себя, и одновременно с этим начинаю нервничать, так как уже второй затор на дороге, а время вдруг неожиданно решает заняться джоггингом.
Антон Красовский
Однако же спасение все-таки приходит в сообщении от моего будущего интервьюируемого, что нас, опаздывающих на эту встречу, много.
Господь и мэрия, благословите навек столичный трафик!
— шепчу я и... наконец-то, доезжаю до нужного мне места.
На ходу убирая с лица капли дождя, деловито и суетливо вхожу в помещение, объясняюсь с очаровательным руководством и препровождаюсь в дальний зал, где меня и ожидает встреча с прекрасным и интересным: Антон в черном худи с надписью "Свобода" улыбается, протягивает руку и представляется. Знакомимся, обмениваемся дежурными любезностями, заказываем кофе, лимонад и приступаем к главному.
_________________________________________________________________
Антон, спасибо вам большое за то, что согласились дать интервью "Сплетнику". И прежде чем мы начнем, я хочу выразить вам свою искреннюю благодарность, что 21 мая этого года вы наконец-то решили окончательно стать российским политиком и объявили о своем желании участвовать в выборах мэра Москвы. Признаться честно, я ждала чего-то подобного еще с 2012 года.
Да ладно, с двенадцатого?
Да, когда после тех президентских выборов было ощущение, причем не только у меня, что в создаваемой Михаилом Дмитриевичем Прохоровым партии "Гражданская платформа" вы будете одним из ее лидеров и руководителей. Но этого, к сожалению, не произошло. Почему, кстати?
Ну, во-первых, это вопрос к Михаилу Дмитриевичу.
Но у вас же есть, я думаю, какие-то предположения.
Знаете, я до сих пор не могу ответить себе на этот вопрос. У меня было два таких карьерных вопроса, моих эпик фейлов, на которые я не могу ответить до сих пор. Первый — это почему Алена Долецкая в 2002 году уволила меня из Vogue. До сих пор этого не знаю.
А вы пытались это у нее узнать?
Да она же врет все время! Никогда не говорила никому правду за всю свою жизнь.
Вы спрашивали у нее лично: "Алена, почему вы меня уволили?"
Спрашивал, конечно. Но она никогда не может ничего ответить толком. Постоянная бредятина в жанре "успех не важен", но меня не надо лечить этими деревенскими тренингами. Приблизительно такая же история и с Михаилом Дмитриевичем. Если честно, я никогда не задавал ему этот вопрос в открытую, мне неловко было его спрашивать об этом, но черт его знает, почему он мне не предложил место в партии. Он мне сказал лишь: "Я уверен, вам это будет скучно". Вот так вот.
А вы не пытались его разубедить?
Нет.
Почему?
Я, честно говоря, так обалдел, когда он это сказал, а потом еще спросил меня: "Ну а что вы хотите? Что вы хотите попросить?". А для меня было настолько очевидно, что это он должен был мне что-то предложить... Ведь, смотрите, вы можете ко мне как угодно относиться — можете меня ненавидеть, можете считать меня мудаком и говном, но в действительности к моей работе нельзя было придраться. Я помню, как стою однажды за кулисами каких-то дебатов и ко мне подходит Эрнст (Константин Эрнст, генеральный директор Первого канала. — Прим. ред.) и говорит: "Слушай, а ведь будет третье место". А я отвечаю: "Ну у меня вообще не было никаких поводов для сомнений в этом. Важно не то, какое место в итоге займем. Вопрос — сколько процентов будет". И проценты были в общем хорошие. И мне было, честно говоря, странно, что потом мне ничего не предложили. Но, возможно, Михаил, прислушавшись к мнению своего ближайшего окружения, решил, что в партии "Гражданская платформа" должны быть другие люди, а не я. Ведь мы все понимаем, что его окружение — это не самые, так сказать...
Приятные люди на свете?
С моей точки зрения, они как раз довольно-таки приятные, но не самые толерантные.
Понятно.
