Смерть, развод или асоциальный образ жизни. Причины, по которым так случилось, у них разные. Однако все эти женщины росли без отца. О том, как складывалась их жизнь, — читайте в материале.
Юлия, 36 лет: «Как полюбить себя, если я с детства себя не любила?»
— Отца своего я никогда не видела. Даже не знаю, как его зовут. Эта история у нас в семье закрыта. Никогда не обсуждалась
Отчество у меня записано со слов матери. А фамилия — дедушки. То есть по документам мой отец — несуществующий человек. В свое время я даже хотела поменять отчество, привязать к дедушке. Чтобы была какая-то логика. Но мое заявление в отделе ЗАГС проигнорировали. Ответа не пришло. Скорее всего, его потеряли. Разбираться не стала. Решила, что займусь этим позже. Когда-нибудь поменяю фамилию, заодно изменю и отчество.
Маме было не до меня. Ее жизнь кипела. Надо было и работать, и учиться. Моим воспитанием занималась бабушка. Дедушке было некогда: он разрывался между двумя работами.
Позже у мамы появилась своя семья. Мы жили все вместе: бабушка, дедушка, отчим и мой младший брат. Отчим пил, не работал. Избивал маму и брата. А через три года исчез в неизвестном направлении. И я была несказанно рада.
Бабушка была достаточно консервативным человеком. Я жила по военному распорядку. Не сильно в нашей семье было принято любить детей, баловать.
Я понимала, что у других детей есть отец. А у меня нет. Почему, не спрашивала. Бабушкино воспитание сыграло роль. Если так положено, значит, так положено. Вопросов задавать не надо.
Но разницу замечала. В полных семьях был достаток, а у нас — нищета. Приходилось тяжело. Мне хотелось побыстрее вырасти, начать зарабатывать.
Росла зашуганной. Хотела, чтобы никто меня не видел, не слышал, не трогал. Мальчики не обращали на меня внимания. Но в школе меня это не волновало. К тому же я была достаточно пассивна. Считала, кому надо, тот сам увидит, заметит. Но это же не так.
После школы поступила в училище. Новые преподаватели и коллектив повлияли на то, что мне стало легче раскрываться. Начала хорошо учиться. Наконец у меня появились друзья.
Повзрослела и стала встречаться с мальчиком. У него была полная семья. Мне она очень нравилась. На все праздники они собирались за большим столом. У меня дома это было не принято. Потом парень ушел в армию, но даже когда его забрали, я часто приходила к его родным в гости. Мне было там тепло и комфортно.
Когда он вернулся, мы повстречались пару лет и разошлись. Он не хотел работать, пил, валялся на диване. Я замечала, что он просто деградирует. Мне стало с ним скучно.
Дальше личная жизнь складывалась достаточно плохо. Самые длительные мои отношения — 3, 5 года. Я до сих пор не замужем. У меня нет детей. Все развивается по одному и тому же сценарию. Я начинаю встречаться с молодым человеком. Все хорошо, идет к свадьбе. Иногда мы доходим до загса, но никогда не доводим дело до конца. В какой-то момент что-то происходит с этим молодым человеком — и он исчезает без особых объяснений.
Я пробовала поговорить с этими мужчинами. Говорила: «Я без всяких претензий. Не пытаюсь продлить наши отношения. Просто хочу услышать: почему так?».
И большинство отвечает: «У меня прошли эмоции». Спрашиваю: «Как такое бывает?». Они отвечают: «Бывает».
В таких ситуациях ходишь и к Богу, и к черту. Я ходила и в церковь, и к бабкам. Не верю в мистику. Но одна женщина сказала очень интересную вещь. Я ей не рассказывала всех эти историй из детства. Просто пришла к ней и говорю: «У меня есть проблема, вы мне можете помочь?». Она ответила, что не может. Потому что сглаза, порчи никакой нет. Но она отметила, что есть одна большая проблема — когда я была еще в утробе, отец от меня отказался. А это сильный отпечаток накладывает на судьбу человека.
