— «Фауна города» — пункт усыпления, где временно содержатся бездомные животные. Находятся они тут 5 суток и более — как «местные» решат! Пристраиваются единицы. Этой весной-летом очень слабо разбирают дворняг. В четверг, например, в районе столичного завода шестерен отловили и сразу усыпили 13 щенков и 10 собак, — вводит в курс дела Наталья Аламьяр, председатель ООЗЖ «Зоосвет». — Наш визит сюда сегодня неофициальный. Для всех мы — простые посетители, которые присматривают себе четвероногого друга.
Такая конспирация связана с приездом в Беларусь представительницы Фонда Брижит Бардо Брижит Олуа.
Осенью прошлого года известная французская актриса к Александру Лукашенко с просьбой защитить бездомных животных. На письмо Брижит Бардо министр иностранных дел Владимир Макей. За этим последовали переговоры о возможном визите французских зоозащитников в Минск.
Брижит Олуа собирается встретиться с белорусскими властями: французская сторона намерена предложить нашему правительству конкретную программу действий в области законодательства и практики работы с бездомными животными. А накануне, прямо выйдя из самолета, мадам Брижит решила убедиться, так ли страшна ситуация на Гурского, как о ней рассказывают волонтеры.
«Вот такой у нас народец»
Собаки встречают гостей громким лаем.
— Этот явно хочет выделиться, — гладит рыжего пса мадам Брижит. — Глотку надорвешь! Вижу я тебя, вижу. Не хватает ласки, да? — смотрит в глаза собаки и будто ожидает ответа.
За 91 собаку и 30 кошек вечером выходного дня ответственны две работницы, ветеринар, администратор. Остальные, по словам местных, в отпуске — лето же!
— Как тут все успеешь? — возмущается женщина в темно-синем комбинезоне. — И накормить, и убрать. Сами попробуйте!
— Они едят здесь один раз в день! Летом умирают от жары, зимой — от холода. И это называется уходом?! — не скрывает эмоций Наталья.
— У него есть хозяин, почему он с ошейником? — замечает лохматого темно-коричневого пса Брижит. — Как он попал сюда?
— «Львенок» тут с конца мая. Хозяйка, пожилая женщина, умерла, больше у него никого нет. Волонтеры пытаются пристроить собаку, но пока тишина. Мы делаем фото и снимаем видео, чтобы люди видели, насколько животное контактное, и пришли за ним, — рассказывает белорусская зоозащитница.
На каждой клетке с животным — табличка. По ней видны пол питомца, дата поступления, регистрационный номер и причина, по которой он попал в приемник.
— Ой, причин отказа много! Самая первая — аллергия! Или почему-то вдруг кусаться любимец начал. По весне люди собак берут дачи охранять, а по осени сдают обратно. Вот такой у нас народец, — негодует работница.
«Семушку нам принесли на усыпление. Сказали, стал агрессивным к ребенку»
Для котов в приемнике отведено 4 комнаты. Входим в одну из них. Усатые, в отличие от собак, слишком подавлены, а потому внимания на нас не обращают.
— Их прививают, когда сюда привозят, волонтеры за свои деньги. Часто животные погибают от инфекции прямо тут, — водит по помещению Брижит Наталья.
— Откуда эти коты в основном? — интересуется французская зоозащитница.
— С улицы. Люди звонят и жалуются: «Уберите!». Это бесконечный поток, понимаете? — вступает в разговор вторая работница «Фауны». — Более ручные те коты, от которых отказались. Это Семушка, — указывает на серого питомца. — Отличный кот, 6 лет.
— Кто его так назвал?
— Бывшие хозяева. Семушку нам принесли на усыпление. Сказали, стал агрессивным к ребенку. Не знаю, не замечала за Семой ничего такого. Когда его никто не мучает, он спокойный как удав, отзывается на ласку. Мы уговорили не усыплять кота.
— Часто хозяева возвращаются за своими питомцами?
— Редко. Я работаю тут около двух лет, и за все это время только одна семья через пару дней забрала кота обратно. Сказали, не могут спать спокойно — совесть мучает.
«Шокирует, что все они будут убиты!»
На выходе из «Фауны» встречаем администратора. Женщина догадывается, что мы не просто посетители, и просит: раз на то пошло, пусть мадам Брижит поделится впечатлениями о приемнике:
— Если бы могла, то с удовольствием забрала бы кого-то отсюда. Меня шокирует, что все они будут убиты! — первое, что говорит француженка.
— Не будут они «убиваться»! Вы смотрите по табличкам, сколько животные стоят. У нас есть две собаки, которые уже полтора года тут. Полтора! — отвечает работница.
— Если животное больное и дикое, то эвтаназию применяют. Я этого не скрываю. Но не поголовно же! — добавляет администратор. — Собак хорошо разбирают, даже дикую берут, которую на веревке к хозяину вытягивать приходится. На каждого пса найдется свой человек.
Волонтеры категорически не согласны и готовы доказать обратное. Завязывается спор:
«В статистике одни данные, а на самом деле — совершенно другие! Вы заявляете, что пристраиваете 5 животных в день — а это просто нереально! Это неправда. Так и получается, что места всем не хватает и „лишних“ просто убивают — иногда сразу при поступлении».