Возможно, они относились ко мне как к пид***** и считали, что моя ориентация может бросить тень лично на Михаила Дмитриевича Прохорова, про которого всегда ходили такие слухи. Я эти слухи никогда не мог и не могу подтвердить, потому что никогда не интересовался его ориентацией. Но я до сих пор чувствую себя не то что обиженным, но пребываю в некоем обалдевании по поводу Михаила Дмитриевича.
Следующим ключевым и переломным моментом, когда казалось, что теперь уж вы точно пойдете в политику, был 2013 год и ваш каминг-аут. Но вы тогда довольно ясно и даже резко дали понять, что русским Харви Милком становиться не хотите, равно как и создавать партию, общественное и/или правозащитное движение, отстаивающее права и интересы ЛГБТ-сообщества. С чем это было связано? Страх? Неуверенность в своих силах, что справитесь?
Смотрите. Для того, чтобы с нуля сделать такие вещи, нужно ходить договариваться, объясняться, а если вы думаете, что после моего признания российское ЛГБТ-движение как-то меня вдруг резко меня залайкало, то вы ошибаетесь. Я всегда был для них (задумался)...
То есть там тоже свое Пархомбюро (воображаемый орган либералов, который измеряет уровень рукопожатности с точки зрения "либеральной тусовки")?
Вот! Но, если Пархоменко (Сергей Пархоменко — российский издатель, журналист и радиоведущий, колумнист, политический обозреватель. — Прим. ред.) — это все-таки талантливый человек, то официальные лица ЛГБТ-движения в России тех лет, например, Николай Алексеев (российский правозащитник и активист ЛГБТ-движения, основатель правозащитного проекта GayRussia.Ru, глава Московского гей-прайда. — Прим. ред.) — это, с моей точки зрения, не очень понятные персонажи. И то что их сейчас нет в принципе в природе — тому доказательство. Поэтому я просто не хотел во все это влезать и не был готов. Для меня это была травматическая ситуация: я действительно сделал то, что, как мне кажется, я не мог не сделать, но в то же время чувствовал себя при этом очень неловко. В том числе и по отношению к своим друзьям, которых я подставил.
Вы про Минаева?
И про него, и про людей, которые стояли за Kontr TV и работали в администрации президента. Например, Николай Алексеев никогда не был моим товарищем, а с Павлом Зеньковичем (заместитель Министра образования и науки Российской Федерации,в 2012-13 годах работал в администрации президента. — Прим. ред.), например, я встречался четыре раза в неделю, он возил меня домой, мы с ним ужинали, выпивали, он правда был моим товарищем. Честно, у меня по отношению к нему остались по-прежнему еще нежные, как бы такие товарищеские чувства.
А у него к вам?
Я этого не знаю, это надо у Павла спросить.
Правильно ли я понимаю, что вы сейчас с господином Зеньковичем не общаетесь?
Мы не общаемся, но я тогда, естественно, написал ему огромное письмо с извинениями.
25 января сразу же после каминг-аута в прямом эфире?
Да.
Он ответил на то ваше письмо?
Он мне написал: "Я тебя понимаю, ты абсолютно в своем праве, ты был вправе так поступить, спасибо за извинения". Понятно, что все на меня обиделись, но я действительно не мог поступить по-другому. Я не хотел принимать участие в бессмысленном нагнетании говна. Но вот был такой период в стране тогда, когда хотелось людям нагнетать говно.
А сейчас не хотят?
Не знаю. Я думаю, что нет.
Но, если посмотреть федеральные каналы, политические ток-шоу, создается совершенно иное впечатление.
Это все понятно. Вы смотрите эти политические ток-шоу и действительно это уже даже не нагнетание говна, а...
Круговорот.
Абсолютно. Как бетономешалка. Вот едет такая бетономешалка с этим говном, едет, едет, едет куда-то. Уже даже говна не становится больше, потому что больше уже, кажется, и не может быть, но...
Оно все заполонило.
