Вся страна знает ее как экранного эксперта в вопросе, как стать самой обаятельной и привлекательной. И неустанно цитирует ее героиню. Удивительно, но судьба самой актрисы Татьяны Васильевой во многом напоминает жизнь киношной Сусанны. Тут и толпы поклонников и любовников, и неверный муж, и решения, принимаемые исключительно сердцем, вопреки внешней холодности. Вчера известная актриса отпраздновала свой 74-й день рождения, а сегодня мы вспоминаем ее биографию.
Будущая звезда Театра сатиры и кино Татьяна Васильева, а в девичестве — Ицыкович появилась на свет в культурной столице — Санкт-Петербурге. А вот семья ее к культуре имела весьма отдаленное отношение. Папа — Григорий Абрамович — трудился слесарем, а мама — Мария Алексеевна — экономистом
— Мама уже не работала, сидела с нами. Жили мы на одну папину зарплату. Это была даже не нужда, а настоящая бедность. Я колбасу попробовала первый раз, когда уже училась в Москве в институте.
Жили в классической питерской коммуналке: длинный коридор, выкрашенные какой-то жуткой краской стены, тусклая лампочка под потолком и огромная кухня, где были столы, столы, столы… Были и праздники!
Например, родители, как могли, старались отмечать наши с Аллой дни рождения. И тогда на столе появлялись сушки, чай с лимоном, ну или без лимона, но с сахаром. А в будни чай с хлебом, иногда с маслом. Самое вкусное лакомство в моем детстве — сливочное масло! Мама приносила его из гастронома. Там 100 граммов, наверное, на всех нас, и зимой оно было очень холодное, замерзшее. Я сидела на лестнице: ждала маму и грелась на батарее. Проходя мимо, она всегда давала мне откусить кусочек. Я его ела, растягивая удовольствие, и думала, что на свете нет ничего лучше этого масла…
Чтобы выбраться наконец-то из нужды, старшая сестра Татьяны Алла обдумывала получение максимально практичной профессии, а вот Татьяна, наоборот, мечтала о сцене.
— Для меня самой это непонятно. Потому что трудно найти семью, более далекую от театра, чем наша. Даже не помню, чтобы в детстве меня водили на какие-то спектакли. В основном я смотрела кино. На «Карнавальную ночь» с Гурченко ходила каждое воскресенье, лет десять подряд, наверное.
Я вообще росла невероятно закомплексованной девочкой. Стоило учительнице назвать мою фамилию: «Ицыкович, к доске», — как я покрывалась сыпью, пятнами, всем, чем только можно покрыться на нервной почве. Кстати, может, и желание стать актрисой — отсюда. Как способ убежать от себя реальной. В старших классах я записалась в разные студии: в литературную, в кружок художественного слова, движения. Все они находились в разных концах Ленинграда, но я самостоятельно ездила туда после школы.
И вот после долгожданного выпускного вечера Татьяна говорит домочадцам, что едет в Москву на экскурсию, а сама использует это время для поступления в театральные вузы столицы. Никакого другого наряда, кроме школьной формы, у девушки не было. Так и поступала: рослая (176 см), в белом фартуке и с огромным бантом на голове. А там конкурс в 500 человек на место! И ничего — поступила. Причем и во ВГИК, и во МХАТ одновременно. Татьяна выбирает легендарную Школу-студию.
— Когда я прислала телеграмму, что принята в Школу-студию МХАТ, папа мне не поверил. Считал, что все мое поступление — это какая-то большая афера, побег из дома.
Возможно, так оно и было. Новый и восхитительный богемный мир распахнул свои объятья юной красотке. Сразу после учебы ее приглашают в труппу одного из самых известных театров Москвы — Театра сатиры. К слову, работать сюда она пришла не одна, а с женихом — однокурсником Анатолием Васильевым, чье сердце ей пришлось в буквальном смысле завоевать.
— Васильев был очень красив и для меня совершенно недоступен, так как я не была столь же красива и понимала свою несостоятельность рядом с ним. Но я очень его желала. А когда я желаю чего-то, то так тому и быть. Я все для него делала — только бы ему было хорошо.
Васильев такую настойчивость не сразу, но оценил. Они поженились в 1973-м: скромно, без шумного застолья и праздничных нарядов. И вот незадача: во время свадебного ужина невеста ухитрилась перевернуть стол со всем его содержимым.