Ей я поверила. И у меня появилось желание найти отца, посмотреть на него и эту связь порвать каким-то образом. Тем не менее это осталось на уровне желания. И то, оно со временем исчезло. Я поняла: «Что я сделаю в этой ситуации?».
Обращалась и к психологам. Специалисты сказали, что самые большие проблемы у меня из детства. Именно поэтому я не могу построить семью.
Посоветовали полюбить себя. А как я могу полюбить себя, если с детства себя не любила? Наверное, из-за этой нелюбви к себе с собой постоянно что-то делала. Увеличила грудь, ставила виниры. Накачивала губы. Делала перманентный макияж. Одно время наращивала ресницы.
По частям собираю себя — как конструктор. Сама понимаю: человек, который себя любит, заниматься такой ерундой не станет. Даже то, что я работаю на двух работах, говорит о том, что я себя не люблю. Дедушка и бабушка четко вложили в голову: «Хочешь чего-то добиться, рой землю носом. Иначе никак». Вот я и рою.
Думаю, был бы у меня папа, личная жизнь сложилась бы по-другому. Девочки, у которых папочки есть, которых папы любили, наверное, интуитивно понимают, как вести себя с мужчинами. Я до сих пор хочу быть маленькой девочкой, которая ищет папу. И если какая-то проблема, мне хочется позвать его. Порыдаю, пожалею себя, а потом настает утро — и все заново.
Ольга (имя изменено по просьбе героини. — Прим. редакции), 24 года: «Будущий муж называл меня мужиком со стальными приборами»
— Мой папа приехал в Беларусь из другой страны. Родственники от него в свое время отказались, потому что он женился на русской женщине — моей маме. Родные мамы тоже почему-то не приняли папу сразу.
У мамы это был уже второй брак. До поры до времени все у них с отцом было хорошо. Когда и как начался этот кошмар, не знаю, потому что я была маленькой. Папа стал изрядно выпивать. И такое вытворял… Доходило до того, что выносил из квартиры вещи на продажу.
В 4 года бабушка с дедушкой забрали меня к себе. Позже с нами стала жить и мама. Отца моего они уже возненавидели.
До сих пор он, грубо говоря, обитает на улице. Не бомж, но живет то у друзей, то еще где-то. Официально родители не разведены. Мама его до сих пор пытается поддерживать. Хочет вытянуть из этого всего. Но у него нет желания.
Все мое детство он периодически приезжал к маме. Я его ненавидела. А мой старший брат еще больше. Даже не знаю почему. Никакого участия в нашем воспитании отец не принимал. Но никак и не вредил.
Я его стеснялась. Соседи видели несколько раз, как он заявлялся пьяный, мог описаться и валяться в подъезде. Девочки, как тогда казалось, из более благополучных семей не хотели дружить со мной. Дразнили. Какое-то время я была изгоем во дворе.
Конечно, это сформировало сильный комплекс. Мне хотелось стать настолько идеальной, чтобы эти люди со двора сами чуть ли не просили со мной дружить. А я бы стояла и говорила: «Нет!».
Я сказала себе, что во всем буду правильной: в одежде, в вещах, в поведении, в словах. Начала дружить с самыми главными агрессорами в школе, с теми, кто считал себя лучше всех.
До 17 лет я так самоутверждалась. Играла роль. Никто из моих близких подруг и друзей на тот момент не знали, что у меня в душе. Что мне одиноко.
Я дала себе обещание: «Будь как камень. Стань сильнее, чем ты можешь». Я даже дома себя так вела. Никогда не позволяла себе плакать при маме. Мне хотелось показать ей: «Видишь, я сильная. И ты можешь быть такой». Шла в комнату, закрывалась, плакала тихонько, чтобы она не видела.
Я была закрытой, забитой, агрессивной. Мне казалось, что чем сильнее я, тем меньше мне могут причинить боли.
Но мне очень повезло, что у меня был великолепный дедушка. Он мне заменил отца, друзей. Вся мудрость, которая есть во мне, от него. Он читал книги, он меня укладывал спать, массажировал обязательно пятки, общался со мной. Так было до 15 лет, пока он не умер.