Да. В том-то и дело. Но давайте вспомним, что это были времена еще до украинских событий, до Крыма, до санкций, до Олимпиады. Россия была вполне себе свободная страна, но вдруг появились законы Димы Яковлева и о запрете гей-пропаганды (среди несовершеннолетних), и я просто понял, к чему все это ведет и не мог больше в этом принимать участие. Поэтому тогда в январе 2013 года я действительно сделал тот свой экспрессивный шаг.
Правильно ли я понимаю, что решение о каминг-ауте было спонтанным?
Да, абсолютно. Причем мне тут же предложили откатить все обратно.
Каким образом?
Ну мне сказали: "Давай сейчас все замнем, уберем тебя из кадра, просто будешь заниматься другими вещами на канале". И мы действительно все решили, но, подумав два дня, я сказал, что у меня не получится. Потому что я еще тогда видел все это говно, что комом только-только начинало катиться с горы. А потом все уже случилось, понимаете. Этот огромный ком говна докатился до эфира федеральных каналов, и мы видим его каждый будний день по пять часов кряду. Я не хотел принимать в этом участия. И сейчас не хочу.
Но вместе с тем в те времена я не хотел делать и никаких общественных движений, не хотел никуда идти, просить, договариваться. Куда мне было идти? Тогда не было ничего.
А если бы тогда, в 2013 году, появились какие-нибудь люди, которые готовы были дать вам деньги на создание ЛГБТ-организации, вы бы ее создали?
Не очень понимаю, какие люди анонимно или не анонимно могли бы дать мне денег хоть на что-то. Тогда было, еще раз повторюсь, совсем другое время. Это было время, когда ЛГБТ испугалось и, тысячи, десятки тысяч людей из России, уехали по разным документам в Европу и Америку. И все эти люди до сих пор вынуждены лицемерить и врать, чтобы получать новое гражданство и продлевать грин-карту.
Я тут недавно видел телевизионное обращение какого-то муд***, который здесь работал диджеем, и он рассказывал о том, что в России на каждом ресторане появились таблички "Пид**** вход запрещен", "Закрылись все гей-клубы", и так далее. Все это потому, что ты вынужден врать, чтобы получить вид на жительство. Но так или иначе, таких людей было очень много, поэтому говорить, что в то время можно было создать какое-либо движение или вообще об этом говорить, — это странно. Сейчас просто все реанимируется, сейчас какая-то другая жизнь, другой запрос и другие надежды. И они у всех тоже разные.
Вы идете на выборы мэра Москвы, чтобы говорить или, как вы выразились, проповедовать такие важные идеи, как любовь и свобода. Давайте подробнее остановимся на каждой из этих ценностей. Я понимаю, любовь — это самое важное, что есть в нашей жизни, но мы живем в стране, представляющей одну сплошную территорию ненависти. Здесь взрослые, здоровые мужики, например, бьют нагайками детей за деньги, но при этом с каким-то совершенно садистским выражением лица (речь идет о казаках, избивающих нагайками участников всероссийской акции протеста "Он нам не царь", состоявшейся 5 мая 2018 года. — Прим. ред.)...
Да, но дети, с другой стороны, кидали в них бутылки.
Как очевидец скажу, что не все кидали бутылки, а вот стегали всех практически без разбору. Но вернемся к моему вопросу и территории нелюбви. Здесь все ненавидят друг друга и готовы рвать и убивать в любой момент. И я понимаю, не понаслышке, как любовь превратить в ненависть, но вот обратная метаморфоза мне неведома. Антон, как вы собираетесь эту зону ненависти превращать в пространство любви?
Это хороший вопрос (задумывается). Давайте так, во-первых, я не считаю, что Москва — это пространство ненависти. Начнем с этого.
А Россия?
Тоже нет. Я считаю, что публично на протяжении довольно долгого времени основными чувствами, которые так или иначе народу транслируются и народом, соответственно, транслируются зеркально обратно, действительно являются ненависть и злоба. Но при этом я не считаю, что русский народ и народы, которые живут в Российской Федерации, движимы ненавистью. Я считаю, что это некая мантра, которая здесь вживлена в качестве модели поведения, потому что управлять людьми, которые ненавидят кого-то, гораздо проще, чем теми, кто пытается найти что-то хорошее в чужих.