«Плохая примета» — прошептал кто-то жениху, но он не поверил. Оказалось, правда. Много лет спустя Татьяна Васильева расскажет, что во время брака с Васильевым у нее были и другие отношения — роман с худруком Театра сатиры Валентином Плучеком.
— Без Плучека мне было бы, конечно, тяжело и нелегко себя реализовать. Я была под его защитой и охраной. Анатолий знал о моем романе с Плучеком, но ему было не до меня. Он стоял, бывало, под окнами квартиры Плучека и просто смотрел. А что смотреть? Ну иди и набей ему морду, если ревнуешь.
Жена Плучека страшно ревновала. Он всегда давал мне в Театре сатиры лучшие роли, хотя я все их завалила. И это не только мое мнение, это признавали все. Ну кого я могла играть? Долговязая, руки-грабли, одно плечо ниже другого… А из меня делали то принцессу, то Софью из «Горя от ума». Проблема была еще и в том, что все партнеры — ниже меня. Рост у меня огромный! Поэтому на сцене я все время была в тапочках, никаких каблуков, а размер ноги у меня, между прочим, 42-й! И эти большие белые тапочки на мне смотрелись, как лыжи. А моих партнеров, наоборот, ставили на высокие каблуки, делали такие специальные сапоги.
Случались и мимолетные отношения с партнерами по сцене. Как утверждает Васильева, среди ее любовников числились Михаил Державин и даже Андрей Миронов:
— И с Михаилом Державиным у нас был очень красивый, очень приятный роман. Сначала я думала, что у нас с ним ничего не получится, но когда увидела его потрясающие синие глаза, поняла: будет! Был у меня роман и с Андреем Мироновым, ну и что? В отличие от некоторых, я никогда не буду писать об этом книгу, собирая об окружающих все самое плохое.
Осенью 1978 года у Татьяны и Анатолия рождается сын Филипп. Несмотря на опасения худрука, его прима не покидает надолго театральные подмостки и продолжает работать в театре. Успевая к тому же сниматься в кино. Но все-таки одна из главных ее картин случится в 1985 году — «Самая обаятельная и привлекательная». Мало кто знает, но судьбоносная роль Сусанны могла достаться Любови Полищук, но та была в это время слишком занята на других съемках. Затем в картину пробовалась Инна Чурикова, но режиссёру не понравилась её «слишком вдумчивая» работа над ролью. А вот Татьяна Васильева в свой образ вжилась блестяще.
80-е принесли актрисе не только судьбоносную роль в кино, но и огромные перемены в личной и творческой жизни. В 1983-м году на одной из репетиций в Театре сатиры она знакомится со своим новым партнером по спектаклю «Гнездо глухаря», в котором сама играла главную роль. Это был Георгий Мартиросян.— У нас появилась какая-то вольтова дуга — прямо искры летели, — запомнил этот момент Георгий.
Татьяна оставляет супруга Анатолия Васильева и выходит замуж еще раз. Анатолий перестал после этого с ней разговаривать. А всемогущий любовник-худрук и вовсе выставил Васильеву из театра.
— Я в свое время попросила, чтобы моего тогдашнего мужа Георгия Мартиросяна взяли в труппу. Мне отказали. Тогда и я написала заявление об уходе, сказав, что мы не можем жить на одну мою зарплату… Четыре года я не работала. Потом меня подобрал Театр Маяковского, я там работала с его руководителем Гончаровым целых девять лет, и все коту под хвост! Из того театра меня тоже выгнали, и я очень благодарна, что друзья навели меня на антрепризу. Здесь есть свобода, можно приносить свои сценарии, что-то предлагать, мы — команда, все рады твоему успеху.
В новой семье тоже не все было гладко. Родилась дочь Елизавета, однако перед самым появлением ребенка на свет ее родители разбежались. А беременная Татьяна Васильева была близка к самоубийству. А все из-за измен Георгия, которых, как он утверждает, никогда не было:
— Ревность Татьяны была необоснованна. Никто никогда не видел меня с другими женщинами. У меня их просто не было! Я всю жизнь любил только ее, всю жизнь! Но у нее было много одиноких подружек, которые настраивали Таню против меня…
Васильева парирует:
— Нет, я не думаю, что мне это казалось. Даже если не было какого-то конкретного романа на стороне, у нас отношения все равно очень осложнились. Я понимала, что он уходит. Догадывалась, что у него есть женщина. Думаю, так и было. Я это чувствовала. И не могла ничего изменить… Я не владела собой. Какие-то бесы во мне сидели, мучили меня и сжигали на огне. Ничего не могла сделать, была жертвой собственного бессилия и беспомощности.