— Нужна принципиально иная государственная политика. Приют можно переделать в так называемый диспансер, — предлагает Брижит. — Здесь питомцев будут не убивать, а стерилизовать, чипировать и выпускать в то место, где их поймали. Ведь они уже контактировали с людьми, а значит, смогут уживаться с ними и дальше. Причем стерилизовать нужно по доступной цене. Ведь давно доказано, что отлов не помогает сократить количество бездомных животных.
— Государство пока не готово к тому, чтобы собаки жили на улице. Да и люди против. Я работаю тут 10 лет и вижу, что половина минчан любят собак, пусть себе бегают, а вторая — категорически против. То же самое и с котами, — отвечает администратор. — А где они будут жить зимой? Я считаю, что у собаки должны быть будка и хозяин. Или хотя бы предприятие, которое будет нести ответственность за питомца.
— Проблема не в собаках, проблема в нехватке ответственности общества, — парирует Брижит. — Дворняга — это не порода. Это плод того, кто был безответствен. Собаки — всего лишь жертвы. Но это можно исправить, если изменится отношение социума. Собаки могут быть полезны, например, в промышленных зонах. Нужно научиться жить рядом с животными, а не без них.
Главный вопрос: можно ли сделать так, чтобы деньги, которые сегодня тратят на отлов животных, отправляли на их стерилизацию?
— 535 тысяч долларов получила из бюджета «Фауна города» на отлов животных. Куда идут эти деньги? — оперируют цифрами волонтеры.
— Все решается на высшем уровне, — вздыхают «местные». — С теми, кто там, повыше, разговаривайте. Мы-то что?
«В моральном плане к усыплению привыкнуть невозможно»
— Сейчас нас двое, раньше в штате было 4 человека, — встречаем молодого ветеринарного врача «Фауны города». — Мы принимаем и осматриваем животных, проводим вакцинацию, оказываем первую помощь по возможности.
— Стерилизацию делаете? — интересуется француженка.
— Делаем, но не на государственном уровне. С помощью средств, которые волонтеры предоставляют.
— Как усыпляют животных?
— Животному сначала вкалывается наркоз, затем второй укол, от которого останавливается сердце.
— А кто решает, кого усыплять?
— По каждому животному создается комиссия в составе трех человек.
— Тяжело усыплять?
— В моральном плане к этому привыкнуть невозможно.
Разговор прервался — врача позвали помочь оформить кота новой владелице:
— Прикармливали с соседями Ваську во дворе, а потом его отловили и привезли сюда. Пришла забрать себе. Душа не на месте. Буду стерилизовать.
— Вот сейчас каждый выходит и берет себе по одному животному! — прощается с нами администратор. — Сколько я сама спасла отсюда животных, которых люди приносили усыплять! Не пересчитать! И операции делала за свои деньги.
— Приемник находится в самом городе — это хорошо. Людям удобно приезжать сюда, чтобы выбрать себе друга, — на выходе констатирует Брижит.
— Жители соседних домов жалуются, что собаки громко лают, — добавляют зоозащитники. — Хотя многие сюда живыми просто не доезжают. Отлов производят с помощью курареподобного препарата дитилина, который запрещен в США и в Западной Европе.
«Животные — это друзья, которые всегда с тобой»
После посещения приюта мы задали мадам Брижит еще пару вопросов.
— Знали ли вы что-нибудь о Беларуси до в Фонд Брижит Бардо наших зоозащитников?
— Абсолютно ничего. Позже загуглила, поинтересовалась политикой, культурой вашей страны. После такой положительной и активной реакции на открытое письмо Брижит Бардо мы поняли, что нас в Беларуси ждут.
У меня очень плотный график. Я только вернулась из Китая. После Беларуси лечу в Марокко, Сербию. На все уходит много энергии. Поэтому если я здесь, то от этого визита нужно взять максимум.
— Белорусов за рубежом принято считать толерантным народом. К сожалению, это неприменимо в отношении к бездомным животных. Как французы относятся к бродячим котам и собакам?
— Для нас животные — это друзья, которые всегда с тобой. Да, у нас есть приюты, их много. Но у нас есть и закон, который защищает питомцев. Эволюционное общество — это общество, которое защищает всех его членов. Животные — часть общества, это важно принять.
— Как, по-вашему, практика, когда животное стерилизуют и выпускают обратно либо пристраивают в надежные руки, оправдывает себя?
— Да. Хотя бы потому, что это помогает избежать смерти.
Наши и ваши дети не должны видеть подобной жестокости. Они не могут расти с мыслью, что животное можно убить. Это вопрос гражданственности, этичности. Беларусь могла бы войти в Европейский союз со стерилизованными собаками на улицах! — улыбается.
— Один из аргументов тех, кто против помощи животным: сначала нужно решить проблемы людей…
— Это аргумент людей, у которых нет сердца и которые ничего не делают ни там, ни там. Потому что сердце — оно на всех. Например, госпожа Бардо много делает и для людей. Я успеваю быть волонтером в больнице. Если мы любим животных, то мы любим и людей.
— Мы знаем Брижит Бардо как мировую звезду кино. А какая она в общении с животными?
— 40 лет назад Брижит образовала свой фонд по защите животных. Она бросила кино, чтобы посвятить себя им. Она просто обожает своих подопечных. Один из своих домов недалеко от Парижа она полностью отдала под приют для котов. Брижит хочет быть похороненной в ее саду недалеко от животных.
Комментарии