А нынешняя Россия сформировалась именно на вот этой вот попытке найти и уничтожить чужого, и повелось это, кстати, еще с ранних ельцинских времен: коммуняка; генерал с дачей; узбекский жулик, наворовавший четырнадцать тонн золотых цепочек; какой-нибудь украинский первый секретарь, который заставил в 1986 году выйти детишек на улицы Киева под чернобыльским дождем, зная, что сейчас все превратятся в неоновый скелет... Все это связано было с попыткой найти и раздавить чужих. И это все то, на чем построена вообще вся наша современная российская государственность. Поэтому обвинять в этом, условно говоря, Путина — глупо, все случилось гораздо раньше.
Возвращаясь же к вопросу о ценностях, я считаю, что говорить о них нужно, но это сложно. Гораздо проще говорить с людьми о войне. Гораздо проще найти врага, чем друга.
Ну раскачать всегда гораздо легче и проще.
Правда. Но я действительно считаю, что если вместо пятичасовых рассуждений о врагах на телевидение вернутся программы, как вязать, как готовить плов, для пенсионерок, как обрезать крайнюю плоть и так далее, то люди про весь этот круговорот говна забудут. А потом еще постепенно начать говорить, что не все враги, что не надо писать объявления: "Сдам квартиру только для славян", так как это на самом деле не очень прилично, потому что вы же сдадите, например, квартиру Вахтангу Кикабидзе. А Чингизу Айтматову? А Белла Ахмадуллина, она славянка или не совсем? А вот Александр Сергеевич Пушкин, у которого половина на самом деле крови неславянской, мягко говоря, он достоин того, чтобы ему сдали однушку в Бибирево? Или все же ему надо жить там, где ему повелел жить в свое время государь Николай Павлович, в псковской деревне.
Или вот, например, люди говорят: "Пид***** надо отсылать на необитаемый остров". Но давайте спросим у них, а кто лучше — Петр Ильич Чайковский, который был пид******, или Чикатило? Режиссер Сергей Параджанов, который мало того что пид****, так еще и лицо неславянской национальности. Или, например, вот эти все, так сказать, чиновники, которые не просто еб** 12-летних девочек, а еще потом женятся на 15-летних, покупая им паспорта с увеличенным возрастом, и в 19 эти девочки уже никому не нужны.
Потому что уже старые для этих, так сказать, людей?
Да. И читательницы вашего сайта прекрасно это знают. И персонажей этих тоже они знают.
Сложно после такого вернуться к вопросу о любви, но давайте все-таки попробуем.
Давайте (улыбается). Вы спросили, как я буду менять пространство. Я не знаю, но, по крайней мере, я буду все время говорить про эти ценности.
Уже немало.
У меня просто позиция. Порицаемая, кстати, советским и постсоветским человеком, — "начни с себя". Я в этом смысле живу как герой старой гэдээровской программы "Делай как мы, делай с нами, делай лучше нас". Вот я сделал свой каминг-аут, поступите так же. Выйдите, например, на свои телеэкранчики и расскажите про себя. У вас там и так на каждом телевизионном канале по сто геев, а в каждой "Песне года" просто гей-парад. Сделайте хотя бы это — маленький такой шажок. Поверьте мне, это не страшно. Вас никто не осудит. Вы не потеряете свою аудиторию, наоборот. Но при этом вы сделаете огромный шаг для цивилизации в стране, в которой живете.
Вы же понимаете, что эти телевизионщики и представители шоу-бизнеса не будут этого делать.
Я этого не понимаю. Более того, я абсолютно убежден, что в какой-то момент это начнет происходить волнообразно. Вообще, дурной пример заразителен.
Но ваш каминг-аут эффекта домино, к сожалению, не возымел.