Однако после рождения дочери супруг вернулся, и семья зажила счастливо вплоть до 1995-го, когда они официально развелись.
— Больше в артистов не влюбляюсь! Всё! Неинтересно. В них должны влюбляться обычные девушки, для которых актеры — тайна. А я уже знаю все от и до: какие трусы, какие носки, что он ел, что у него с желудком. Загадки тут нет! Ты перед ним раздеваешься, но не воспринимаешь его как мужчину — это все равно что сходить к врачу… Жизнь показала, что у меня не было ни одного нормального мужа. Не думаю, что актер — хороший муж! — эмоционально высказалась Васильева и закрутила роман с художником Никасом Сафроносом, с которыми они тоже в итоге не сошлись:
— С Никасом мы были разными. Он очень любит допоздна бывать в свете, а мне уже пора спать ложиться. Он встает в два часа дня, а я к этому времени уже горы сверну. Не могу ночью не спать. Я умру просто. А Никасу надо ходить по светским мероприятиям, знакомиться с нужными людьми. Мне с ним было интересно, пока речь не заходила о конъюнктурных делах… Никас считает, что ему почему-то нужно скорее бежать и рисовать Путина. Этого я не понимаю. Художник все-таки должен быть от таких вещей свободен.
Если в личной жизни в 90-е актрису штормило, то в кино и театральной антрепризе царило полное благополучие. За роль властной матери талантливого пианиста, которого исполнил Дмитрий Маликов, в фильме «Увидеть Париж и умереть» Васильевой присудили «Нику» и премию фестиваля «Кинотавр». И в этом же году дали звание народной артистки. Нулевые принесли ей работы в многочисленных сериалах, вроде «Иван Подушкин. Джентльмен сыска» и «Закрытая школа», а также роли в популярных спектаклях.
К популярности, как водится, прилагались и большие деньги. Поэтому никто не удивился, когда после развода с сыном Васильевой невестка запросила с экс-свекрови 200 тысяч российских рублей за каждую встречу с внуками. Татьяна Васильева, к удивлению, сперва повозмущалась, а после заплатила и примирилась с матерью любимых малышей.
— Внуки — мое самое большое достижение в жизни. Раньше я рассказывала про свои роли, а теперь только про этих детишек. Кстати, никто меня бабушкой не называет. У нас это запрещенное слово. Но, оказывается, любовь вырабатывается постоянно, как какой-то гормон, она не заканчивается. Наоборот, умножается и умножается. Когда я приезжаю к внукам, у нас столько игр, беготни, криков и радости, что я не чувствую никакой усталости с ними.
Во время пандемии Васильева переживала непростые времена, работы, как и у многих актеров, у нее не было. А квартиры, которые можно было сдавать в аренду, она давно отдала детям и внукам.
— Я бы пошла в такси, на самом деле, но я не могу водить машину. Я никогда не приеду туда, куда надо. Машина — нет. Шить я не могу, потому что я даже пуговицу не могу пришить, вязать я не могу. Кружки вести — кого я должна обманывать? Не хочу! Я могу убирать квартиры очень хорошо. У меня просто идеальная чистота дома была, когда я раньше сама убиралась. И это, кстати, неплохо оплачивается. Я это держу в уме. Ну или пиццу разносить, тоже думала. Но там тоже все занято.
Но вот она уже снова воспряла духом, публикует у себя в инстаграме афиши своих премьерных спектаклей, там же ругает на чем свет стоит политика Навального и делится актерскими переживаниями:
— Сегодня премьера. Какая по счету? Но ее вечный спутник — страх — поджидает с самого утра. Когда поднимется занавес, он исчезнет. Тогда уже ничего не страшно. А когда занавес опустится, станет ясно, казнили тебя или помиловали. Мне часто говорят: «Ты-то чего трясёшься? Тебе всё простят». Какое заблуждение.
Комментарии