Сегодня неподражаемой Ренате Литвиновой исполнилось 52 года. Напомним, LADY во время ее приезда в Минск, но она так и осталась для нас загадкой. В очередной раз пытаясь ее разгадать, предлагаем вместе с нами пересмотреть удивительные кадры с Ренатой и перечитать ее запоминающиеся цитаты.
«Быть молодой — это жить и чувствовать, как молодая. Не цепляться за деньги, статус, общественное мнение, быть способной на безумства, на широкие жесты, разрешать сердцу учащенно биться не от переедания, а от чувств. Когда женщина влюблена, у нее меняется голос, отношение к людям и миру. И неважно, сколько вам лет, влюбляться можно и в 30, и в 40, и в 50, и в 80…»
«Чаще, чем в зеркало, я теперь смотрюсь в любимые лица
«Красота, достигнув своего пика, всегда стремится к саморазрушению. Пики красоты длятся у кого-то минуту в жизни, у кого-то год, а кто-то всю жизнь на пике красоты… Та самая красота, которой не хочется находить объяснение, она и так очевидна — это именно тот самый пик…»
«Быть смешной — это так трудно, и если это в тебе есть, то надо это качество только развивать. Это самое трудное, и это самое почетное, на мой взгляд. Когда ровнота в душе какая-то, ровность — мне это неинтересно».
«Я верю в чудеса, особенно которые связаны с большими страстями. Если человек очень страстный, обладает большой силой, он способен на чудеса. Есть люди, которые в это не верят, живут непонятно по каким законам, без чудес… И это жалко…»
«Себя нужно все время тренировать и держать в тонусе, потому что человек, конечно, теряет силы, устает, ему кажется, что вечером лучше лечь на диван, уставиться в телевизор или поставить перед собой горы еды и питья. Его поглощает какая-то темная волна, ничего не хочется. Надо удерживать себя в напряжении и не поддаваться. А для этого всегда должна быть воля и цель, которая поднимет и вытащит тебя. Но не материальная. Материальная цель — как потолок, давит… Люди, которые экономят себя и лишь гребут под себя, — равнодушные, холодные, какие-то ущербные. Я думаю, может быть, они просто слабые?»
«Я умею готовить практически все, но это такое бездарное разбазаривание моего времени, поэтому я ограничиваюсь кашами и чаем. В своей жизни я сделала несколько сложных ремонтов. Все происходило с участием молдавских, украинских, узбекских и прочих работников. У меня были два кафельщика по имени Умат и Усрат. Скажу вам, что в итоге все эти ремонты я возненавидела. Поэтому, если столкновения с бытовой ситуацией можно избежать, я обогну ее за три километра».
«Мне нравится писать, снимать кино, фотографировать — я всюду вожу с собой фотоаппарат. Мне нравится общаться с моим ребенком. Но я не вижу смысла посвящать свою жизнь быту. Хотя есть такие женщины, которые все это любят, и я им удивляюсь. Они говорят: „Я рождена для семьи“. Но с другой стороны, может быть, они просто не видели другой жизни и не знают, что есть альтернатива? Мы живем в такой стране, где холодно, и не успел встать, а на улице уже темно. И ты куда-то тащишься, сражаешься с этим общественным транспортом, с авоськами, с безденежьем… Приходишь домой, включаешь телевизор, пожаришь картошки и думаешь: „Какая там диета!“. Вот так и уходят в быт все твои мечты и планы, а этого нельзя себе позволять».
«Я заметила по всей своей жизни, что кризисы для меня — самое любимое время. У меня это, скорее, отчаяние. И я люблю погрузиться в него. Оно так питательно. Наверное, странно, но я стараюсь полностью отдаваться этому чувству. Не все ж себя хранить, есть да наслаждаться. Отчаяние стимулирует к чему-то новому. Дает мысли, эмоции, заставляет двигаться дальше. А находиться все время в какой-то стабильности, в довольстве… Это, мне кажется, какой-то кусок мяса, а не человек. Человек должен страдать!»
«У бабушки на туалетном столике стояла шеренга флаконов. С детства я пшикалась ее духами и даже однажды вылила полпузырька зачем-то себе в туфли, мне казалось это романтичным. И когда я болтала ногами, все начинали подозрительно принюхиваться ко мне, словно к навозной куче. А ведь я так отчаянно издавала запах ландышей! Так на личном примере я боролась против советского мнения, что девушка должна пахнуть мылом».
«В мужчине ценю неповторимость — именно это подразумеваю под словом „талант“. А еще щедрость и молчаливость: вокруг кошмарное количество болтливых мужчин. Все мои любимые мужчины, включая отца, были из когорты „плохих парней“. Этот опасный тип, видимо, и есть самый любимый. Плохие парни поражают тем, что сначала влюбляют в себя, а потом умирают молодыми, покидая тебя навсегда таким неподлым путем».
«У меня теория такая, что если ты хочешь найти любовь и ты себе так назначил, тебе, конечно, будет дано. Когда вы кого-то отчаянно любите, тот человек вообще не имеет шансов ускользнуть. Он полюбит вас тоже. Или он будет всегда помнить о вас. Человек, неистово любящий (ну чтобы это была не какая-то там фанатская любовь и не болезнь психическая, когда кто-то может лазать по заборам и проникать в квартиры, а безусловная любовь) — такой человек обязательно заразит другого своей любовью. И если вас любит сильная личность, с сильной энергетикой, то и у вас нет шансов. Если вы кого-то по-настоящему сильно любите, он вас полюбит тоже, у него просто нет шанса этого избежать».
«Смерть представляется мне реальной дамой, которая живет среди нас. Она совсем не страшная, наоборот — улыбчивая. К собственной смерти я отношусь как к началу следующего странствия, уже без проблемного и уязвимого тела. Поэтому, когда придет время уходить, я попрощаюсь с близкими и, закрыв глаза, приготовлюсь к чудесному сну. Когда-то я ошибочно боялась нищей смерти в коридоре больницы, когда на тебя не хватает места даже в палате, — я ведь много работала в больницах и домах престарелых и насмотрелась на старушек, которые, никому не нужные, смотрят в потолок и ждут… Теперь это кажется мне неважным и нестрашным: какая разница, где это произойдет, больница — не самое ужасное место. Я скорее люблю больницы, особенно провинциальные. В Москве лучше не умирать, если есть выбор. Москва беспощадна к слабым. В России плохо относятся к умирающим, а уж тем более к мертвым, хоть сами и будущие мертвые».
«В городах люди стали более одинокими, с опущенными в свой интернет, айфон головами… Я все мечтаю, что и вправду какая-то вспышка на Солнце вырубит электричество и мы все вернемся к свечам, книгам, письмам и свахам, надежным репутациям, хотя… исчезнет кино. Но останутся живопись, театр, литература. Я согласна».
«В любой сложной ситуации советую не терять лица. Вообще не суетиться. Если падает самолет или тебя ведут на расстрел (как вариант сложной ситуации) — надо сосредоточиться и стать глыбой».
Комментарии