С точки зрения истории, те пять лет, которые прошли с моего каминг-аута, — это ничтожный срок. Я прекрасно понимал, что за это время ничего не изменится. Но вот за десять может измениться. Мы и должны говорить именно о таких временных промежутках. Жизнь стала быстрее.
Да, безусловно.
Поэтому я и говорю о десятилетиях, а не о столетиях. Но, повторюсь, я ничего не могу сделать, кроме как показывать, что я есть, и что я не такой, как эти пятичасовые шоу на Первом канале. Никогда не буду таким. И хочу, чтобы и вы не были такими. Хочу показать, что есть какая-то абсолютно другая модель поведения. И вообще другое направление жизнедеятельности, что можно не уничтожать и не смешивать друг друга с говном, что можно не требовать люстрации, посадок, расстрелов, борьбы с коррупцией и так далее. А главное — что можно пытаться найти какой-то абсолютно новый путь к новому общественному договору.
Вы уже нашли этот новый путь или все еще в поисках?
Мой путь долго рассказывать, ходить и показывать, что я вот такой, смотрите на меня. Я сделал так. Многие меня осуждают, та же самая общественность, но вы попробуйте, сделайте так. Возьмите и попробуйте!
Прозвучало волшебное слово "люстрация", давайте о ней поговорим. Наша страна ни в 1989-м, ни в 1991 году не проводила люстраций, хотя это часть естественного процесса при демонтаже режима. Почему мы не должны этого делать и в новой прекрасной демократической России, которую нам всем грозится построить Алексей Анатольевич Навальный?
Потому что я считаю, что и в Германии, и в Польше, и в Чехии коммунистический режим был навязан, а в России коммунистический режим был создан самостоятельно.
И поэтому люстрации...
И поэтому каждый человек, который живет в этой стране (улыбается)...
... подлежит люстрации?
Подлежит люстрации.
Оригинальная мысль, но...
Смотрите, я родился в 1975 году в мире, в котором уничтожались страны, а авианосцы расху******* побережья в каком-нибудь Ливане. Когда мне уже было 20 лет, даже больше, была полностью уничтожена Югославия, понимаете? Мы живем с вами в мире, в котором ежедневно взрывается какая-нибудь ху*** на Ближнем Востоке, а этого никто не замечает. Мы живем в мире, где людей живьем жрут в Центральной Африке, но мы даже этого не замечаем. Нам на это наплевать, но при этом мы говорим, что нужно люстрировать судью Пронькину за то что она работала в Тюменском районном суде при Путине и в 99 процентах случаев судила алкоголиков, которые избивали своих жен, убивали кого-то или воровали три килограмма картошки.
Я с этим совершенно не согласен. Я не согласен, что если ты хочешь изменить в лучшую сторону ситуацию в стране, то ты должен идти во власть с требованием наказать. Я считаю, что в стране, в которой единственной сейчас коммуникацией между властью и народом является попытка предоставить народу нового врага, нельзя в такой ситуации идти с тем же самым. Я считаю, что надо идти с другим.
С чем?
Я считаю, что надо сказать, что судьи бывают хорошими, и делать все, чтобы они гордились своей работой и чтобы они перестали договариваться с ментами, а менты, в свою очередь, перестали договариваться с судьями. Я считаю, что должна быть уничтожена установка о том, что спецслужбы — это кровавые палачи, потому что в основной своей массе они выполняют действительно фантастическую и необходимую для обеспечения жизнедеятельности и безопасности народа работу. Я считаю, что надо сделать все, чтобы врачи перестали брать взятки, а учителя перестали требовать с детей деньги.
Навальный, например, хочет того же самого.
Навальный и с коррупцией борется. А вот Путин с ней борется так, как Навальному и не снилось. Каждый день кого-то арестовывают, то в ментуре, то в прокуратуре. В Следственном комитете вообще весь московский СК арестован. У нас федеральный министр на восемь лет осужден.