Его смерть я переносила тяжело. Это, знаете, как потерять отца. Я стала вести себя неадекватно. Есть момент, за который мне стыдно. Была у нас в классе девочка с особенностями. Она периодически разговаривала сама с собой. Над ней все смеялись.
Шел урок. Учительница сказала мне что-то грубое. В ответ я послала преподавателя матом. Девочка с особенностями в этот момент вставила какое-то слово. Я сорвалась и начала ее душить. Меня остановили. Знаете, это был как будто приступ. Больше никогда такого не делала. Мне сейчас стыдно, что я свой гнев выместила на этой девочке, будучи уже достаточно взрослой. Мне вызывали психолога, поставили на учет, вызвали маму на ковер к директору. Перед всем классом просили принести извинения перед девочкой, ее мамой, учителями.
Вообще училась я средне. Учителя мне часто говорили, что я умная, мне надо читать книги, заниматься больше. Но в то же время добавляли, что на своей агрессии я далеко не уеду.
С парнями я тоже была закрытая. У меня было советское воспитание. Мои подруги в 13−14 лет могли уже спать с мальчиками. Я себе такого не позволяла.
До мужа у меня были серьезные отношения, полтора года. Мы думали, что все идет к свадьбе. Человек вошел в мою семью. Мама и бабушка его одобрили. Но так получилось, что он мне изменил — мы расстались. А потом, буквально через полгода, я познакомилась со своим мужем.
И с этого момента какая-то другая жизнь пошла. Я открылась с новых сторон. И очень ему благодарна. Мы уже шесть лет вместе. Пять — встречались.
Хотя притирались очень долго. После расставания со своим молодым человеком я стала еще больше не доверять людям. А будущий муж к тому же, когда мы только начали общаться, давай гнуть свою линию, как надо жить. Начал меня воспитывать. Я думаю: «Что происходит? Ты остановись лучше». Я не привыкла, что мной кто-то командует, говорит, как надо, как не надо. Я сама все всегда решала. Говорю: «Иди ты от меня. Найди себе другую».
Он не уходил. И я оценила это.
Но муж часто говорил, что я как мужик со стальными приборами. Вступаю с мужчиной в конфликт и бьюсь до конца. Я отвечала: «Я себя защищаю». А он спрашивал: «От кого?».
Вот такая была. Он просил: «Перестань. Тебе не от кого защищаться. Я хочу как лучше». И вот потихоньку-потихоньку. А потом вот так вот произошло (показывает щелчок) — и я поняла все. Но до этого я четыре раза уходила и возвращалась.
Благодаря мужу я научилась находить подход к людям. Стала понимать, что все разные. Теперь гораздо мягче, добрее. И к мужу тоже. Я просто его люблю очень. Знаю: что этот человек ни скажет — все будет только во благо мне. Но это доверие он заслуживал 4 года. Даже больше.
Муж вложил в меня и открытость, и способность смотреть на ситуацию со всех сторон. На папу я уже не злюсь. Понимаю, что ему нужна рука помощи, которая его подтолкнет наверх. Как-то я ему сказала: «Прощаю тебя за все». И он ответил, что хотел это услышать.
Знаете, больше всего не хочу к нему чувствовать жалость. Потому что жалость убивает. Это самое поганое чувство, хуже ненависти. Я говорю ему: «Очень хочу, чтобы в какой-то момент у тебя появилось желание встать на ноги, выбраться из этого болота. И знай: если что — я подам руку. Всем людям нужно давать шанс. Всем». Но бабушка до сих пор не пускает его на порог квартиры.
Я не воспринимаю его ни как отца, ни как врага. Смотрю на него как на человека, которому нужна помощь. Своих родителей сейчас не стесняюсь. Раз так, значит так. Это надо принять. Бывают ситуации и похуже. Именно история семьи сформировала мой характер. К примеру, у меня очень сильное отвращение к выпившим людям. Сама не курю, не пью. И мой муж тоже. Он никогда и не пробовал.
