Исповедь Веры Полозковой* обернулась против нее: «Сначала хотела сочувствовать, потом стало страшно»

Полозкова* рассказала, что абьюз начал проявляться после рождения ребенка. По ее словам, как только у них появился сын, муж Александр стал вести себя так, словно получил женщину «в свое безраздельное пользование». Она утверждает, что с ней обращались как с провинившейся, даже когда поводов не было

Со временем, по ее воспоминаниям, супруг начал раздражаться даже на обычные бытовые вещи. Он часто повторял: «И, пожалуйста, можно не орать так», когда она приходила домой с друзьями или детьми. Вера* говорит, что ее муж перестал вдохновлять, стал вялым, и это сказалось на их отношениях.

Однако резонанс вызвали не только признания самой Веры*. Многие увидели в Саше не агрессора, а жертву. В комментариях под видео пользователи описывали мужчину, который отказался от себя ради семьи, заботился о детях, занимался домом и бытом, пока Вера* развивалась в карьере. Его усталость, отсутствие эмоций и погруженность в рутину вызвали у зрителей сочувствие, а не осуждение.

Она обратила внимание на то, что молчаливый партнер автоматически становится угрозой, а тот, кто громче — жертвой. По ее мнению, в такой системе настоящие пострадавшие теряют право на признание своей боли.

Нужно отметить, что даже среди женщин Полозкова* не встретила поддержки. И хотя ее слова звучали эмоционально, многим они показались обвинительными и односторонними.

Пользователи социальных сетей также не сдерживали эмоций: «Да, этот выпуск поможет распознать абьюз, потому что Вера* и есть лучший его представитель, спасибо», «Сане уже хочется не только написать слова поддержки, но и задонатить», «Возможно, однажды мы увидим здесь комментарии выросших детей, которые посмотрят это и тоже что-нибудь скажут по поводу маминого монолога», «Сначала хотела сочувствовать, потом стало страшно».

Юния в том же посте обратила внимание на то, как Вера* говорила об отце своих детей. По ее словам, Александр был тем, кто отказался от собственной жизни: он готовил, убирал, оформлял документы, водил детей в школу и к врачу. Она считает, что мужчина не просто «потускнел» — он исчез как личность. И когда Вера* удивлялась, куда делся прежний человек, — возможно, он остался где-то «между стиральной машинкой и кастрюлей с детским супом».

Острое внимание многих привлекла реплика в интервью о том, что Вера* все оплачивала. По мнению Пугачевой, эта фраза звучит как «пропуск на любые формы поведения». Деньги, по ее мнению, стали для Полозковой* не инструментом заботы, а моральным алиби. И если ты платишь — значит, можешь повышать голос, быть уставшей, раздраженной, а второй стороне остается лишь благодарить.

Особенно пронзительно прозвучала часть интервью, где поэтесса призналась, что хотела много детей, потому что росла одна. Но, как замечают комментаторы, материнство — это не только запах младенца, но и усталость, быт и полное отсутствие личного времени. И если человек не готов к этому — то всю эту ответственность перекладывает на другого. Как будто детей отдали ему.