Светлана Немоляева в фильме
«Портрет с дождем». 1977 г.
«Моя мама на четверть — цыганка. Мой прадед — барон Неелов, камергер царского двора — влюбился в таборную цыганку Машу и решил на ней жениться. Попросил разрешения у императора, но тот барона разжаловал и изгнал из своего окружения. Вскоре император сам увидел Машу
— Ваша семья очень кинематографическая. Вы — оператор, ваш отец Владимир Немоляев был известным режиссером, мать — звукооператором. А ваша сестра — знаменитая актриса…
— Ну, Светка не только в кино играет, она прежде всего человек театра. Помню, как я впервые увидел ее на сцене. Она была совсем молодой, а играла старуху в «Смерти Тарелкина». Я даже ее сначала не узнал. Когда мне сказали: «Это же Светка твоя», — я поразился. Потом спрашивал ее: «Откуда ты взяла это все?» Она сказала: «От бабы Нади. Она так же ходит, так же двигается». Наша бабушка была староверкой. Не пила, не курила, воспитывала четверых детей, не вышла замуж после смерти мужа и прожила 94 года. Она и нас воспитывала. Бабушка строгая была, все время батюшкой нам грозила. А мы со Светкой хулиганили от избытка глупой детской энергии.
Помню, вешали на абажур макароны прямо над бабушкиным стулом. Она приходила, садилась. А мы со Светкой сидели, ели и все ждали, когда макаронина упадет бабушке на голову. Когда это происходило, бабушка кричала: «Мерзавцы, негодяи!» Мы, конечно, мерзавцами не были, но делали не то, что хотелось взрослым. Например, папа уходил на работу и требовал, чтобы на его письменном столе никто ничего не трогал. Но как не потрогаешь? Папа ушел — залезаешь в стол. Потом он приходил и говорил маме: «Валя, дай сюда ремень. Сейчас я Колю буду бить». Мама несла ремень. Я забивался под рояль. Папа меня оттуда не доставал, а перепоручал все маме: «Валя, возьми ремень, надавай ему посильнее». — «Я не буду». Так ни меня, ни Светку за всякие глупости ни разу и не стукнули.
Родители нас очень любили, поддерживали и поощряли все наши даже небольшие успехи. Когда я стал рисовать, папа с мамой мои работы хвалили, а об одном натюрморте даже сказали: «Коля, это очень похоже на «малых голландцев». Хотя я отлично понимал, что рисую не блестяще. Мне кажется, у Светы получалось значительно лучше. Ее талант к рисованию проявился в послевоенное время, когда все было разрушено, отсутствовала яркая одежда, все ходили одинаково серые. Светка, видимо, из-за какой-то внутренней потребности видеть красоту и цвет в двенадцать лет вдруг стала рисовать удивительные яркие костюмы. На ее рисунках был праздник цвета, как в произведениях Бакста. Удивительно! Ведь его альбомы сестра не видела, нашу библиотеку, в которой они имелись, разграбили во время войны, и этот цвет и свет вырывался у нее откуда-то из подсознания.
Комментарии