Нас часто спрашивают: «Как вы живете и не пьете?». Говорю: «Хорошо!».
Наверное, ситуация с отцом повлияла и на то, что с детства я чувствую себя мудрее, старше сверстников. Вы знаете, мне было 16, а внутри казалось, что 30. До сих пор есть такое. Как будто внутри тебя пожившая такая женщина. Ей уже 60 лет. И она кого угодно научит. Есть люди, которые не думают, а поступают, как хотят. Вечные дети. А я даже в подростковом возрасте, перед тем как что-то сделать, раз 50 подумаю, только потом отрежу.
Раньше я боялась ошибиться. У меня рядом были ошибки моих родных. Я была ими окружена. Я смотрела: и эта несчастлива, и другая. И они все живут неправильно. И я такая: «Вот урок мне. Вот так не вести себя, вот так не делать, вот так не думать». Я просто делала выводы по их ошибкам.
Сейчас у меня легко на душе. Все желания связаны с семьей, поиском своего места в жизни, любимого дела. Самое важное, что я ощущаю: у меня есть дом, место, куда я могу возвращаться. До замужества у меня его не было. Это поганое чувство, когда ты идешь с работы, но тебе не хочется идти домой. А сейчас меня тянет. Но пока мы живем с родителями мужа. А я хочу знать, что у меня есть своя крыша и меня там также ждет человек, которому я доверяю. Для меня это важно. Как важны гармония в душе, равновесие. Я хочу всегда это ощущать.
Вера (имя изменено по просьбе героини. — Прим. редакции), 47 лет: «Так, как папа, на меня никто не смотрел»
— Нас в семье было трое: я, младшая сестра и брат. Когда родители развелись, мне исполнилось два года. Мама нас растила одна. Она рассказывала, что раньше они с отцом жили душа в душу. Потом у него стала не складываться карьера. Папа начал пить. Стал агрессивным. Она ничего не могла поделать. Боялась и за себя, и за нас троих, поэтому с ним развелась.
Об отце ничего плохого не рассказывала. Наоборот, говорила, что она с отцом развелась, но мы нет. У нас он есть.
Строить свою личную жизнь мама дальше не стала. Больше мужчин я не видела, да и, скорее всего, отношений у нее не было.
Папа уехал далеко, в Калининградскую область. Завел новую семью. И мы с братом даже ездили к нему один раз летом. Всего виделись с отцом раз пять в жизни.
Иногда, конечно, мне его не хватало. До моих двух лет у меня есть яркие воспоминания о папе. Я понимаю, что я его очень любила, он был для меня очень важен. Помню его улыбку, как он на меня смотрел. Огромный, как солнце. В его взгляде читалась любовь. На меня так больше никто не смотрел. Но ведь неизвестно, как бы складывалось, если бы он оставался рядом. Может быть, это был наилучший выход, что мы расстались — и с папой связаны только светлые чувства.
Но больше мне не хватало материального достатка, как ни странно. В школе я замечала, что дети в полных семьях обеспечены гораздо больше. Они красиво одеты, у них есть машина. Я поэтому поняла, что чем-то обделена. А в плане общения — с мамой мы жили дружно. Очень много смеялись, когда собирались все вместе. Мама у нас хорошая, добрая и в то же время строгая.
Она и стирала, и гладила, и прибивала полку. Когда старший брат подрос, стал помогать. С подросткового возраста взял на себя мужские обязанности. Зарабатывал летом.
Я тоже, будучи подростком, старалась работать. Никогда не было такого, что заработала — значит, это мое. Все отдавалось маме. А она уже распределяла.
Лет в 12−13 я стала заниматься спортом. Возникли первые романтические чувства к моему тренеру. Естественно, он ничего не знал. Я осознавала, что это не мой ровесник, а взрослый человек, который, как я позже поняла, напоминал мне отца.
Мама не давала наставления в отношениях, не программировала. Она просто рассказывала, что ей было тяжело, когда отец пил. И я понимала, что с мужчиной-алкоголиком лучше не связываться. Даже с ребятами, которые в юности выпивали, старалась не общаться.