Вы уверены, что все эти судьи, сотрудники правоохранительных органов и чиновники смогут переучиться не брать взяток, не решать вопросики по телефону и гордиться тем, чем они занимаются?
Да, смогут.
А почему вы в этом так уверены?
Не буду врать — все не смогут, но и не надо мерить всех их одними категориями. Я прекрасно помню все те разговоры про гаишников: "А смогут ли гаишники не брать взятки? Никогда не смогут!" А посмотрите сейчас, что творится на улицах, я вообще никаких гаишников не вижу.
Вы имеете в виду в Москве или в стране?
Везде, потому что повсюду камеры, гаишники не могут, даже если захотят, вымогать взятку.
Под вашим родным Подольском, а это всего лишь 30 с лишним километров от столицы, никаких видеокамер нет, а вот гаишники, наоборот, есть. Стоят и радостно ловят дачников.
Безусловно, такое осталось, но если вы поймете масштаб системных изменений за эти несколько лет, то вы убедитесь, что подобного стало в десятки раз меньше. Или вот абсолютно такая же история с курением в общественных местах. Все говорили: "Никогда русские этого не примут". А сейчас все уже забыли о том, что это когда-то существовало, а ведь прошло не так уж и много времени. Поэтому я глубоко убежден, что нужно всего лишь несколько лет, чтобы люди начали собой гордиться, вернее — чтобы они вернулись к норме. И нам надо просто показать, что такое норма. Сказать, что на самом деле хорошо быть хорошим, плохо быть плохим, понимаете? А еще нам надо сделать так, чтобы новая модель выживания в новых обстоятельствах, когда у тебя есть и джинсы, и тушенка строилась на искренних и настоящих ценностях. Потому что ценности — это то, за что ты готов умереть, а не убить. Вот убить хача, например, это не ценность и не скрепа, это преступление.
Да, я вас понимаю.
А вот умереть ради своей семьи, какой бы она ни была (гетеросексуальной, гомосексуальной, русской или чеченской), — это настоящая и реальная ценность. Но пока вокруг только ток-шоу на первом и втором каналах, то, конечно, ценностью для многих сейчас является пойти убить хохла или америкоса. Однако надо задать себе очень простой вопрос: "Ты правда ради этого готов умереть? Ты, действительно, готов умереть ради того, чтобы отнять Донецк у Украины?Готов? Или все-таки нет?"
Раз мы заговорили о смерти, не могу не спросить. Вы как-то сказали, что боитесь, что вас убьют в подъезде. И одновременно с этим идете к москвичам с посланиями любви и свободы. Вы же понимаете, что если, не дай бог, с вами что-то случится, то вы, Антон Красовский, не станете той самой пресловутой сакральной жертвой? Это будет просто еще один труп путинской России, не более того.
Ну, во-первых, начнем с того, что мне все-таки очень не хотелось бы жертвовать собой.
Хорошо.
Во-вторых, я стараюсь делать все для того, чтобы этого не произошло.
А у вас есть прямые гарантии Кремля, что с вами ничего не случится?
Даже если бы у меня были гарантии Кремля, или даже Лубянки, о том, что со мной ничего не случится, это не значит, что со мной ничего не случится.
Безусловно.
Но, как вы видите, у меня нет государственной охраны и вообще никакой охраны нет.
Вы будете нанимать себе охрану?
Ну, скажем так, я это обсуждаю. Но она не спасет тебя от чего-то серьезного, охрана только от еба***** спасет. А вообще не нагнетайте, пожалуйста, и не мучайте меня. Потому что я действительно часто про это думал и для меня это важный вопрос, но даже не моей безопасности, а людей, которые меня окружают. Я поэтому, честно говоря, инстинктивно давно уже вхожу первым в лифт и выхожу первым из лифта.
Хорошо. Давайте тогда поговорим о президентских кампаниях, в которых вы принимали участие...
Давайте (перебивая, облегченно).
В одной из этих кампаний вы были главой предвыборного штаба, а на второй работали медиаконсультантом. Какой из кандидатов вам понравился больше всего?