В 19 лет вышла замуж. Конечно, было желание быть рядом с любимым. Но также хотелось уйти из дома, показать маме, что я уже взрослая, важная.
С мужем мы вместе уже 27 лет. Он тоже лет с 11 жил без папы. У нас двое взрослых сыновей. Наверное, отсутствие отца повлияло на воспитание детей.
В воспитании первого сына были большие сложности. Я иногда не знала, как поступить. Ребенок и в два года закатывал истерики, и в 16 лет. А я не знала, как быть матерью мальчика.
Я помню, как мама общалась со старшим братом. Но это не совсем подходило. Потому что она была у нас одна. Ее слово было закон. Но тут получается, что нас двое. И часто мнения разнятся. А дети ведь манипуляторы. Наверное, на старшего мы пытались оказывать давление. Старались, чтобы он вел себя так, как мы считаем нужным. И это не всегда было на пользу. Ему, нам, нашим отношениям.
Муж меня уговорил на второго. Я была в шоке — нужно будет опять через это все проходить. Но, слава Богу, младший совсем другой. С детства спокойный, улыбчивый, домашний, нежный. Они в детстве даже вели себя по-разному. Младший всегда шел за ручку, а старший — нет. Шел в свою сторону, и всегда в другую.
Старший сын до сих пор всегда знает, как ему нужно сделать, ни с кем не советуется. Как с рождения шел по своей дороге, так и идет. Может уехать и не сказать куда.
Папа мой уже умер. Но мы общались достаточно редко — раз в лет пять. С его новой семьей связь не поддерживаем. Его жены тоже нет в живых. А у сводного брата своя жизнь. Мы с ним виделись лишь однажды.
На отца я не обижаюсь. Ну не сложилась у них с мамой жизнь… А мне есть за что быть благодарной и отцу, и матери. Считаю, что не нужно погружаться в прошлое, ковыряться в нем. Лучше направить свою энергию на то, чтобы сделать жизнь интересной, радостной. Насытить ее впечатлениями сегодня, направить в будущее. На свои мечты, планы. И быть благодарной за каждый миг.
Анна, 62 года: «Самое большое счастье, когда рядом есть мужчина»
— Я буду говорить не только как человек, который рос без отца. Но и как психолог, который работает с этим в том числе. Людей можно разделить на две категории. Одна часть считает, что родители их одарили, дали им очень много.
А вторая часть считает, что родители недодали. Это внутреннее убеждение, с которым люди живут. И эти убеждения распространяются вообще на все окружение. На нашу дальнейшую жизнь, на профессиональную деятельность. При этом у таких детей родители могут быть живы — очень заботливыми, обеспеченными.
На психологических тренингах я работала в больших группах. Нас было по 20−30 человек. Допустим, собиралась группа, у которых умерли отцы. А во второй группе собирались люди, у которых отцы живы, но ушли в другую семью. И вот в первой группе произошла идеализация отца. Практически все, у кого он умер, считали, что отец был очень хорошим, отец — это здорово. А те люди, у которых отец жив, но ушел в другую семью, наоборот, говорили, что отец — это плохо, он не такой, каким должен быть.
И я считаю, что это идет от тех, кто остается с нами. От мам. Если делать из расставания вселенскую трагедию, то это трагедией будет и для твоих детей. А если говорить «мы справимся», принимать эту данность, верить, что жизнь продолжается, — все будет в порядке.
Когда умер мой отец, мне было два с половиной года. И я все время росла с убеждением, что у меня отец — супер. Он был очень-очень добрым, очень-очень заботливым. Я и до сих пор считаю, что это так. Потому что говорила об этом не только мама, но и все окружение: все родственники, все соседи, все друзья. О том, что у отца была феноменальная память, о том, что отец очень любил меня.
Я выросла с убеждением, что самое большое счастье, когда рядом есть мужчина. И это в какой-то мере перенеслось на мою жизнь. Когда я выходила замуж, я знала, что мужчина ценен, важен. Что мужчину нужно беречь, любить.
Мама была из обеспеченной семьи. Я родилась в поселке, у нас было свое хозяйство. Какое-то время она зарабатывала 15 рублей на советские деньги. Но она считала, что у нас всего хватает. Продукты у нас были всегда. Она шила, вязала. Я очень хорошо одевалась. Мама делала все для этого. И я росла с убеждением, что у нас много всего. Хотя я сейчас оцениваю, что мы умудрялись жить на эти деньги, когда средняя зарплата была рублей 60−70.
Мне было очень важно помочь маме. Чтобы все ходили и говорили, что у нее есть помощница. Чтобы мама мной гордилась. В шесть лет я совершила свой первый детский подвиг — сжала ножом участок шириной 3 метра и длиной 500 метров.
Одинокой я себя не чувствовала. Мало того, самая моя большая злость была, когда приходили отдельные родственник и говорили: «Ой, бедная сиротка!».
Я говорила: «Мама, не пускай их на порог. Они такие противные. Я никакая не сиротка!». Я никогда не считала себя сироткой. И мама никогда не меня считала сироткой. Она говорила мне: «У нас все в порядке. Все хорошо».
В детстве слышала от подруг: «Как хорошо, что у тебя нет отца! Мой пришел пьяный. Дрался, мама убегала». Я тогда им говорила: «Вы ничего не понимаете. Пускай он пьет, пускай он дерется. Но главное, чтобы он был».
Росла с убеждением, что мне самой нужно будет зарабатывать. Училась я хорошо. После школы решила, что не буду поступать в институт, пойду работать. Я понимала, что маме будет сложно помогать мне. Поэтому сначала поступила в радиотехническое училище. Туда брали с аттестатом не ниже 4,5. Потом пошла работать на завод, чтобы обеспечить себя. И тогда уже за свои деньги снимала квартиру, поступила на вечернее отделение исторического факультет. Вышла замуж.
Есть мнение, что мы выбираем мужчину, который чем-то компенсирует то, чего не было в отце. Или, наоборот, за того, кто похож на отца. Мне кажется, что я выходила замуж за мужчину, который чем-то напоминал мне папу. Я точно знала, что буду за ним как за каменной стеной, что он очень надежный, очень любящий, устойчивый, добрый, порядочный. Так и получилось.
У меня два сына. И мне казалось, что это компенсация некоего мужского недостатка, который был. Я абсолютно четко знала, что у меня родятся сыновья. И потом по жизни у меня было очень много друзей-мужчин. Они мне говорили: «Ты надежный друг. С тобой очень хорошо и комфортно. И ты можешь нас понять». Хотя я росла без отца. Я считаю, что у меня это как будто компенсация — желание понимать и уважать мужчин.
Это дало мне возможность найти общий язык с папой моего мужа. Я увидела в нем отца, которого у меня не было. Мы сразу друг друга приняли. Мне с ним было очень просто.
У меня муж из полной семьи. Он однолюб. И сыновья тоже. Один 17 лет женат. Второй — 10. У одного трое деток. У второго — двое. И, наверное, это тоже компенсация того, что я в детстве не получила — мне все время хотелось большую семью. Я даже представляла себя, что я сижу, такая старенькая бабушка, а вокруг меня бегают внуки. Ну, слава Богу, так и есть.
Образование психолога я получила уже с двумя детьми на руках. Говорят, в психологию идут люди, которые решают свои внутренние проблемы. Возможно.
В основном занимаюсь системной семейной психологией. И из собственного опыта, и из опыта работы могу сказать: для того чтобы жизнь сложилась, неважно, что случилось в детстве, важно — полное принятие того, что было.
Да, бывают ситуации, когда женщина рожает и не выходит замуж. Бывает, что дети вообще не видели своего отца. Но даже тогда есть одно-единственное, что дал им отец, — жизнь. И это самое главное. За это ничем невозможно расплатиться. И тогда, какие бы ни были обиды на все, что произошло, нужно ответить: «Я принимаю от тебя жизнь. Я беру от тебя жизнь. Остальное я возьму где-то еще».
Комментарии