Прохоров, с которым я познакомился за пару месяцев до избирательной кампании. А с Ксенией Анатольевной Собчак я знаком много-много лет, и она никаким неожиданным образом для меня в этой кампании не раскрылась.
Антон Красовский и Ксения
Собчак
Даже когда кинула вас на деньги?
... Я понимал, на что я шел. Но я вам другое хочу рассказать. Сейчас мне прислали сообщение о том, как Ксения Собчак, при этом сама она в Сочи на "Кинотавре" (интервью было записано 8 июня. — Прим. ред.), пишет буквально следующее: "Люся и Миша (Люся Штайн и Михаил Конев — координатор московского штаба и Руководитель направления по работе с волонтерами в "Команде Собчак")! Предлагаю вам выйти из нашей общей группы из-за того, что вы поддерживаете не Дмитрия Гудкова, а другого кандидата". Так вот, бл***, и написала, "другого кандидата"!
Небольшая поправка, Ксения Анатольевна сейчас в Москве и ведет премию "МУЗ-ТВ", но сути моего вопроса этого не меняет. Почему Люся и Миша решили на этих выборах поддержать вас и, как я понимаю, даже участвовать в вашей предвыборной кампании, а не, например, соратника Ксении Анатольевны по "Партии перемен"?
Смотрите, здесь речь идет не о Гудкове, а о Собчак. Я понимаю, что Дмитрий Гудков может обидеться, но никто не рассматривает его в качестве субъекта разговора вообще. Все говорят только о барыне (прозвище Ксении Собчак в политтусовочке) и ждут, включая, как я понимаю, уже бывших соратников Люси и Миши, что она решит и скажет. А барыня ничего не делает, поэтому ничего не происходит.
А барыня держит всех в таком подвешенном состоянии, пытаясь понять, что ей скажут в Кремле и дадут ли там денег на эту ее партию, или по каким-то другим причинам?
Я не знаю, что она пытается понять, это вопрос к Ксении Анатольевне. Но за время всей ее президентской кампании я ни разу не удостоился ответа, получает ли она откуда-то указания, и с какой частотой это происходило. Мы даже как-то с ней из-за этого поругались, потому что я сказал: "Что ты все скрываешь? Это же банальные вещи, ты мне просто скажи, мне проще будет работать, я же не осуждаю". Но у нее началась такая жуткая истерика и ор, что я больше не спрашивал.
Я еще вот хочу сказать про кандидатов, с которыми работал. Когда были выборы Михаила Дмитриевича Прохорова, я верил в этого кандидата, у меня не было никаких сомнений, что у него и у меня вместе с ним есть большое будущее. И в этом смысле я никогда не врал людям, которых я так или иначе спровоцировал за Михаила Дмитриевича голосовать. И то что Миша в итоге слился... Поверьте, из моей жизни он слился так же, как и из вашей.
А почему он слился? В Кремле перестали нуждаться в его услугах?
Я без понятия. Я реально не знаю, что случилось. А вот с Ксенией Анатольевной Собчак это была совершенно не политическая история. Я сразу сказал: "Я твоим начальником штаба не буду, так как мы посремся". И мы в итоге посрались, потому что фактически я стал начальником ее штаба.
А как же Игорь Евгеньевич Малашенко?
Игорь Евгеньевич Малашенко спал. Это была такая совершенно декоративная фигура, свадебный генерал, если хотите. Я не стану скрывать, что он ничего не делал всю кампанию. В реальности всей кампанией Ксении Анатольевны Собчак на этих выборах руководили прекрасный Демьян Кудрявцев (российский медиа-менеджер и предприниматель, владелец газет The Moscow Times, "Ведомости" и агентства "Ясно Communication Agency". — Прим. ред.) и я. Демьян почему-то все время это скрывал. Это был такой секрет Полишинеля, все про это знали.
Ну, судя по отсутствию воя и срача со стороны Божены Львовны, ее "декоративной фигуре" и без пяти минут мужа гонорар за предвыборную кампанию госпожи Собчак был выплачен все-таки полностью, в отличие от вас, человека, который де-факто был одним из настоящих руководителей штаба.
Это все на совести Ксении Анатольевны. Человек с одной стороны обиделся на меня, а с другой стороны был так уверен, что я ему еще и должен, что решил чего-то там не заплатить. В реальности все это неважно.
Ходят слухи, что речь идет о трех миллионах рублей.
Это что за цифра?
Вы мне скажите, пожалуйста, три миллиона рублей — это был ваш гонорар? Или это сумма того, что Ксения Анатольевна вам недоплатила, когда решила, как вы сказали на "Эхе Москвы", комментируя эту ситуацию, "подскинуть"?
Мой гонорар не составлял три миллиона рублей.
Он был больше или меньше этой суммы?
Не скажу (улыбается). Но, по решению Ксении Анатольевны, я должен был получить сильно меньше обговоренной суммы.
Ксения Собчак и Антон Красовский
Неплохо. Вы пытались узнать, почему она это сделала?
У нее? Я вообще с ней не общаюсь, у меня другая тема, а у Ксении Анатольевны тема лишь одна: сама Ксения Анатольевна.
Ну хорошо, а почему вы не захотели узнать, из-за гордости?
В некотором смысле, конечно, это гордость, но... Нам просто нельзя с ней работать вместе, это бессмысленно. Я всегда был плюс один по отношению к Ксении Анатольевне Собчак. Поэтому у меня никогда по отношению к Ксении не было иллюзий, что я равнозначная, с ее точки зрения, ей фигура. Даже когда мы снимали нашу программу для "Пятницы" (программа "Можем повторить!"), у нее всегда был огромный гримвагон, а я сидел в маленьком прицепе. Просто этот дуэт сам себя изжил. Он никому не нужен и, собственно говоря, цифры нашей программы на этом канале это доказали. Они были хуже, чем у любой другой программы на "Пятнице".
Более того, я сейчас ответственно это заявляю, мы никогда больше не будем профессионально сотрудничать друг с другом. Мы, наверное, будем здороваться, при встречах на каких-то мероприятиях, на которые Ксения Анатольевна так любит ходить. Но никогда и ни при каких обстоятельствах я с ней лично, с ее бизнесом или с ее так называемой партией сотрудничать не буду.
То есть, если вы сейчас, например, не проходите муниципальные фильтры, и Ксения Анатольевна позвонит вам и скажет: "Айда к нам в штаб Дмитрия Геннадьевича!" и даже согласится заплатить вам заранее, а не по итогу, как на прошедших президентских выборах, вы откажетесь?
Да. Но я считаю, что Дмитрий Геннадьевич не пойдет на выборы. Но это все бессмысленный вопрос, давайте о какой-то конкретике говорить.
Давайте.
Ксения Анатольевна не может мне сейчас никак позвонить, а вот, например, если позвонит неожиданно Константин Львович Эрнст, который терпеть меня не может...
Почему?
Понятия не имею. И вот он позвонит мне и скажет: "А давайте, Антон Вячеславович, сделаем вам дуэтную программу с Ксенией Анатольевной: ток- шоу на Первом канале". Я не буду его делать.
Ни за какие деньги?
Ну какие на ток-шоу на Первом канале деньги?! Я знаю, как там зарабатывают.
Ну, мне кажется, если вам позвонит сам Константин Львович с предложением о сотрудничестве, это будет означать, что он в вас заинтересован, поэтому вы сможете, я думаю, выторговывать для себя какую-то хорошую сумму, а не ту, что там платят обычно.
Суммы, суммы, мне 43 года, вы думаете, мне суммы какие-то нужны?
Вам 42 еще.
Будет 43 (день рождения у Антона Красовского 18 июля). И если бы я думал в своей жизни о суммах, то давно уже занимался бы другими вещами. Вот даже в ситуации с Kontr TV я бы тогда пошел с Минаевым в админ
Комментарии